Неистовый гений

Рейтинг:   / 0

ПлохоОтлично 

Подробности

Категория: Библиотечество

Автор: Валерий Плющев

Просмотров: 2227

2010 год, Выпуск № 4

80 лет прошло с момента ухода из жизни выдающегося религиозного мыслителя, писателя, литературного критика, публициста, педагога Василия Васильевича Розанова. Библиография его работ и публикаций о его жизни и творчестве берет начало с 1886 года, когда в Москве вышла первая книга Розанова «О понимании. Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания». За прошедший век с четвертью Розанова и о Розанове издавали громадное количество раз на самых разных языках.

Одни современники называли писателя реакционером, христоборцем, Двуликим Янусом, юродивым русской литературы, юдофобом, анархистом мысли и даже выскакивало крайне обидное – «пакостник», «нелюдь». В информационном пространстве России циркулировали и иные ругательные определения. Другие любили и ценили плодовитого автора, возвеличивали: патриот, правдолюбивый, интеллигент без кавычек, поэт-рыцарь, юдофил, защитник устоев. Некоторые уже прижизненно отдавали должное его творческой мощи, определяя просто и без затей – гений.

У Розанова за его активную творческую жизнь набралась уйма врагов самого разного политического окраса и калибра, ибо демонстративно «шёл против течения», принципиальностью своих суждений и заключений шокировал и оскорблял, беспокоил и завораживал, стоял особняком в потоке культуры Серебряного века. Наш современник, поэт Всеволод Емелин сказал недавно: «…Публицистический темперамент и идеологическая ангажированность Василия Васильевича часто превращали его «Опавшие листья» в те самые перчатки, которыми хлещут по щекам соперников, а затем бросают их ему под ноги, вызывая на дуэль…» Скажем честно, настоящие дуэльные истории тоже были.

Книгой «Опавшие листья» Розанов возмутил многих истинно верующих людей. А.Д. Синявский писал в Париже об этой работе: «Бунт Розанова против Бога – это одновременно бунт с Богом и во имя Божие против чего-то, с его точки зрения, чуждого Богу… Розанов дошел до того, что ставил Богу вопрос, как бы ультиматум: либо я, Розанов, либо Христос – с твердой уверенностью, что Бог выберет именно его, Розанова. Бог неотделим от него и Бог никогда его не оставит, что бы он ни сделал, даже если он, Розанов вступит на путь богоборчества».

«Сам я, возможно, бесталанен, но тема моя – гениальная», – так привычно парадоксально определял суть своего творчества Розанов, который, конечно же, прекрасно осознавал мощь своего таланта.

Вообще-то Розанов мог поменять свои убеждения по важным проблемам на прямо противоположные, чтобы с тем же азартом их отстаивать, что не добавляло доброжелателей.

Ныне многие пытаются с разной степенью успешности ответить на вопрос: кто таков Василий Васильевич Розанов? Ответы опять-таки полярные, но большинство относится к русскому классику положительно – история позволяет отодвинуть в сторону кричащую злободневность и рассмотреть его писательский феномен непредвзято.

Если говорить о его идеях, то они, словно свет далекой звезды, продолжают ярко светить сквозь время, по-прежнему плодоносят, потому что говорят о главных сущностях человеческой жизни.

Основная тема его размышлений и публикаций – Бог и человек. А потом уже всё остальное, но всё «в борьбу». Потому и у творческих наследников «ярость благородная вскипает как волна». Познакомьтесь с глыбообразным «Бесконечным тупиком» Дмитрия Галковского, безусловно инициированным творчеством Розанова, чего, между прочим, наш автор-современник ничуть не скрывает, наоборот, подчеркивает. Эта книжища выходила сначала журнальными кусками (удивительны параллельные публикации и в патриотических, и в либеральных перестроечных толстых журналах), а затем несколькими книжными изданиями. Почитайте биографов, среди которых Александр Николюкин, выпустивший розановскую биографию в знаменитой молодогвардейской ЖЗЛ – замечательная книга! Но Николюкин ещё и один из самых авторитетных издателей трудов Розанова. Или недавняя маленькая, да удаленькая книжка Виктора Сукача «Василий Васильевич Розанов» с биографическим очерком и подробной библиографией вплоть до 2007 года. И ещё бесконечное количество самого разного окраса работ о писателе и, естественно, публикаций самого писателя.

Наследие Розанова огромно: уже в новой России вышло несколько собраний сочинений. Самое полное из них, где редактором и составителем вышеназванный Николюкин – мне удалось недавно подержать в Москве уже 26 том этого собрания сочинений, – почти все эти увесистые тома в разноцветных суперобложках разбрелись по полкам моей домашней библиотеки, многие читаны и перечитаны, до некоторых еще не успел дойти. Сколько всего будет томов, о том знает, вероятно, только «хозяин» этого продолжающегося издания.

Творчески Розанов рос неуклонно, пик пришелся на конец жизни: предсмертные тетради «Апокалипсис нашего времени» – мощнейший сгусток интеллекта и четкий анализ послереволюционного бытия (революцию он не принял), с кровью, убийствами, гладом и хладом, мерзостями и уничтожением человеческого в человеке. Это были прозрения мыслителя, оцененные через поколения.

…Детство Розанова, пятого из семи детей провинциального чиновника невысокого ранга и матери из обедневших мелкопоместных дворян, прошло, как он писал М. Горькому, «в страшной, почти нечеловеческой бедности».

При таком зыбком материальном фундаменте удалось окончить гимназию, историко-филологический факультет Московского Императорского университета. Работал учителем в течение 11 лет. Начал писать философский труд «О понимании». Не поняли и не приняли. Тогда Розанов переходит к «взрывной» публицистике и «детонирующей» литературной критике. Он являлся активным и непременным участником почти всех заметных общественных дискуссиях, печатаясь в консервативных газетах и журналах того времени. Выработал радикальную «партийную» патриотическую платформу. Сам характеризовал себя: «непримиримый Розанов». С 90-х годов XIX века выступает как государственник, борется с либералами и либерализмом, защищает православие. Стоит на монархической позиции, как, согласно его утверждениям, «естественной и вечной в христианском мире».

В самом конце века произошел личный конфликт Розанова с консервативной журналистикой, и тогда с мая 1899 г. он избирает для сотрудничества суворинскую газету «Новое время». За 18 лет публикует в ней 1660 материалов (в том числе 540 – без подписи), используя 73 псевдонима.

Хорошо известна история женитьбы Розанова на возлюбленной Достоевского Аполлинарии Сусловой, которая была старше Василия Васильевича на 17 лет. Писатель позднее определил, что это был идейный «брак-фантазия». Суслова ушла, но не давала развода. Розанов вступил в новый брак, венчался тайно, став, согласно законам Российской империи и церковным канонам, двоеженцем. Незаконность брака лишила семью, в которой воспитывалось 6 детей, юридического и нравственного благополучия.

Удивительно, но, встречаясь с Брюсовым, Блоком, Вячеславом Ивановым, «пропустил» их поэтический гений, в то же время, заметил третьестепенных поэтов и прозаиков.

Литература для Розанова – «лучшее и самое дорогое, что мы имеем», основа национального бытия, гарантия исторического существования народа. «Есть нечто вечное, что создал он, что всегда будет – это литература. А с нею будет и язык наш, а с ним и мы сами»… – Так восторженно определял Розанов.

В то же время, писатель предъявляет к русской словесности высокие нравственные требования, обвиняет в том, что она, литература, способствовала приходу революции. Литература для него одновременно «чистое и святое дело», но в ней присутствует «нечто развращающее», скрыта «тайна, страшная и трагическая… какая-то мерзкая и космического характера». Гениальная способность мыслителя разглядеть Космос в песчинке, великое в малом (и наоборот) уже при его жизни мало у кого вызывала сомнения.

Много думал и писал о Достоевском в разное время по-разному. Спорил с классиком, не выбирая выражений: «Достоевский, как пьяная нервная баба вцепился в «сволочь» на Руси и стал её пророком». Но у него же и совсем иное: «Достоевский – всадник в пустыне с одним колчаном стрел. И капает кровь, куда попадает его стрела… Он живёт в нас. Его музыка никогда не умрет». Впрочем, неповторимая поэзия прозаических сочинений Розанова – это тоже музыка, которая подтвердила свою неувядаемую жизнестойкость. Его работы о Пушкине, Лермонтове, Гоголе, Толстом необходимо читать медленно, смакуя как старое вино, по глоточку, наслаждаясь и споря.

Его неподражаемый стиль завораживает – это неподдельная драгоценность в русской классической культуре. Розанов создал в литературе особую жанровую форму – эссеистическое фрагментарное повествование. Её основа – моментальная, «автоматическая» запись мыслей и впечатлений, введение в литературу своего «я» в разнообразии повседневной жизни и мыслей, окружения, событий, с едва уловимыми мелочами (перебирает, к примеру, древние монеты из своей коллекции и рассказывает об этом, да мало ли тем можно найти в неспешном течении бытия). Свою жизнь преобразовал в объект переживания и мифологизации. «Слова у него не символы мысли, а плоть и кровь», – писал Николай Бердяев. Тексты Розанова имеют сложную жанровую природу, это, по сути, новая литературная форма, наряду с романом, драмой, поэмой и т. д.

Именно интимная, бессюжетная литература с открытой формой принесла Розанову всероссийскую славу и известность. Мыслитель ещё и подчеркивает эту интимность: книга «Уединенное» выходит с авторской пометой: «Почти на праве рукописи», «Смертное» - с указанием: «Домашнее в 60 экземпляров издание».

Однако «литература без адреса», «литература для себя», принеся славу, обернулась и жесткими нападками, ряд писателей и газетчиков втаптывают Розанова в грязь. Это же общее правило, когда новое не понимается и не принимается, отвергается злобствующими и завидующими, обвиняющими «своеобразнейшего российского писателя» в безнравственности, цинизме и похабщине. «Где же похабщина? Цинизм?.. Страдание, страдание, страдание!» – писал один из современников о розановской книге «Уединенное».

Такие, как Розанов, стали «лишними» после революции. Писатель уже с 1905 г. пророчествовал, что новое социалистическое здание «…повалится в третьем - четвертом поколении». Удивительно точное публичное пророчество! Его ужасал приход «низкого, грубого, деревянного социализма… на место живых тканей организма, пусть порочных, пусть ужасных – и всё-таки живых». В «Апокалипсисе» он констатирует: «…В человечестве образовались колоссальные пустоты от былого христианства; и в эти пустоты проваливается всё: троны, классы, сословия. Труд, богатство. Всё потрясено, все потрясены. Все гибнут, всё гибнет». «…Показывается лицо Идиота». Там же: «С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес. Представление окончилось. Публика встала. Пора одевать шубы и возвращаться домой. Оглянулись. Но ни шуб, ни домов не оказалось». «Бог плюнул и задул свечку».

…В.В. Розанов умер 5 февраля (23 января)1919 г. после нескольких месяцев постельного режима по причине случившегося удара (некоторые утверждают – ушел из жизни от голода, и действительно – Розанов голодал). До последней минуты сохранял полную ясность сознания. Друзья и соратники готовили посмертное собрание сочинений, чтобы увековечить имя писателя. Всё остановилось после статьи Льва Троцкого «Мистицизм и канонизация Розанова». Имя мыслителя перестали упоминать в СССР. Его книги – всего при жизни вышло 37 отдельных книжных изданий, не считая переизданий – превратились в библиографические редкости, мечту многих собирателей.

Василий Васильевич загодя побеспокоился о месте вечного упокоения: начиная с 1913 года платил за три места на Волковом кладбище в Петербурге. Но похоронили его совсем в другом месте в нескольких верстах от Троице-Сергиевой лавры у стен Черниговского монастыря рядом с могилой Константина Леонтьева. Уже в 20-х кладбище срыли, могилы двух мыслителей уничтожили, розановский крест сожгли.

Семья Розанова при большевистской власти была обречена на голод, нищету и гибель. Дочь Вера повесилась в 1920 году, жена Варвара Дмитриевна умерла в 1923. Её успели вместе с дочерью похоронить рядом с Василием Васильевичем – ненадолго, так как вскоре прошлись разрушительным катком по кладбищу. Дочь Варю арестовали осенью 1942 года, скончалась в 1943 от дистрофии. Дольше всех прожила дочь Татьяна, также отсидевшая почти год в тюрьме с осени 1944 по сентябрь 1945. Она ушла из жизни в 1971 году, сохранив архив Розанова, который передала в Литературный институт, оставив «Воспоминания об отце и всей семье».

Первые посмертные публикации Розанова в России появились в конце 1980-х. Тот же полный текст розановского «Апокалипсиса нашего времени» удалось напечатать лишь через восемь десятилетий после его смерти. Плотину прорвало и хлынул шквал исследований, воспоминаний, его сочинений, проводятся Розановские чтения.

К сожалению, мало написано о круге чтения Розанова, мне не удалось отыскать полный список книг его библиотеки, спасая которую перед обыском в розановской квартире Брюсов выдал на неё «охранную грамоту». Уникальное, по словам очевидцев, книжное собрание исчезло, было распродано по частям. Его владелец, когда было нечего есть, продавал книги. Родственники довершили начатое после его смерти. Сейчас всплывают отдельные тома, подаренные и надписанные Розанову многочисленными друзьями и соратниками. Отдельные книги возвращаются из-за границы.

Его прижизненные издания по-прежнему редки в продаже. Зато новоиздания легко отыскать в любом средней руки книжном магазине.