Перевод: мосты и скрепы

Текст доклада на XV конференции ассоциации писателей Урала и Сибири

6 ноября 2014 года. г. Сургут

 

Славное пятнадцатилетие АсПУр и тема юбилейной конференции – проблемы и перспективы многонациональной литературы Урала и Сибири, и, в частности, литературно-переводческая деятельность, – совпали не случайно. Разве случайно то, что повсюду расползаются сегодня трещины цивилизационного кризиса, которому в высшем смысле своего существования и повседневного труда АсПУр и противостоит? 

Конечно, в сугубой повседневности мы не всегда осмысливаем ситуацию столь масштабно, но упускать её из виду нельзя ни на мгновение. Потому что слово писательское как зерно – восходит, взрастает и хлебом сочувствия и добра питает наше будущее. Мы должны беречь эти зерна в погоду и особенно в непогоду.

Урал – плавильный котел народов и культур, но в том и только в том случае, если у нас есть желание жить на этой удивительной земле вместе, обихаживая её и воспевая красоту и щедрость, сохраняя свою индивидуальность – и любуясь теми, кто на нас не похож укладом, обычаями, характером… Главным источником энергии для этой плавильни может быть только высокая воля добрососедства – именно она гасит взаимные обиды, которые в силу особенностей истории любого народа можно ведь и набрать, и накопить, и умножить – но в этом случае благословенная плавильня становится миной незамедлительного действия и чудовищной разрушительной силы.

Трудно сосчитать, сколько языков, народов, культур развиваются сегодня на Урале и в Сибири. Их очень много. И не только коренных. Глобальные миграционные процессы, разворачиваясь во времени и пространстве, неизбежно приводят к тому, что человек как за соломинку хватается за родной язык, родную веру, родные обычаи, иначе жизнь стирает не только эти черты, но и саму личность. Поэтому сегодня, когда, казалось бы, все национальные приметы должны обесцениваться, бледнеть и исчезать, они, наоборот, становятся дороже, видятся ярче. 

Говорить о современном состоянии национальных культур Урала и Сибири, можно с двух позиций, взаимосвязанных, но всё-таки различных. Первая – это состояние самих национальных культур, проблематика их сохранения и развития. Вторая – разворачивание диалога культур. И если в относительно благополучные годы в приоритете первое направление, то в кризисных ситуациях – безусловно, второе. И как раз сегодня – именно второе. Развитие диалога культур становится жизненно необходимым, потому что сценарии разделения, разрушения России абсолютно реальны, и одна из главных ставок делается именно на национальный вопрос.

Ассоциативная основа делает содружество писателей Урала и Сибири мощным инструментом противостояния агрессивному сепаратизму. Во-первых, потому, что слово в принципе – главное средство, инструмент выстраивания взаимопонимания. Во-вторых, литературное, художественное слово обладает особым смысловым потенциалом и глубокой убедительностью. Ну, и в-третьих, за пятнадцать лет своей плодотворной работы ассоциация на огромной территории восстановила и вновь создала столько теплых, дружеских, сердечных писательских связей, в том числе и межнациональных, что в этом поле живого общения культурный диалог в целом и конкретно художественный перевод возникают уже из потребности поделиться своим личным открытием национального писателя. 

На встречах АсПУр постоянно звучат стихи на удмуртском, башкирском, грузинском, азербайджанском, башкирском, все мы с радостью слушаем нежные детские песенки и мудрые стихи первой хантыйской поэтессы Марии Кузьминичны Вагатовой... И задал это направление деятельности Ассоциации её бессменный координатор Александр Кердан, почти в каждой поэтической книге которого хоть несколько переводов своих земляков-современников, но есть. 

И если такие поэты, как Андрей Расторгуев, занимались переводческой деятельностью еще до прихода в Ассоциацию, то автора этого доклада, например, на эту деятельность сподвигла именно работа в АсПУр, именно желание поделиться своей радостью общения с поэтическим миром современной азербайджанской и башкирской литературы.

Переводческая деятельность важна не только как знакомство и общение культур, литератур, поэтических миров, но и как инструмент развития каждой культуры. Ведь осознание себя и движение в будущее всегда происходит в диалоге с «другим» (и здесь мы делаем необходимую отсылку к трудам М. М. Бахтина). 

Характер межкультурного диалога имеет для будущего определяющее значение. Это может быть культурная экспансия или культурное донорство, – а в зависимости от выбора модели общения различны и результаты. 

Разные диалоги приводят к разным, диаметрально противоположным результатам, и в этом мы воочию убедились в конце XX – начале XXI века. Культурная экспансия значительно сужает возможности развития обеих сторон взаимодействия, потому что внедряет и поддерживает культурные модели только одной стороны, приводя все разнообразие к не к единому, а к одному-единственному знаменателю. Культурное донорство эти возможности умножает многократно, поскольку поддерживает, «подставляет плечо» культурам малых народов, делает их произведения широким достоянием – но и питает их «большими смыслами» большого культурного пространства. 

Проблематику культурной экспансии можно пояснить на маленьком примере вестернизации нашей поэзии в верлибристике. В форме верлибра мысль очевидно доминирует над чувством, а в традиционном русском стихосложении именно чувство является волновой, ритмической, музыкальной основой и обретает форму благодаря чёткому осмыслению. Мыслеформы при этом приобретают гибкость, а чувствование – логику и завершённость. Заимствовав западный рационализм, поэтическая среда начала двухтысячных захлебнулась бесконечной верлибристикой, в которой не только оказались утраченными генетически родная музыкальная основа, но и не прижилось заимствованное жёсткое рацио. Получилось этакое «горизонтальное письмо, уходящее в дурную бесконечность». Стала ли культурно богаче при этом противоположная сторона диалога? Конечно¸ нет – ибо с кем же ей этот диалог вести? Разве что самоутверждаться в собственных исключительности и превосходстве – вопреки логике развития самой жизни.   

Диаметрально противоположен принципам экспансии мощный позитивный опыт советской цивилизации. Он показывает, как активизируется в диалоге развитие национальных литератур и сколько социальных и политических проблем при этом решается ненасильственными, исключительно культурными средствами. Русская культура выступала здесь как культура-донор, культура-посредник, но она при этом обогащалась всеми привносимыми в неё смыслами и формами. 

Едва ли нужно уточнять, какой диалог нам сегодня необходим. За минувшие четверть века в нашем литературном мире, лишённом не только господдержки, но и жизнеспособной идеологии, больше всего пострадала именно зона диалога национальных культур. Разрушились связи, цементирующие многонациональное государство, истончилось высокое поэтическое взаимопонимание, искусство перевода отошло на задний план, межлитературные контакты стали частным делом переводчиков.

Но вот вдруг – как страшно буквально на наших глазах откололась от славянского, от русского мира Украина! Как быстро заплыла живой кровью роковая трещина! А ведь все прекрасно знают, что сначала (чаще целенаправленно, третьей стороной) разрушается культурное взаимопонимание, потом – закономерно и неизбежно – льётся кровь. 

И любая «горячая» точка возникает вначале как культурный разлом, люди перестают ценить общее, предпочитают отделять и отграничивать своё индивидуальное и своё национальное до такой степени, что бывших собеседников уже не считают не только собеседниками, но и вообще людьми. Да, конечно, нельзя убивать людей, но ватники и укры – это ведь уже не люди, и значит – можно?..

Стратегия и тактика культурных войн разработаны сегодня во всём своём чудовищном совершенстве. Мало того, ставка на сепаратизм и межнациональную рознь внутри России делается противниками вполне открыто. В огромной степени циничная незамаскированность этой агрессии рассчитана на объективную хрупкость культурных мостов и опирается на точное знание «трудностей перевода». 

«Культурная» война против России щедро финансируется с расчётом на стремительную многократную окупаемость. Потому и либеральная общественность уже давно развернула шумную кампанию по очернению русской – базовой, объединяющей страну культуры-донора. Но от ударов по ней трещины идут и вдаль, и вглубь всей цивилизации. И в этом трагическом развороте современных событий пятнадцатилетняя бескорыстная подвижническая деятельность Ассоциации писателей Урала приобретает особый охранительный, державный смысл. 

Уже само по себе существование АсПУр, целенаправленное и спонтанное возникновение профессиональных и личных контактов между писателями вызывает искреннее желание слышать и понимать друг друга, делиться находками и творческими открытиями, порождает столь востребованные жизнью растущие объединительные процессы. Хотя так остро не хватает конкурсов переводов именно с языков народов Урала и Сибири, нет творческих семинаров, где бы воспитывались бы молодые переводчики… 

В мире, где агрессия внедряется, разжигается и распространяется целенаправленно и массированно, искусство жить в мире – это искусство перевода. Образы «почтовых лошадей просвещения», «кораблей, соединяющих между собой острова» дают зримые очертания самой сути переводческой работы. И мы все должны отчётливо понимать те самые «трудности перевода», на которые делается ставка разрушителей. Но сама духовная природа культуры такова, что живые связи возникают сами по себе, из потребности добрососедства и живого человеческого сочувствия. 

Вот в промышленный город Челябинск приезжает из пылающей Грузии прекрасный азербайджанский поэт Аслан Герархылы и, чтобы прокормить семью, торгует на рынке обувью. Неисповедимы пути поэтической судьбы – через каких-то третьих-четвёртых лиц мы знакомимся, и даже за кривым ломаным подстрочником я ощущаю, насколько сильна и чиста его философская поэзия. Переводы выходят отдельной книгой. И полгода спустя в каком-то паспортном столе какой-то неизвестный мне чиновник, оформляя очередные документы Аслана, говорит ему: спасибо за книгу, я понял, я почувствовал, что переживают мигранты. Я вас понимаю. Год за годом и азербайджанская, и грузинская пресса начинают следить за судьбой поэта, за его переводами на русский, за нашими литературными праздниками, публикуют наши культурные новости... 

Одно из совещаний молодых АсПУр познакомило нас с молодой башкирской поэтессой Ларисой Абдулиной. Она тогда перевела на башкирский наши стихи, уфимская газета выделила им целый разворот. И я вслед за Светланой Чураевой начала переводить стихи Ларисы. А потом случилось большое маленькое чудо. Решая свой труднейший жилищный вопрос (семья с двумя маленькими сыновьями ютилась в комнатке общежития), Лариса отправила президенту Башкортостана письмо-просьбу и приложила книгу переводов своих стихов на русский. И поскольку башкирскую поэтессу оценили в России (так сказал президент), ей выделили двухкомнатную квартиру, куда она переехала из общежития с двумя детьми, и сейчас растит уже третьего сына. 

Недавно в Челябинске вышла книга «Острова и корабли». Ее составитель Юрий Брызгалов, технический переводчик, просто для себя переводит с западноевропейских языков и издаёт малоизвестных поэтов, и вот он решил собрать всех челябинских переводчиков поэзии – это оказался большой коллектив, в том числе и молодые, двадцатилетние…

Так культура сама выстраивает живые нити взаимопонимания, не дающие земле разорваться и заплыть огнём и кровью большой беды.

Но разве 15-летняя деятельность Ассоциации – не перевод? Перевод хаоса чувств в гармонию слов и мыслей, перевод непостижимого Божьего замысла в драматические коллизии и эпические сюжеты, перевод непонимания в понимание, презрения и равнодушия в живое горячее сочувствие? По какому же принципу он происходит? Да, конечно, по единственно возможному принципу восхищения и любви. Когда понимаешь это, переводить становится легко. Начинаешь со-чувствовать ещё вне мысли, вне логики. Ищешь со-ответствия. Отвечаешь… И открываешь для себя мир собеседника, и понимаешь, что при всём внешнем различии в нём есть глубокое, необыкновенно сильное и притягательное, неразрушимое родство…

В предельном бытии, видимо, именно так происходит перевод из непонимания, страха, вражды и ненависти – в любовь. И поэтому у Ассоциации впереди много работы: бесконечно и неустанно переводить сегодняшний день на язык любви.

Нина Ягодинцева,

Челябинск

 

ЧТО ЧИТАТЬ ТУНГУСУ И КАЛМЫКУ…

 

Думаю, понятно, что таким названием я вспомнил бессмертные слова А.С. Пушкина.

И в самом деле, что ныне читать на своем родном языке представителям не русского народа, так называемых национальных меньшинств в Свердловской области? В Челябинской области – да в любой из областей России? Каково состояние национальной литературы вне национальных республик через четверть века постсоветского нашего бытия?

К сожалению, приходится сказать: состояние национальной литературы вне национальных республик никакое.

Российская империя не являлась тюрьмой народов, как было принято считать при советской власти. Национальный вопрос в Российской империи был гораздо на большей высоте, чем в странах Запада, где он попросту вообще не ставился, ибо страны Запада, исключая Австро-Венгерскую империю, были по преимуществу мононациональные. В Австро-Венгрии же господствовала политика полного онемечивания всех населяющих ее народов. Национальная политика в Российской империи была гибкой и, несмотря на принцип русификации, учитывающей национальные своеобразия народов, входящих в ее состав. Польша и Финляндия имели свои конституции. Среднеазиатские народы имели свою судебную систему, язык их не запрещался. Народы Закавказья и Прибалтики подлежали общеимперской юрисдикции, но пользовались своим родным языком, имели свою национальную литературу, национальные журналы, газеты, театр и так далее.

И большое влияние на национальные литературы России оказывала могучая русская литература, хотя она сама не была предметом внимания государства в плане ее финансовой поддержки. Финансово не поддерживало государство литературу. Но сколько заботливо было оно в плане морали, в плане воспитания литературой молодого поколения!

Лучшие традиции отношения к литературе старой России взяла на вооружение советская власть, прибавив к ним полный государственный контроль, как впрочем, полный государственный контроль вообще за всем. И советская власть дала огромный стимул для развития именно национальных литератур. Уже в первые годы советской власти книги в стране издавались на 20 языках населяющих ее народов. К середине 30-х годов количество таких изданий выросло до 50, а к концу 80-х они приблизились к 90. И при наличии хорошо отлаженной государственной системы межобластного и межреспубликанского книгообмена представитель любой национальности, где бы он ни жил, имел возможность читать литературу своего родного народа на своем родном языке. И большинство малых народов, населяющих СССР, могли читать русскую классику и образцы современной литературы в переводе на свой язык. А русский читатель с любовью читал переводы литераторов этих малых народов. Наверняка каждый из нас сходу вспомнит имена аварца Расула Гамзатова, башкира Мустая Карима, чукчу Юрия Рытхэу, манси Ювана Шесталова, татарина  Муссы Джалиля, кабардинца Алима Кешокова, калмыка Давида Кугультинова, балкарца Кайсына Кулиева, ногайца Иссы Капаева, адыгейца Тембота Керашева, осетина Нафи Джусойты и многих других.

Система взаимообмена была столь хорошо отлажена, что, мнилось, будет вечной. Но оказалось, что и сама вечность далеко не вечна. На зернышко нашлась мышка. На мышку нашлась лиса. На лису нашелся охотник. На охотника нашелся егерь. На егеря нашелся чиновник. На… нет, на чиновника никто не нашелся. Чиновник оказался вечен. И зернышка нет, и никого нет. Ему хорошо.

Советской власти уже нет четверть века. И никто никого не издает четверть века. Четверть века никто ни с кем не обменивается. Чудо, как хорошо!

И все наработанное и проверенное поколениями тружеников, подвижников, мыслителей в одночасье было оболгано и запрещено. Запрещена была даже государственная идеология! Но ведь запрещай ее не запрещай – она все равно будет, как запрещай не запрещай  белу свету быть белым, а утром он все равно придет. И полезла она, идеология, вопреки запретителям из всех щелей да такая, что хоть святых выноси. И родила она тотчас же от запретителей их общих детишечек: проституцию, наркоманию, стяжательство, межнациональную рознь, безграмотность, жестокость, продовольственную зависимость от зарубежа, глумление над веками, овеянными идеалами, образованием, армией… И как-то нравится она, что ли, такая идеология – не хотят ее запретить. Стала она, такая идеология, нормой жизни. И не стало в этой норме места литературе как носительнице идеалов, как одной из составляющих и, вопреки расхожему мнению, далеко не последней составляющей обороноспособности страны.

Состояние русской литературы нам более-менее известно.

А вот что читать в Свердловской, Челябинской – да в любой другой области России нерусскому человеку, если он захочет почитать на родном языке? 

В Свердловской области читать ему есть вот что.

Из 56 районных библиотек только 20 указали наличие в своих фондах литературы на языках народов России. Еще 14 библиотек показали наличие литературы на немецком языке, который уже пора называть языком народов России, так как в некоторых районах области немецкое население довольно значительное. Всего же в фондах библиотек области насчитывается 17,6 тысяч экземпляров.

При этом:

На татарском языке – 14,8 тысяч (84%), марийском 1,65 тысяч, башкирском – 0,8 тысяч, чувашском – 66 экземпляров, на идиш – 35 экземпляров, на удмуртском языке – 19 экземпляров, на балкарском – 15, мордовском – 2 экземпляра. А на языках народов бывшего СССР и теперь живущих самостоятельными государствами есть 41 книга на армянском языке, 24 книги на украинском, 23 на грузинском, 9 на киргизском, 8 на казахском, 2 на латышском и 1 книга на литовском языке. Периодических изданий на все языки 193 экземпляра. Четверть всех книг – это художественная литература времен СССР и лишь небольшая часть художественной и иной литературы – нынешнего времени, принесенная в библиотеки читателями.

Чуть лучше дело обстоит в Областной межнациональной библиотеке в Екатеринбурге. Здесь насчитывается около 11 тысяч экземпляров на всех языках народов бывшего СССР, исключая, конечно, русский. И здесь впереди по численности идет татарская литература – 3,7 тысяч экземпляров, затем башкирская – 2,4 тысячи экземпляров, марийская – 800 экземпляров, удмуртская – 670 экземпляров. Народ манси представлен 15 книгами, якуты – 79 книгами, цыгане – 2 книгами. Быстро растущие кавказские диаспоры – 58 книгами. Для таджиков здесь имеется 19 книг, для киргизов – 3. Есть 2 книги на греческом языке, 2 книги на уйгурском. И если бы отыскался эвенк, он бы тоже смог подержать в руках книгу на родном языке, одну-единственную.

При этом надо сказать, что  пятая часть населения области представляют национальные меньшинства. До недавнего времени, по словам работников библиотеки, спроса на эту литературу почти не было. Но что-то в обществе произошло. Такие книги становятся все более востребованы. И все более растет спрос на новинки. Но дать их нет никакой возможности. В прошлом 2013 году при поддержке Министерства культуры Свердловской области вышел альманах под названием «Литературный альманах народов Урала», где несколькими стихотворениями на родном языке или в переводах оказались представлены башкиры, грузины, евреи, корейцы, марийцы, поляки, татары, удмурты. На презентации и потом в правительстве области шел нелегкий разговор о том, как выходить из положения, ибо спрос  на родные языки и литературу стал расти, стали открываться воскресные школы изучения родного языка в среде армянской, грузинской, татарской диаспор, а предложить в ответ на этот благородный порыв нечего. А, как известно, свято место пусто не бывает. Его активно занимают другие учителя – только преподаваемый ими язык трудно назвать для кого-нибудь родным. Результат их преподавания становится все более заметен. В Уральском федеральном округе, по официальным данным, количество преступлений на межнациональной почве выросло в 3 раза. Конечно, этот рост можно отнести на счет волны гастарбайтеров, но от этого, наверно, легче станет только тому чиновнику, который бьет егеря, вместо того, чтобы уберечь зерно от мыши. Четверть века разгульной идеологии дал свой результат на несчастной Украине. Четверть века и мы без идеологии, без государственной политики в области не только межнациональных отношений, но политики в области русского языка и литературы.

– Какова рентабельность от вашего мероприятия? – спросил как-то совершенно конкретный чиновник нашего координатора Александра Кердана о конференции АсПУр.

– А вот если вашего сына посадят на иглу, а дочь подастся в проститутки – вот такова будет рентабельность от непроведения нашей конференции по вашей  инициативе! – сказал Александр.

Зерно бросают в землю весной и ждут до осени, если даже очень хочется кушать.

Затурканный ныне Ленин не стыдился признавать, что надо пойти на выучку к капитализму. И, пока еще не поздно, следовало бы вернуться к проверенной поколениями системе отношения к литературе, к духовному миру народа, все еще желающему жить единой семьей народов России. Нужен государственный подход к литературе и языку этой семьи.

 

Арсен Титов