Татьяна Колач. Россия и стихи едины...

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 
Категория: Критика, литературоведение
Автор: Колач Татьяна Владимировна
Просмотров: 392

«Русская литература, поэзия всегда жили и подчинялись другим законам – не вымороченным, придуманным в угоду тому или иному направлению, – но законам всечеловеческого восприятия добра и милосердия. Русская поэзия испокон была прозрачной и животворящей. И завещано нам, стихотворцам, Слово Пушкина, Бунина, Есенина, Заболоцкого, Рубцова».

Это слова Александра Ивановича Каткова, замечательного поэта, недавно ушедшего из жизни.

Он был добрым человеком, преданным самым чистым идеалам. Но становился и ершистым, и громким, и напористым, когда отстаивал свои взгляды. Голос его доходил до высоких нот, казалось, что сейчас захлебнется, захрипит, прервется. И поэт действительно прерывался от захлестнувшего надрыва и замыкался на время, недовольный собой. Бывало, и на друзей обижался в спорах, но больше скорее на себя, что не смог из-за своей горячности, торопливости раскрыть и донести мысль, быть убедительным.

Надрыв в нем чувствовался всегда – из-за постоянных переживаний. За все. За то, что происходит в стране, за неустроенность быта, за разрушение культуры, за падение нравственности в литературе и жизни.

Его последняя книга, вышедшая в 2016 году, названа коротко и ясно: «Вина». Вот что пишет сам Катков в предисловии к ней:

«Однажды под утро или в гремящем поезде, или на краешке судьбы вдруг настигнет тебя, подступит к сердцу мысль, неизбежная и горькая, как наказание.

И жизнь твоя начнет раскручивать киноленту памяти, и проявятся все те, кого ты любил когда-то, да недолюбил и предал, те, которые недолюбили и предали тебя. И чья вина больше, и какая разница – ведь крест достался тебе одному».

И поэт несет этот крест. И в стихах продолжает эту тему:

Я ночью выломлю фрамугу

И закричу за рубежи

Уже единственному другу:

«Мой крест тяжелый поддержи!»

<...>

И мы озябшими руками

Поднимем, донесем свой крест

Под грозовыми облаками

До дальних мест,

До горних мест...

И становится понятна причина его надрыва. Русский путь, который не все могут осилить. Оттого и не выдерживают многие: то впадают в опустошающую депрессию, то погружаются в алкогольную трясину... И только самым сильным этот подвиг по плечу:

Ничего, это нам уже стало с руки

Привыкать, чтобы снова средь мора и глада – 

Наши русичи, ратники, мужики

Нашу родину справно наладят.

Другая книга поэта, вышедшая в 2010 году, называется «Россия, моя берегиня...». «Давно сказано: не приведи Господь жить в эпоху перемен, – пишет Катков в предисловии. – Нам – довелось. Во времена, когда <...> отменяются такие понятия, как справедливость, добро, вера в ближнего своего, не говоря уже – во Всевышнего».

И здесь тема Родины у поэта – тема боли, покаяния:

Ад кромешный, а все же Россия.

Безнадега уже, беспредел.

Словно целый народ, обессилев,

К Богу руки в надежде воздел.

И надежда эта небеспочвенна, если народ един:

...наши русские сердца

Вместили поле Куликово,

Полтаву и Бородино

И поле, ставшее безвестным.

Но в каждом сердце все равно

Для поля оставалось место.

Родился поэт 27 июня 1950 года на казачьем хуторе Зайцево Ставропольского края, «где по пояс растет мурава, / где высокие и извечные / постигались однажды слова». И где «мальчонкой бежал / к смеющейся маме, в ее молодые ладони».

Александр Иванович получил прекрасное образование: окончил Пятигорский институт иностранных языков, затем университет в Лейпциге. После этого служил в армии – в ракетных войсках в Прибалтике. Работал переводчиком и преподавал немецкий язык в кемеровских вузах. Членом Союза писателей России стал в 1992 году.

Конечно, творчество А. Каткова не исчерпывается одной гражданской лирикой. Многие его стихи –

о любви. Есть и о первом, робком, неразделенном чувстве, и ласково-теплые воспоминания, «когда печально припомнишь женщину одну».

А ночь была, где руки наразброс,

Где у виска, и холодя, и грея,

Твой локон, зацелованный до слез,

И завиток, и родинка на шее...

Однако и в самых тонких лиричных строках звучит все та же надрывность, пробивающаяся сквозь нежность. Особенно когда речь идет о детях.

Этот локон льняной по темечку

И дыхание у плеча...

Заклинаю Тебя, пусть теплится

Золотая моя свеча.

Потому что поэт уже знает нестерпимую боль и горечь потерь... И все же он полон светлых ожиданий:

И кажется, большего в жизни не надо,

Лишь только глазами жадными пить

До самого дна голубую прохладу,

Лицо подставляя дождю листопада,

С наивной надеждою вечно прожить.

Да, вечно жить невозможно. И потому следует подведение итогов. Но без обычного надрыва, поразительно спокойное, с удивительной ясностью.

Надо, чтоб что-то осталось – 

Надежда, строка, сын.

А смерть – это сущая малость,

Когда на земле не один.

Надо и в будни, и в праздник

Верить, сгорая дотла,

Чтоб жизнь не была напрасной,

А утреннею была.

Мне больше нечего добавить. Если только стихотворение Бориса Бурмистрова, посвященное А. Каткову, «Разговор с другом»...

Сашенька, мне плохо без тебя

Жить от февраля до февраля.

В доме нашем блуд да суета,

Не осталось места для Христа.

Помнишь наши утренние дни?

Ты себя напрасно не вини –

На двоих у нас одна вина.

Мы не пили легкого вина,

Легкой жизни не искали мы,

Жили от зимы и до зимы...

А теперь, дружище, уж прости –

Мне и дальше этот крест нести...

Только тяжелее мне вдвойне

Без тебя в российской стороне.

Как нам эту негодь победить?

Ты оттуда помогай нам жить.

Татьяна Колач,

г. Юрга

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.