Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Виктория Кострицкая, Сергей Берестов, Светлана Андреева, Ольга Беккулиева, Ника Батхен, Юлия Альшевская (стихи). Михаил Калинин (статья)

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Виктория Кострицкая

 * * *
 Вольному воля,
 Но секта,
 Не монастырь и не Мекка,
Отдельное небо за оградой,
 Где только избранным рады.
 Хоть ты не плотник,
 Но купишь доски,
 Строить свои мостки,
 Свои подмостки,
Ждать своего Христа в гости
 На чашечку чая,
 На игру в кости.
 Ты не еврей,
 А много уже,
 Хотя об этом совсем не тужишь.
 Уезжаешь один
 На седьмые сутки
 От своего народа
 В пески
 На попутке.


Элегия

Смеркалось. Дым поселений оставался дымом
От жарко натопленных хлебных печей.
Ветер шел по линии прибоя,
Известной только ему одному,
Обходя стороною ольшаник.
Возможно по этому, крик старых ворон
Не беспокоил людей этой ночью.
Волна, накатывая, за волною
Подымала опавшие листья
И, мешая их с дымом,
Несла прочь в чужую осень,
Незнакомую маленьким деревням.

* * *

Меня часто спрашивают:
”Ты дышишь или…?”
И видимо под этим подразумевают многое:
Остановку сердца, остановку пространства,
А после девятый вал – панику, скорую.
Околеть не сложно,
сложнее выйти по небесным тропам
в иной Царь-город
И пока в моем горле клокочет ропот –
Я жива и не верю, в случайно
Обжигающий холод.

 г. Кемерово

 


Сергей Берестов

* * *

Поэты лезть должны в такие дебри...
Им надо побывать полоской зебры,
Головкой пули, градиной меж молний,
Проплыть звенящим звуком с колокольни,
Быть камнем, пробурунившим поток,
Пчелою сесть на влажный лепесток,
У птицы в клюве извиваться червяком,
А человеком быть уже потом...

* * *

Тихо.Вечер.Лунный свет.
Лайки свёрнуты в клубок.
Домик печкой обогрет.
На реке растёт ледок.
В стайке сено бык жуёт.
Мышь соломою шуршит.
В полночь будет небосвод
Строчкой млечною прошит.
Валенки легли на печь.
Фитилёк свечи ожил,
Чтобы пламенно стеречь
Этот быт, что сердцу мил.

* * *

Студит души мегаполис,
Нити Рода жёстко рвёт.
И уже обратно поезд
Прозревающих везёт.
Их немного, уцелевших.
Поредели их ряды,
Суетливых, одряхлевших
Без колодезной воды.
Высоки успехов горы.
Слава - призрачный карниз.
Перемалывает город
И бросает толпы вниз.
Что-то ищет преуспевший
Утром в мучающих снах,
В кресло кожаное севший,
Растирая боль в висках.
Что-то видел... лес и поле...
Домик, на плетне петух...
Хлеб ржаной, щепотка соли...
Матерящийся пастух...
А затем луга и росы
И июльский тёплый свет.
Оселок звенит по косам.
Батя здесь, в рубахе дед.
И они траву косили,
Там, где клеверная гладь...
Умирающей России
В русском сердце не бывать.

* * *

Кожу выдубит ветер,
А Время увязнет в морщинах.
Мудрость выкрасит волос,
А Знанье сердца утончит...
Миллионы рассветов
Высокие горы прожили...
Камня слышите голос?
Как тревожно он всюду молчит...


Светлана Андреева

* * *

Видят ли собаки звёзды?
В.Колмыков
Я знаю, видят! И порой во мраке,
Не в силах тихо отойти ко сну,
Я быть хочу.
Нет, не совой... Собакой
И пить из лужи неба глубину.
Без сна, без злобы, без пустых амбиций
На небо звёздное в немой тоске смотреть.
Не знать о Боге, не уметь молиться -
Не звать любви, смиряться и терпеть.


Антикризисное

Когда повесилась единственная мышь
И тараканы все ушли к соседям.
Не вспоминай про Лондон и Париж.
Пустое, друг, туда мы не доедем.
Быть на бобах, не ново нам с тобой,
Нас новый день ничем не напугает.
Переживём и кризис мировой,
Раз кризис жанра нам не угрожает.
Мы будем верить, что настанет час,
Фортуна нам захочет улыбнуться.
И снова мышь поселится у нас,
И тараканы к нам ешё вернуться!

* * *

Пусть будет свет сегодня ярок...
В один из всех весенних дней
Мужчина принесёт подарок
Прекрасной женщине своей.
И будет радостно искриться
Смешинка в чашечке цветка,
И будут петь шальные птицы
На всех возможных языках!
Пусть дальше будущность туманна,
Нам предстоит её прожить.
Но раз мужчина встал с дивана -
То саду цвесть и счастью быть!
 

Облако

Высоко над нами в небе облака.
Их нельзя коснуться - коротка рука.

Но сегодня утром, ветру вопреки,
Облако на землю село у реки.

Просыпайся, соня! Побежим туда,
Мы его погладить сможем без труда.

Ну же! Поднимайся, сколько можно спать!
Разве можно чудо на покой менять?

Вот оно, так близко, детская мечта.
Серебром искрится в зелени куста!

Солнышко смеётся; поздно, чудаки.
Облако умчалось, пусто у реки.

С неба льются звонко птичьи голоса,
Очень мимолётны в жизни чудеса.


Ольга Беккулиева

Бабушка

Холодно. Зябнут руки.
Спицы чулком шуршат...
Скоро приедут внуки,
Бабку растормошат.
Сразу отхлынет скука,
Печку пойдешь топить,
Блинчики печь для внуков
И пирожки лепить...
Внуки достанут краски,
Вытащат пластилин...
Вечером будут сказки,
Легкая грусть былин...
Ну, наконец, устали!
Ночь за окном плывет,
Прямо на одеяле
Дремлет пушистый кот...
...Нету детишек деда,
Пятая уж весна...
Завтра они уедут.
Будешь опять одна...
 

Свитер

Мягко-пушисты нити,
Я на них ворожу.
Я тебе теплый свитер
Синий, как ночь, свяжу...
В каждом ряду, считая,
Петельки на узор,
Я тебе начитаю
Заговор-наговор...
Мягко ложатся нити,
Я шепчу в тишине,
Чтобы носил мой свитер,
Думая обо мне.
Чтобы домой с работы
Только ко мне спешил,
Чтоб окружил заботой,
Ласкою окружил...
Свитер мне не работа -
Время б скорей прошло...
Это моя забота,
Это мое тепло...
 

Ждень

Сижу и жду тебя весь день,
А голова как ватная.
И каждый день такая ждень,
Причем безрезультатная.
А я ведь даже не жена,
И вряд ли что получится,
Так почему же я должна
Сидеть и жденью мучиться?
Ты не придешь! Напрасно жду!
За что это мучение?
Сейчас оденусь и уйду
Навстречу приключениям.
А завтра будет новый день
И по такому случаю
И для тебя настанет ждень,
И я тебя помучаю!

 г. Междуреченск


Ника Батхен

Баллада листопада

Нас носит ветром, нас бьет о стекла, нас тянет в воду,
Таких прозрачных, таких осенних, бронзовокожих...
Мы были листья, а стали пятна на старом фото.
Святой сентябрь, спаси случайных твоих прохожих.
Столы асфальта накрыты щедро - бери и царствуй,
Дожди проходят своей дорогой - подставь ладони
Во тьме, казалось, что асфодели - простые астры,
Запахнет горьким, заплачет светлым, вода утонет.
Молчу ночами - а вдруг услышишь мое дыханье,
Придешь к постели, разбудишь сонных ресниц затишье,
Кареты Крыма везут рассветы. В открытой тайне
Скажу - все просто, мы были листья, мы стали выше.
Вдали от дома я кану в небо, оденусь дымом.
Мои законы - моря и реки, пути и трассы.
Таранить стекла, врезаться в воду, писать любимым:
Мы были осень, а стали листья... Кленовый, здравствуй!
 

Баллада наперекор

Прости за все. За стылый дом,
За гордый нрав, за ложь и жалость.
Ты дал бокал воды со льдом,
А я отпить не удержалась.
Сотри приметы немоты -
Я говорю с тобой, как с богом -
На ты. Латунная латынь
Кипит во рту. Ведомый рогом
Спешит король. Его мечу
Бить напролом, не знать измены.
Я детской песенкой лечу
Сквозь крепко стиснутые стены.
Тебе вне Дании - ни дня.
А мне в твоей тюрьме - ни ночи.
Как будто - ты - любил меня...
Пророчил прочь нежней, чем прочих.
Тебе пристало забытье,
Как розы крёстные Тристану.
За обручальное питье -
Прости...
А я тебя - не стану.

* * *

Как это просто – спустить петлю,
Напиться сдуру, сказать «люблю»,
Шагнуть с балкона в сырой газон,
Собраться в зону…но не сезон.
Занять на сутки пустой вагон,
Пройти по трассе «Москва – Сайгон».
Запомнить имя «Жоан Маду»,
Смотреть как вишни цветут в саду…
Живые лживы. От каждой лжи
Все больше гальки на дне души –
Она похожа на старый пруд,
Где часто топят и редко мрут,
Она не любит вина и книг,
Она не хочет вести дневник,
Она похожа на тень, а я
Рисую пальцем ее края.

* * *

Не прибыли к югу, не убыли в снег,
Готический оттиск Свенельдовых снекк,
Расправленный парус, латинский оскал,
И скалы, которых так долго искал -
Разбиться до щепок и кануть на дно
Божественной данью без всякого "но".
Колеблемый морем, уснет флогистон.
За миг до бессмертия чистым листом
Очнуться... Любимый, все наши умы,
Все страхи, все строки, все смыслы, всё смы...


Юлия Альшевская

* * *

Ну вот... И я уже другая,
Как сон запутанных дорог...
С небес иголка золотая
Упала на огромный стог...

Я крашу ногти чёрным лаком,
Я вижу мир совсем чужим,
И даже самым тайным знакам
Яне внимаю никаким...

Ну, вот... И я совсем чужая,
Хотя и знаю наперёд,
Что с неба спица золотая
Уже пронзила тонкий лёд...

* * *

Послушай, не читай моих стихов!
Они тебе откроют пустоту,
Холодную пустую наготу
Безвременно мертвеющего тела...
Они - как сухофрукты в кипятке!
И сочные, а всё же не живые.
Все через край, но всё-таки - пустые!
А состоят: из дыма, слёз и мела...
Строка к строке-
Шагают налегке!
(Я и сейчас пишу совсем не так, как надо!)
И мету строчек липкая прохлада,
Согреть её я так и не сумела...

* * *

Я себе - заклятая подруга,
Я сама уйду, вернусь назад...
Не понять, с какого перепуга
Бьюсь я пред тобою об заклад!
Солнцу - свет, обитые пороги.
Прорастут и эти семена!
Хочешь - поверни на полдороги,
Я и без тебя дойду. Одна!
Я пишу, когда тебя не знаю,
Я боюсь, когда потушен свет...
Всё потом прощу. Я обещаю.
Вот такой простой приоритет...
Не заплачу, солнце, не заплачу!
Мне бы твой столь дальновидный свет!
Счастье я найду и перепрячу,
И уйду одна, коль счастья нет.


Михаил Калинин

Писатели - школе

Хрестоматия писателей Кузбасса, вышедшая в 2007 году, – соборная книга поэтов и прозаиков. Её выход обусловлен необходимостью изучения краевого литературного пространства. Здесь представлены рассказы и стихи для различных школьных возрастов: от младшего до старшего. Без сомнения, повесть Екатерины Дубро заинтересует студентов, а рассказы Владимира Мазаева и Зинаиды Чигарёвой – взрослых и детей. Вот, что говорят составители книги в предисловии: «Потребность в таком учебном пособии назрела также в связи с тем, что современные образовательные программы предполагают наличие в них так называемого регионального компонента».

Во многих произведениях присутствуют либо сами дети, либо взрослые-педагоги. Практически вся проза направлена на формирование этических чувств: любви, уважения, сострадания.

В рассказе Константина Акатнова «Паровоз» противопоставляется старое время и новое. Атрибут нового – тот самый паровоз, отравляющий окружающую среду, но только в сознании человека, который боится, что это повредит его детскому представлению о доме: сам он давно его покинул и привык считать своей второй родиной далёкую Сибирь, где живёт и работает. Автор говорит, что изменение физического положения влечёт за собой изменения в душевном плане.

Герой рассказа Виктора Арнаутова силой воображения тоже возвращается в далёкое детство. Именно там герой видит свои лучшие минуты жизни, где не было взрослых забот и можно вволю рыбачить. Текст несколько перегружен детализацией. Но в целом передан хорошими художественными средствами, так что читать приятно и забавно.

Приятное впечатление остаётся и от повести Екатерины Дубро. Автора волнует тема зарождения любви в юношеский период. В повести угадываются детские лагери Юрги, расположенные на правом берегу Томи.

Геннадий Естамонов в рассказе «Дядя Ваня» показывает истинного педагога, который учит жизни детей на практике. Вполне естественно, что к нему дети сами тянутся. Теплота его сердца отогревает даже ребят из детского дома, вынужденных жить в душевном холоде и раздрае.

А произведение Владимира Куропатова – о противоречии между теорией и практикой. Но при этом автор утверждает, что практика важнее теории. Именно поэтому Мишка Дерюгин, герой «Таинственной души», может собрать и катушку, и мопед, и магнитофон, а объяснить принцип действия не может. Сам-то рассказчик, учитель техникума, наоборот, - может объяснить, но не может сделать, о чём и горюет. Россия жива своими Кулибиными!

Неплохой рассказ Сергея Павлова «Белыш» подкупает детской наивностью. Последний раз я встречал такие рассказы очень-очень давно у В. Бианки.

Рассказ Владимира Мазаева, вне всяких сомнений, превосходен. Для его творчества характерен экзистенциальный взгляд. Он говорит, что победа не для всех и каждого является счастливым пунктом войны. Она принесла и тяготы.

Хороша повесть Владимира Конькова «Рябина у крыльца». Она показывает настоящую, чистую, безропотную любовь вопреки всем сплетням и пересудам. Дети превращаются в алчных эгоистов. Наталья, героиня повести, отказывается от всех благ на свете, во имя того, кто мил её сердцу. И это самая настоящая любовь, которой в современном мире становится всё меньше и меньше.

Рассказ Евгения Левшова показывает два типа педагогов. И тот, кто помогает не только советом, но и делом, - истинный наставник.

Очерк Виля Рудина актуализирует время войны, о которой никто забывать не имеет права. Автор передаёт своё слово рассказчику, что придаёт художественную убедительность.

«Часы с кукушкой» Любови Скорик показывают бескорыстную доброту некоторых людей в современном мире.

Рассказы Софрона Тотыша очень полезны для детей младшего школьного возраста. Показывая единение человека с природой, они опять-таки сходны с рассказами В. Бианки. К тому же Софрон Тотыш – представитель шорской литературы, поэтому рассказы интересны точкой зрения другого менталитета.

Хочется отметить рассказ Зинаиды Чигарёвой «Маша». Её супруг сидит дома безработный, главный добытчик для семьи – Маша. Зато есть счастье – трое детей.

Поэзия Виктора Баянова словно призвана привить детям любовь к родной природе. Изображаемые им картины поражают трогательной точностью деталей.

Живя доверчиво и просто,
Я не прошу иной судьбы –
Лишь чаще б видеть дом у моста
С куделью дыма из трубы.

Не забывает он родоначальников кузбасской поэзии. В стихотворении, посвящённом памяти Евгения Буравлёва, поэт восхищается скромностью и величием Евгения Сергеевича.

Так жил.
За славой не гонялся.
И я, не знаю почему,
Всегда хотел, всегда боялся
Свои стихи читать ему.

Стихи Александра Береснева – детские даже по названиям самих стихотворений – «Кот-проказник», «Я на деда рассердился», «Дед Мороз» и другим. Его стихи веселят неподдельной наивностью.

Я на деда рассердился,
Не играю больше с ним:
Он совсем от рук отбился
С телевизором своим.

В стихах Евгения Буравлёва рисуются яркие картины живописных краёв, среди которых проезжает поезд. И всё это любимая Россия. И красота природы ещё сильнее подчёркивает человеческую жестокость:

Но что ему травы! Его беспокоят
Следы по росе, что ведут вдоль реки.
И, выследив матку у водопоя,
Он хладнокровно спустил курки…

Автора волнует предназначение поэта. В нескольких стихотворениях он развивает эту тему. Евгений Буравлёв говорит, что истинный поэт является пророком. Но таких остаётся всё меньше и меньше. Надо, чтобы поэт ничего не боялся – ни власти, ни репрессий, ни ссылки.

В творчестве Бориса Бурмистрова – мотивы тоски по былому, старым улочкам, где прошло его детство. Он заклинает быть добрее друг к другу, говорит, что грусть, печаль, задумчивость – определяющие черты родной страны:

В этой печальной картине
Русская видится жизнь.

Своеобразным оберегом выступают три женщины – мать, жена и дочь:

Три женщины, любимых на земле,
Три мотылька, светящихся во мгле,
За них готов молиться день и ночь –
Храни их, Боже: мать, жену и дочь.

Леонид Гержидович провозглашает одну значимую для себя профессию, которая вобрала в себя множество других, - лесник. Очень ярко о своей стезе лесного жителя автор говорит в стихотворении «Доля»:

Выбрал долюшку-долю себе я –
Всё вместилось в моём рюкзаке.
Ни о чём за спиной не жалея,
Закурил по дороге к тайге.

Сергей Донбай проводит мысль о том, что земля обладает особым, непреодолимым притяжением. Он не понимает тех, кто не любит землю. Даже в профессии электросварщика, а она тоже вроде бы приземлённая, автор видит романтику:

К чужому труду вдруг почувствую зависть.
Вот электросварщик поджёг электрод –
Мне кажется: это непуганый аист
На кончике клюва комету несёт.

Валерий Зубарев как бы растворён в природе:

Стою, потрясён, распахнут,
под сенью лесного свода.
Шумит, зеленеет, пахнет…
Воспрянувшая природа

всё глубже – за вдохом выдох –
ноздрями моими дышит,
глазами моими видит,
ушами моими слышит.

Но главное для поэта – чтобы человек оставался человеком в любых обстоятельствах.

Вся подборка Александра Ибрагимова – это возврат к ушедшему детству с его шалостями и наивными наблюдениями.

Владимир Иванов желает слиться с ветром, полями, деревьями, любуется каждой порой года:

Вдали туман парит над речкой.
Кругом так чисто и светло!
Уже зима. И каждый встречный
Идёт, застёгнутый в тепло.

Александр Катков полон обречённости. Он негодует, что в пивбаре, наблюдая за пьяными лицами, висит портрет Ахматовой. Какое святотатство! Но замечает, что поэтесса глядит презрительно:

И мне, представь, ничуть не странно,
что здесь, где грязный стол накрыт,
патрицианка донна Анна
на нас презрительно глядит.

Один из родоначальников кузбасской поэзии Игорь Киселёв строит стихотворение на парадоксе: люди всегда, во все времена упрекали молодёжь в том, что она плоха. Но откуда тогда берутся хорошие старики?

Валерию Ковшову мило только сияние Слова, а ветхий свет нечистой силы для него ничего не значит.

Родные леса в стихах Валерия Козлова охвачены огнём. И это усугубляется осознанием, что родной страной управляет не сам народ, а заграница. Отсюда душевная смута:

Да и что теперь протестовать,
Коли Русью правит заграница.

Поэт видит своей задачей тушение этого пожара.

Николай Колмогоров считает, что кумир толпы всегда одинок и стоит на краю. Это отчасти свойственно и поэтам.

И он один, как на краю обрыва,
Стоит, блестя испариною лба.

Взгляд на мир через призму православия характерен для Виталия Крёкова. Сами названия стихотворений связывают его лирику с миром религии – «Весна Господняя», «Весна постная». Весна говорит о постоянной надежде автора на что-то новое, лучшее. В стихах предстаёт светлый открытый мир, что кажется, будто нет никаких проблем и всё хорошо:

Весною постный мир природы светел,
В нём юность и виденье тонких грёз.
И день деньской музычит свежий ветер
Сухими отшелушками берёз.

Лирический герой Иосифа Куралова, как соловей из его же стихотворения, живёт в трагическом пространстве металла и терриконов.

Что же, брат родной, порадуй,
Не смолкай! Свисти!
Я живу с тобою рядом,
Ты меня прости!

Важна для него память, не только литературная, но и живая:

Рубцов, Куняев, Юрий Кузнецов
Мне ближе вышеназванных и всё же
Отцы пусть предадут. А нам негоже.
Негоже предавать отцов.

Для Валентина Махалова привлекательна профессия гончара. Он соотносит её с жизнью, которая лечит характер человека, чувствующего своё несовершенство.

Стихи фронтовика Михаила Небогатова посвящены войне. Каждая строчка проникнута уверенностью в скорой победе.

Край любимый, этой дани
Я не ждал, к тебе спеша.
Пусто в лёгком чемодане.
Но зато полна душа.

В стихотворении, посвящённом памяти А. Саулова, автор говорит, что поэты часто склонны к самоуничижению, к самобичеванию, тогда как являются уже великими людьми. Короткий век поэта известен уже давно, стоило бы вспомнить Лермонтова, Пушкина.

Родство между поэтом и солдатом выводит Семён Печеник. И тому и другому, говорит поэт, нужно вдохновение. Правильно замечание автора, что в современных войнах виноваты совсем не те, кто участвует. Поэт прямо говорит, что существует кто-то третий, наблюдающий:

Теперь,
Едва где вспыхнут войны,
Мне чудится – невдалеке
Ждёт Третий.
Щурит глаз спокойно.
И палец держит
На курке.

В последнем стихотворении «Пётр молится» поэт доказывает, что Россия понимает лишь власть силы и кулака, поэтому герой так именно и поступет.

Александр Раевский осмеивает приспособленцев. В общем, говорит поэт, нужно всей страной стать чиновниками, вот тогда и будем жить хорошо. Но управлять будет некем. Вот над этим и смеётся поэт:

Хватит преть электорату
Над станком и над жнивьём,
Всей страною – в бюрократы,
Вот тогда и пожуём!

Автор, иронизируя, сравнивает народ с шорцем Мишкой, который вынужден пить водку от неустроенности в жизни. А шорца сравнивает с индейцами.

Тамара Рубцова сближает образы народа и фольклорного домового: у нас тоже утрачен свой дом. Для неё тёплые минуты только в воспоминаниях о детстве, где живы её родители. Но не гаснет надежда на спасение Родины:

Молясь утрами обо всех скорбящих,
Сквозь сотни вёрст свечу не затуши.
Пусть ищущий свою любовь обрящет
На языке взволнованной души.

В стихах Степана Торбокова, одного из родоначальников шорской литературы, возникают экзотические пейзажи: горы и горные реки, деревья, растущие на горах. Оживают озёра:

Озеро Карчияк
Слышит мой каждый шаг.
Шелестом камыша
Его говорит душа.

Геннадий Юров поэтически выражает мысль, что совесть чиста только тогда, когда ей больно.

На планете, где войны,
Где кромешно от бед,
Если совесть спокойна,
Значит, совести нет.

В другом стихотворении автор объясняется перед любимой, почему он пришёл на свидание с пустыми руками: ему жалко рвать ветки, цветы, рябину.

Хрестоматию приятно читать ещё и потому, что её авторы – земляки. Чувствуешь свою сопричастность.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.