Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail:
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
и ЗАО "Стройсервис".
Из толпы кто-то весело выкрикнул:
- Чё делашь, паря - кабутто лоси не надоели?.. Летел бы в эту саму Австралию и бил ба там кенгуров!
Путевка все тлела, никак не хотела вспыхивать, и мне пришлось зажечь ещё спичку и только потом отвечать доброжелателю:
- На фиг мне твои кенгуры!
- Дак они как раз не мои! - снова отозвался он весело.
- Прекрати, мужик! - сказал вдруг кто-то требовательно, чуть ли не грозно. - Выпала такая возможность - лети. И оставайся там, не хрен тут гнить!
Буклет мой наконец вспыхнул, и я, как горьковский Данко, поднял его над головой.
- Прекрати, мужик!
Теперь я его увидал: ладный, средних лет бородач, чем-то похожий на Буравлёва, смотрел на меня внимательными глазами, и была в них ну такая тоска!
- Говорю, лети!
В голосе у него тоже было столько невысказанного страдания, что я невольно спросил:
- Ты так думаешь?
Щека у него дрогнула:
- Друг!.. Что тут думать?
Пламя обожгло мне пальцы, я бросил путевку под ноги, тут же, словно окурок, притоптал. Буравлёв поднял черный по краю бумажный огарыш, тыльной стороной пальцев сбил пепел. Протянул мне руку и, когда я сошел с тележки, с силой затолкал мне остаток в кармашек пиджака.
- Пойдем!
- Куда?
- Куда все люди, туда и мы...
Все, и правда что, - ну, будто все! - по широкой лестнице медленно и деловито уже поднимались на второй этаж, где был ресторан.
Мне скажут: все сочинил! И эти выкрики, и этих людей из окружавшей меня толпы...
Нет, братцы, нет. Как это не покажется странным, но на четвертый день глухого сибирского запоя я почему-то выхватывал все это - ну, как опытный, с хорошим стажем, документалист. Особенности устройства бедовой моей башочки?..
Но вы ведь, наверное, уже обратили внимание на название этого открытого романа - такого же, обращенного ко всем, какими бывают якобы «открытые» письма?
«Выкупающий свою голову.»
Не у кого-то в отдельности.
У вас. Всех.
Чего-то я, само собою, не помню. Меж картинами яркими, конечно же, есть провалы. Но главные сцены давнего кемеровского сидения остались в моем сознании такими точными!
Само собой, что много-много лет я все это вспоминал и пытался по полочкам разложить. Анализировал . Когда жестоким самоанализом занимался.
Бывало, что в такие минуты я говорил себе: а, может быть, тот самый, смотревший на тебя со звериной тоской мужичок - провокатор со стажем?
С должностью какой-никакой. С хорошей по тем временам зарплатой.
А чего так смотрел на меня - да просто давно не получал очередной звёздочки на погоны и не мог теперь скрыть отчаяния!
Но потом стыдил себя: погоди.
Никто ведь не нанимал тебя нести то, что нес тогда в своих речах... Ведь никто?
Почему же отказываешь в искренности человеку, которого не знаешь, - он ведь вправе подумать о тебе то же самое!
...Из ресторана мы с Буравлёвым отправились в аэрофлотовскую гостиницу. Потребовали номер. Само собой - люкс.
Это помню тоже совершенно отчетливо - когда нам дали заполнить гостевые листки, спросил Буравлёва: Жень!.. А что писать в графе - «место жительства»? Мой новокузнецкий адрес или твой - кемеровский?
- Пиши! - приказал Буравлёв. - Москва. Кремль.
И первый вывел это же на своем листке - что мне-то оставалось?
В жалком двухместном номере, который нам выдали за «люкс», оба тут же упали в сон - проснулся я оттого, что горничная трясла за плечо:
- Молодой человек!.. Вам домой пора.
- К-куда это домой?
- Что значит - куда? По месту жительства. В Москву. В Кремль... посадка уже идет, скоро кончится.
С таким же настыром, с каким запихивал в мой карман огарыш путевки, Буравлёв потащил меня сперва к окну регистрации, потом - к выходу на посадку.
- Смысл? - помню, спрашивал его. - Путевки нет - какой смысл?!
- Хоть объяснишь им там! - упрямо повторял «Буравель».
- Да что, что объясню?
- Ну, хоть что-нибудь! Путевку покажешь...
- Какая это теперь «путевка»!
- Но хоть что-то различить можно? Если там не дураки сидят...
В Москве я первым делом домой Игитовым позвонил, старым друзьям, и Валентин сказал: приезжай. Меня уже не застанешь, увидимся вечером, но девчонки и Неля дома: давай к нам, давай.
Сибиряк в нем тогда ещё не помер и не зачах - какой он был парень!
У Игитовых первым делом взялся за телефонную трубку: сказать им там, в «Спутнике», пусть не ждут меня, не полечу - сжег путевку.
- Да ясно, что с тобой не соскучишься! - то ли засмеялся, а то ли вздохнул на другом конце провода Марлен Середницкий, заведующий одним из отделов: несколько лет назад мы вместе были в Канаде и в Бельгии. - Как это её можно сжечь - как?!
Я начал что-то такое мямлить, но он перебил:
- Оставь эти хохмочки, оставь для других! Деньги ты, надеюсь, не сжег? Ну, прекрасно. Дуй быстренько сюда, отдашь в кассу, потом с нашей Зоенькой срочно - в Минздрав, в их лабораторию - прививки сделать, без справки о прививках не выпустят, а вылет, наконец, завтра утром. Зоенька вот напротив меня сидит, уже заждалась - как друг тебя прошу: не подводи!
Разве я когда-нибудь где-нибудь кого-нибудь подводил?!
И всю ночь меня выгибало дугой на игитовской раскладушке, бросало то в жар, то в холод...
Перед тем как сделать укол, в лаборатории предусмотрительно спросили: действительно, как полагается перед прививкой от холеры и оспы, всю предыдущую неделю не брал в рот спиртного?
И я развел руками:
- Само собой!
Когда и кого я, и правда что, подводил?! Кроме самого себя, разумеется.
Утром во Внуково, перед посадкой в наш «ТУ», душевному другу Вале Игитову скинул на руки, словно камердинеру, пальто: в Австралии было лето.
- Ты уж потом встречай меня с ним!
И Валька сказал:
- Железо!
Тогда ещё так оно и было...