Ущипни меня (или путешествие по Италии)

Рейтинг:   / 0

Подробности

Категория: Дальние страны

Автор: Лаврина Вера Леонидовна

Просмотров: 8449

2009 год, Выпуск № 1

Венеция 

На следующий деньпосле поездки в Ареццо, 23 апреля, мы отправились из Флоренции в Венецию. Встречи с этим городом ждали с нетерпением. Кто не наслышан о чудесах Венеции, раскинувшейся на 118 островах – о ее каналах, гондолах, ручных голубях и о соборе святого Марка. Последний отрезок пути представлял собой насыпную железную дорогу, проходящую по заливу, отделяющему острова Венеции от материка. Слева и справа к железнодорожному полотну вплотную подступала вода. Этот необычный путь предвосхищал образ стоящей на водах Венеции.

Мы остановились в отеле «Беллини», расположенном рядом с железнодорожным вокзалом. «Беллини» по-настоящему роскошный отель. Володя сказал нам, что он тянет на пять звезд и только, видимо, какие-то чиновничьи проволочки мешают ему получить пятую звезду. В обширном холле стоит «позолоченная» мебель с красной шелковой обивкой, Висит люстра из цветного венецианского стекла, перекрывающая одну вторую площади холла. На стенах картины.

Наши номера на пятом этаже выходили на открытую террасу, откуда был виден залив. Напротив возвышалась колокольня соседнего храма. На колокольне ровно в семь утра механический колокол звонил на всю округу. Сверху были видны внутренние садики храма, увитые плющом.

Мы побросали чемоданы и сумки в номерах и поспешили в город. Два шага – и вот мы на мосту над каналом. Плывут лодки, речные трамвайчики, у стен домов плещется вода. Ярко светит солнце, по воде бегут яркие блики, двумя встречными потоками идут толпы туристов – все, как на фото или в фильмах про Венецию.

— Наташа, ущипни меня, неужели я в Венеции! — снова попросила я сестру. Это было невероятно!

Все туристы по приезду в Венецию первым делом устремляются на площадь Сан Марко к знаменитому храму и дворцу дожей. Мы поступили точно так же. Володя был в Венеции и уверенно вел нас по узким улочкам. Но «промахнуться» было невозможно: поток туристов устремлялся в одном направлении — на площадь Сан Марко.

Собор святого Марка меня впечатлил. Выполненный в эклектичном византийско-готическом стиле с мозаичными фронтонами, сияющими золотом, с необыкновенно обширным и высоким фасадом, с затейливыми куполами, он великолепно вписан в небо. Глаз с наслаждением следит за этими линиями. Дворец дожей, наоборот прост по своему объему, но прихотлив в своем мавританско-готическом уборе. Торцом он обращен к набережной залива.

Туристов на площади так много, что приходится не идти, а пробираться. В уличных кафе на площади играет живая музыка, и поют певцы. На набережных множество лоточков с которых торгуют сувенирами: карнавальные маски и майки с логотипами Венеции, а так же шляпы и полосатые майки гондольеров. Хитрые венецианцы запрещают фотографировать весь этот ширпотреб. На лавочках, будто в Лувре, да что там, в Лувре, в Лувре все разрешают фотографировать, бери выше, будто в Сикстинской капелле, висит предупреждение « No photo ». Так лишнюю десятку, глядишь, — и заработаешь. Жив еще купеческий дух Венеции.

Карнавальных масок на улицах и в магазинах продается столько, что в них можно было бы нарядить весь Евросоюз.

На площади Сан Марко везде стоят лоточки с кормом для голубей. За евро можно купить пакетик с зернами кукурузы. Только ты высыпаешь корм на ладошку, как со всех сторон начинают слетаться голуби: они усаживаются на плечи, руки. Без всякой боязни посматривают на тебя с плеча своим круглым глазом, лезут клювом прямо в пакетик, пытаясь высыпать из него корм. Мальчишки насыпают корм себе на голову, и тут же пара-тройка голубей начинает долбить их по макушке — это для фото. Я видела парня, который улегся прямо на тротуар и обсыпал себя всего кормом – вот было зрелище!

Лишь после того, как утихло первое оглушающее впечатление от Венеции, мы стали вбирать детали и особенности. Венеция бело-розовая, с очень редкими желтыми вкраплениями. Наверное, ни в одном городе нет такого: вы видите ступени, но они ведут прямо в воду и все заросли зелеными водорослями. Видите дверь, но возле нее плещется вода – из нее невозможно выйти, невозможно и зайти.

Палаццо вдоль большого канала почти все, как с картинки: отреставрированы, отмыты. Многие из них приспособлены под отели. Но стоит отойти от канала и углубиться в узкие улочки, как вы видите обшарпанные дома, отвалившуюся штукатурку — вобщем следы упадка. Наташа сказала про Венецию: «Великий дряхлеющий город».

— Дряхлеющий — да, но почему «великий»? — не согласился Володя. — Да и дряхлость его скорее от неухоженности.

— Это же замечательно! — восторгалась я, видя ветхие облупленные дома с выцветшей краской. — Никакого нарочитого лоска, патина времени!

— Бесхозяйственность это, а не патина времени, — возражал Володя.

Но потом, по приезду домой я узнала, что венецианцы не имеют права даже покрасить ставни на окнах по своему желанию – все должно быть согласовано с общим историческим обликом города. Если у вас прогнила свая, вы не можете ее отпилить и заменить новой вы должны законсервировать ее. А что делать, если обвалилась штукатурка? Собрать и приклеить на место? Видимо, да. А если это невозможно? Ждать до особого распоряжения, наверное. Вот и стоят в Венеции множество домов, нуждающихся в реставрации, а венецианцы ничего не могут с этим поделать.

Город закрыт для автомобильного транспорта, но если бы даже его и открыли, транспорту из-за каналов и узких улиц ездить негде. Есть улочки, такие узкие, что в них умещается только один прохожий, если ему навстречу идет другой, то им нужно повернуться боком друг к другу, чтобы разойтись.

Очень характерный шум на улицах Венеции – треск чемоданов на колесиках, которые туристы тащат за собой до отелей и обратно на вокзал.

— Воняет ли на улицах Венеции? — спрашивали меня.

Нет, не воняет, иногда, редко очень появляется запах тины и рыбы.

И вода в каналах не грязная, так как морской залив очищает воду.

В путеводителях я читала о том, что у венецианцев много трудностей в повседневной жизни. И действительно, Венеция полностью, как сейчас говорят, «заточена» под туристов, горожанам здесь сложно. Из-за туристов держатся высокие цены. Нет детских площадок, их просто негде построить – везде исторические зоны, и мальчишки гоняют футбол на более-менее обширных исторических площадях. При этом они со всей силы лупят по мячу, не обращая внимания на прохожих и не щадя туристов, которые могут случайно попасть под мяч. Словно этим они выражают свою неприязнь к ним: вот вам! Не бродите здесь толпами, проходу от вас нет, поиграть негде. Нет в центре и больших парков, даже маленьких. Те четыре жалких платана, вокруг которых собираются мамаши с колясками, едва ли можно назвать сквером. Есть маленькие садики во внутренних двориках, которые мы смогли разглядеть с нашего пятого этажа. Но они, соответственно, для внутреннего пользования. К тому же отсутствует наземный транспорт – только водные трамвайчики и такси-катера. И даже кареты скорой помощи представляют собой катер со специальным оборудованием. Кстати, катер скорой помощи с таким же воем носится по водам каналов, как скорые в Риме и Флоренции. И еще одна деталь: билеты на трамвайчики не проверяют. За все время пребывания в Венеции на наши билеты взглянули только один раз. Вот такой венецианский коммунизм.

Одними из главных достопримечательностей Венеции, как известно, являются гондолы и гондольеры. Но поплавать на гондолах нам не удалось — Володя не захотел

— Побывать в Венеции и не покататься на гондолах, — говорили мы, выразительно посматривая на Володю.

— Да! Как это романтично, — и опять призывный взгляд на Володю.

Но Володя был неумолим:

— Ничего романтичного, плывете мимо обшарпанных домов и наблюдаете фундамент, покрытый зелеными водорослями.

Но я думаю, что Володя отказался покатать нас на гондолах по другим принципиальным соображениям: соотношение цены и качества было гондольерами беспрецендентно нарушено, а Володя это не любит. Потакать «рвачам и лентяям», которые за 40 минут срывают 80 евро, а потом лениво посматривают на туристов. Нет, Володя в этом отказывался участвовать. Но искусством гондольеров он искренне восхищался: входят в узенькие каналы, нигде не коснувшись стены.

Когда брат в первый день спросил у рыжеволосого пышнокудрого гондольера:

— How much? [23]

Тот ответил ему, что, мол, 80 евро за 40 минут. Володя сказал, что лучше мы пойдем на набережную Сан Марко.

— Go, go [24] , — тут же с иронией порекомендовал гондольер.

Только там, сказал он, с вас попросят 200 евро за 40 минут. Ну, это уж слишком! Но, видимо, он не сильно преувеличивал, потому что на набережной залива все гондолы стояли зачехленными на приколе. А праздные гондольеры, собравшись в кучку, трещали на всю набережную. Желающих покататься на гондолах было очень мало, при том, что набережная и площадь Сан Марко кишела туристами.

А теперь я расскажу, как в первый же «вечер в Венеции» нас «развели». Володя повел нас ужинать в ресторан на набережной канала. Он был устроен в виде открытой террасы на воде, украшен цветущей геранью. Вечерние огни плескались в темной воде. Вобщем, романтичное местечко. Похожий на молодого Луи де Фюнеса лысый официант работал бодро, с огоньком. Он знал несколько русских словечек, некоторые смешно повторял за нами. Что скажешь – «обаяшка»!

Я, как всегда, с трудом разбиралась в итальянско-английском меню и просто попросила у него « white fish» [25] «Да, есть такая», — сказал официант и принес на блюде небольшую сырую рыбу».

— O'кей?

— O'кей, — согласилась я.

Через некоторое время он подал готовую рыбу, разделал и

выложил на тарелку. Что сказать про ее вкус? Вкуса не было, ее не солили, не перчили и ничем не поливали, готовили так сказать в собственном соку. Я ее посолила, поперчила, полила оливковым маслом, лимонным соком – и тогда смогла съесть.

Официант принес счет не отпечатанным чеком, как обычно, а пода бумажку, на которой счет был написан от руки. Володя долго всматривался в цифры:

— Что-то мы превысили все возможные цены, — недоумевал он.

Володя подозвал официанта:

— А вот тут 56 евро, это за что? — спросил он, конечно, на английском.

— Fish , — просто сказал официант и честным взором посмотрел на Володю.

Злополучная рыба зашевелилась у меня в животе.

— Нас развели, — сделал вывод Володя, — красная цена этой рыбы 10 евро, — и тут же он сформулировал второе правило для туристов. — Заказывать теперь только по меню.

Он расплатился с официантом. Я дала обещание, что завтра буду есть только самые дешевые блюда. Конечно, можно было попросить официанта показать в меню эту рыбу или пригласить менеджера, но портить себе настроение в такой романтический вечер в Венеции не хотелось.

На следующий день, 24 апреля у нас был запланирован музей Академии Художеств Венеции, обладающий грандиозной коллекцией живописи венецианской школы.

Мы, как всегда, отвели на осмотр музея пять часов, договорившись встретиться потом у входа. На этот раз пять часов пробежали как полтора. Было интересно. В залах, представляющих ранний, предренессансный период много икон и образов, написанных под сильным влиянием Джотто, это чувствуется сразу по узкому разрезу глаз у Богородицы. Мы назвали это стилем «узкоглазых мадонн». Такое влияние понятно, ведь недалеко Падуя, где находится знаменитая церковь Скровеньи, расписанная Джотто.

Была очень обширная выставка работ Тициана, представленная разными музеями Европы. Выставка замечательная. Только вот с его «Кающейся Магдалиной» я не согласна. Она так живописно кается, что может ввести в соблазн любого мужчину. И это одетая. А у него есть еще очень эротичная раздетая кающаяся Магдалина, хранящаяся в Питти. Та, мне кажется ближе по духу читателям «Плейбоя», а не почитателям «Жития святых».

Что касается Тьеполо, Веронезе и Тинторетто, то в их работах, мне кажется, техническое совершенство затмевает или, точнее сказать заменяет живое непосредственное чувство.

Очень тронули задумчивые мадонны Перуджино. Настоящим открытием стал для меня Беллини. Я стояла перед его мадонной со святыми и опять думала о том, что в общепринятой истории искусства есть несправедливости. Эта мадонна Беллини по глубине и ясности идеи, по мастерству исполнения и по впечатлению, которое она оказывает, ничуть не уступает Сикстинской мадонне Рафаэля. Одной рукой мадонна крепко держит младенца. Другая рука легко поднята, как будто она отодвигает невидимую завесу. Ее взгляд, полный радостной счастливой надежды устремлен к тому, что открывается ей. Она прозревает будущее … Царство Божие. Это так ясно читается на ее вдохновенно-счастливом лице. А какой дивный колорит! Пламенеющий алый и насыщенная лазурь.

В этот вечер мы с сестрой взяли реванш за гондолу, вернее, за ее отсутствие. Вечером, после музея Академии художеств, мы с ней пошли гулять по Венеции. Но в безлюдных тесных улочках вечерней Венеции было как-то неуютно. Мы вышли к большому каналу, как раз возле остановки трамвайчика. У нас были билеты на трамвайчик до 23 часов.

— А давай покатаемся по большому каналу, — предложила она.

— Давай.

И мы зашли в первый же причаливший к пристани трамвай. Пробрались на нос и сели очень удачно на передние места. Трамвайчик плыл по большому каналу, как мы поняли, в сторону моста Риальто и площади Сан Марко. В сумерках уже горели неярким светом желто-красные фонари вдоль каналов. Один за другим проплывали палаццо. Те, что были отреставрированы - подсвечивались снизу, покинутые – возвышались темным силуэтом. Дул прохладный ветерок. Нам это все очень нравилось, но тревожно было от того, что мы не знали, куда плывет трамвайчик, и сможем ли мы вернуться назад на нем. От канала отходили протоки и некоторые лодки сворачивали туда. А вдруг он в открытое море уйдет куда-нибудь в морское депо? Как мы вернемся ночью? И это беспокойство мешало нам наслаждаться чудесной прогулкой.

Позади нас сидела молодая пара японцев. Я снова стала напрягать все свои скудные ресурсы английского, чтобы спросить у них, сможем ли мы вернуться на этом трамвайчике назад, к вокзалу (наш отель располагался как раз возле вокзала). «Вместо «трамвайчика», — думала я, — сойдет и «корабль» - ship ,» – это слово я знала. Но как спросить «сможем» и «назад»? И тут в голове стали всплывать фразы на английском языке из хитов про любовь и разлуку, под которые мы танцевали, готовились к экзаменам и гуляли в молодости. Тогда повсюду гремела песня, ударной фразой которой было: “ What сan Ido ?” — «Что я могу сделать?», ну, чтобы сохранить нашу любовь. Студенты из ТИАСУРА еще придумали смешной перевод этой фразы: «водку найду». Итак, слово «мочь» у меня было. С выражением «вернуться назад» проблем не существовало. Сколько раз несчастные влюбленные в песнях призывали: ” Come back! Come back !” Замечательно! А еще была такая песня из репертуара «Биттлз» с тройным припевом:

I love you, I love you, I love you!

I need you, I need you, I need you!

I want you, I want you, I want you! [26]

Итак, в моем арсенале были еще глаголы «нуждаться» и «хотеть». И я начала:

— Sorry, do you speak English?

— Yes, — ответили вежливые японцы.

— We want with this ship come back. Can we with this ship come back? [27] — «Вроде бы еще куда-то «do» надо вставить, ну, ладно, и так сойдет» — решила я.

Японец на удивление долго и пространно отвечал на мой вопрос. Я растерялась – ни «да», ни «нет» в его ответе не уловила. Я призналась ему, что плохо говорю по-английски, что я ничего не понимаю, и снова спросила, вернемся ли мы назад на этом « ship».

Как они обстоятельны! Молодой человек на сей раз достал карту из рюкзака, фонарик – уже было стемнело – и стал показывать, как именно едет наш трамвайчик. На схеме было много цветных линий, которые тянулись вдоль каналов и набережных. Кажется, он убеждал меня таким образом, что трамвайчик вернется обратно. Если бы знать наверняка. И я еще раз его спросила, вернемся ли мы назад на этом «корабле».

На этот раз он говорил более кратко, и, в конце концов, я услышала фразу:

— You come back. [28]

Я вздохнула с облегчением:

— Very good! [29]

Молодые люди все поняли и рассмеялись, я тоже. И теперь уже мы могли, не тревожась, наслаждаться нашей прогулкой по большому каналу.

— Это даже лучше, чем на гондоле! — с подъемом сказала я Наташе. — И раз в 100 дешевле.

Трамвайчик пришвартовывался то к одной, то к другой пристани по обе стороны канала, качался на волнах идущих от встречных судов. Свет его фонарей играл на воде. Мы проплыли под мостом Риальто, показался дворец дожей. Вышли в залив. Здесь задул очень свежий ветер.

— Морской! — радовались мы с сестрой.

Конечной станцией трамвая был остров Лидо. Однако здесь, вопреки нашим намерениям вернуться на этом трамвайчике назад, служащий высадил всех на берег. Мы в растерянности стояли на причале. Но тут к нам подскочили наши старые знакомые – молодые японцы. Они нам сказали, что сейчас подойдет еще один « ship» и мы поедем «come back ». Мы горячо благодарили внимательных молодых людей. Наш путь домой уже ничто не омрачало.