Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Листает ветер черновик...

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Это был я

В тот год запустили первый искусственный спутник,
В тот год я впервые
Поехал к Черному морю.
Это был я... - кареглазый десятилетний путник,
Еще не привыкший
К огромному человечьему горю.
Это был я...- разглядывающий живую Вселенную
Из деревни Спиченково,
От порога дедова дома.
Я чувствовал в себе душу - всерадостно неизменную,
И вслушивался
В предродовую дрожь космодрома.

Это был я... - стоящий на краю Журавлинского обрыва
Десятилетний-семнадцатилетний-
Сорокалетний пацан:
Крылья воображения примеривающий неторопливо,
Через Саянский хребет
Разглядывал Иволгинский дацан.

Это был я... а я и не знал, и не догадывался об этом,
Десятилетний... - что мог знать
О себе - мальчуган?
Я еще не понимал, зачем после Пушкина быть поэтом?
Я еще не начал собирать стихи
По атомам, капелькам и слогам...

Это был я... а кто я такой? Никто мне не мог ответить.
Ведь за небесный вопрос -
Молния отвечает насквозь.
Над жертвенником химкомбината замерло облако-лебедь,
И драконы-дымы взлетали
И визжали бессильно: Небось!

Это был я... космический зэк-отрок или пасынок Божий?
И на того и на другого
Я иногда бывал: похож - не похож.
Я бежал по Земле, как тринадцатилетний беглец-прохожий,
И не мог унять в сердце
Долгожданную дрожь!

Это был я... когда из Космоса улыбнулся Юрий Гагарин,
А это случилось всего лишь -
Сердцебиенье тому назад...
Кто я был? - рыжий афро-француз или русский татарин,
Но я узнал брата,
Я в ответ улыбался, и я был рад.

Это был я... выдохнувший свое первое стихотворенье,
Я его не помню:
Ни шестьдесят-сверкающий год, ни тот миг.
Но я чувствую и сейчас на языке - малиновое зарево варенья
Сквозь стволы Стрибожьего бора
И страницы стреноженных книг.

Это был я... - когда я впервые неотвратимо влюбился
И свято верил, что это - мой
Едино-единственный раз.
Тогда вся страна не могла поверить, что Комаров разбился,
И с надеждой смотрела в Космос
Миллионами глаз...

Это был я... - я гениально-неотвратимо-заразный
На сорок лет спеленутый
В желтую кофту-дом.
Я был один и тот же - неизменный и такой щемяще-разный,
Зарабатывающий на хлеб,
Неисправимо-птичьим трудом.

В тот год я ползал-закатывался в родимчике у порога,
Верещал, когда связывали пуповину...
Конечно, это был я.
Это был я...- когда я услышал голос Отца-Бога
И Вселенная - враз -
Оказалась моя Семья.

Это был я... - заглядевшийся с Журавлинского обрыва
На себя того -
Забравшегося туда, не зная куда.
И поджидающего себя блаженно и терпеливо
Рядом с Отцом,
Который Правее меня - Всегда.

Это был я... я всегда есть и непостижимо буду
В родной Вселенной
Семье умирать, изумляться и жить.
И я никого-никого, никогда-никогда не забуду,
Потому что блаженно
Всех узнавать и любить.

2004-2005 гг., Журавли


* * *

В больничной палате, как в детстве,
Живые друг с другом на «ты».
И некуда гордости деться
От ангельской прямоты.

Никто здесь не недотрога...
Пораненный в драке пацан
Спокойно окликнул: «Серега,
Еще расскажи про Афган...»

И тот, как ни в чем не бывало,
На равных ответил ему...
Как будто сейчас с перевала
Им вместе спускаться во тьму.

Полковник Серега - свой в доску!
Как будто на передовой,
По-братски пустил папироску,
Заряженную травой.

А мне, некурящему: «Саня...» -
Шепнул: «Погуляй по росе...»
Пред вечностью неприкасанья -
Здесь прикасаемы все.

И время песчинками капель
Просачивается сквозь иглу.
И ангелоогненный скальпель
Срезает налипшую мглу.

И некуда спрятаться-деться
От судной своей наготы.
Мы снова в безоблачном детстве:
Друг с другом, как с Богом - на «ты».

24 апреля 2003 г ., Кемерово
 

Журавлинский бор

Никто о боре не радеет,
И бор таинственно редеет.

В прозрачных кронах бродит свет,
Летит хвоя, а тени нет.

Проходит время непростое.
Народы умирают стоя.

30 июля 2004 г .


* * *

Наташе
Эту самую краткую ночь,
Эти самые длинные дни
Поцелуями не превозмочь -
Неразлучны друг с другом они...

Словно детство и старость пришли
И стоят под блеснувшим окном
В золотисто-невечной пыли,
Улыбаясь и босиком.

Эту встречу беречь - не сберечь
Нежной жалостью в тишине.
Твои руки, нагие до плеч,
В золотисто-закатном огне...

На ступенях крылечка стоит
В робком соприкасании рук
Беззащитно-бессмертный старик
И его рассветающий внук...

Ваза, полная жарких цветов,
Зацвета-расцвела на столе...
Но никто еще не готов
Жить и жить без конца на земле.

Ты глядишь в розоватый просвет
Где чуть-чуть зеленеет звезда,
В эту ночь, в это краткое «нет» -
Выдыхаешь блаженное «да»...

20 июня 2004 г ., Юго-Александровка


* * *

Заавгустели облака.
В прохладных отмелях река.

Как после необъятной кражи -
Пустынны и просторны пляжи.

И посреди Томи рыбак
Уже необъясним никак.

9 августа 2004 г .
 

Вечер в Юго-Александровке

Эти длинно-вечерние
Тепло-зеленые тени
Расстелены по деревне, как домашние половички.
У Лени крылечко -
В три кедровых ступени,
И дымчатый кот на закат сужает зрачки.

Нина с Лидой в доме
Слегка вечеряют -
Картошкой с грибочками и водочкой со слезой.
Граненые стаканчики
Губами привечают
И закусывают сочной колбой-колбасой.

А над крышей воздух -
Розовато-пустынный,
И солнце гнездится в ельнике, и сердце щемит.
В предзвездное небо
Мы смотрим с Христиной,
И серебряновласый Леня по-хозяйски рядом стоит.

Дом срубил прошлым летом
Поэт Дмитрий Клёстов -
Гурьевский левша и древнеегипетский шахтер.
Лезвием топорика
Поигрывал хлестко -
Так что солнечные щепки щурятся до сих пор...

Новый дом,
Как четверостишье из бревен,
Сочащихся светом и долгожданным теплом.
Восемь елей темнеют
С крышею вровень,
И закат наброшен на плечи павлиньим платком...

А Лида с Ниной
Вечеряют все жарче и жальче -
Возле калитки замрешь-заслушаешься от души.
Дом, как раковина, гудит,
Усиливая, и не иначе,
Нежные бабьи надежды на счастье в этой глуши.

Соседский теленочек
Спотыкающимся шагом
К нам подошел... из глубин себя на Христину глядит.
Вот звезда народилась,
Пролетела зигзагом -
И над Нининым огородом остановилась и стоит.

27 мая 2005 г ., Юго-Александровка, 
26 июня, Журавли
 

Наша Победа

Если у каждого из нас,
Кто погиб на этой войне,
Взять сердце -
А наберется больше двадцати миллионов сердец -
И вымостить нашими сердцами,
как живой багровой брусчаткой, Красную площадь,
И провести парад Победы,
Маршируя сводными полками
и лязгая гусеничными траками
Прямо по нашим сердцам -
Это и есть наша Победа.
6 мая 2005 г ., Кемерово
 

Три века Русской поэзии

Державин - Пушкин - Заболоцкий -
Три огнедышащих кита,
И вслед за каждым всколыхнется
Смерч океанского листа...
1 сентября 2005 г ., Кемерово

Без единого облака день

Без единого облака день - это в рай приоткрыто окно.
Золотая осенняя тень или лень... - мне уже все равно.

Одуванчик заката вот-вот - в золотистой лазури сгорит.
И жена в поцелуе замрет и с обрыва на город глядит.

И еще ни единой звезды, и ни облака... только закат.
И струятся павлиньи хвосты и над городом тонко сквозят.

Холодок-ветерок налетел, а лазурь зеленым-зелена.
Я увидеть такое хотел, и чтоб рядом стояла жена.

Одуванчик заката погас, только воздух лучится вдали,
А пушинки сияют на нас, будто ангелы свет подмели...

И Томи предзакатный изгиб, словно ртуть голубая, разлит.
Чешуей нерестящихся рыб Млечный Путь - на востоке сквозит.

Потемнела земля, как овраг, только дивно горит окоем,
Только тени вороньих ватаг, проплывут над разлитым огнем.

Одуванчик пропал за рекой, а пушинки горят на лету -
Каруселью тоски городской, карамелькой медовой во рту.

Отраженно-сгорающий мост, словно бусы, дрожит над рекой.
Одуванчик мерцающих звезд уже можно потрогать рукой.

А дневное сиянье стоит по всему окоему Земли.
И в душе не сгорает-горит то, что ангелы там подмели...

Твои бусы дрожат на груди - как сверкающий мост без перил.
А у нас еще все впереди... я всегда тебе так говорил.

Небосклон, как пречистый алмаз, - без единого облака ночь.
Это Бог отворяет для нас, что самим нам придумать невмочь.

19-20 сентября 2005 г ., Журавли


* * *

Щемящая чашка осталась от брата -
Щемящая чашка из глины заката.

Я в чашку отжал виноградную гроздь
Мерцающе-крупных кладбищенских звезд.

Насколько хватило дыханья и сил,
Я слезы родные из чашки отпил.

И чашку поставил на кухонный стол,
И хлебную крошку счастливо нашел.
К окну подошел и глядел виновато

В забытую чашку из глины заката...

5-6 января 2006 г ., Кемерово
 

Дом посредине зимы

1

Зимнее солнце, как отраженье в пруду ледяном.
Тускло на сердце срединным декабрьским днем.

Словно в овраге сугробы свиваются с крыш.
С думой бездумной за дымом бездомным следишь.

С думой бездумной стою и гляжу из окна.
Церковь заречная только по пояс видна.

Купол синеет, а крестик почти не блестит.
Крестик нательный прижался ко мне и грустит...

2

Замерли чувства... Заиндевели желанья руки.
Оловом холода тянет с изгиба реки...

Там в триобхватных ветлах ветхий ютится свет.
Так и глядишь на небо, будто бы неба нет.

Так и гляжу куда-то, будто бы Бог исчез.
Вспархивающие снежинки падают наперерез

Редким прохожим, скользящим почти в никуда.
Окна в доме напротив отсвечивают, как слюда.

3

Тускло на сердце. Заледенел с детства знакомый двор:
Незарифмованный тополь одинок до сих пор...

Все вчерашние строчки поземкой заметены.
Бедной душе омраченной - звезды весь день видны...

Женщины на остановке стынут в коконах шуб.
В наледи кухонных стекол тают бабочки губ...

Это мои поцелуи... Я целовался с окном.
Зимнее льдяное солнце - мятное под языком...

4

Зимнее низкое солнце, покалывающее мой лоб.
Зябкий венец терновый - не забывался чтоб!

Не забывался чтобы... в тусклый декабрьский день
Все убогие тени в одну сползаются тень.

Все безлюдные ночи в одну сжимаются ночь.
Есть у поэта средство, чтобы себе помочь:

Выйду босой к сугробу с льдяным ведром воды
И на себя опрокину дрожь Золотой Орды!

5

Стол восьмигранный, сумрак кухонного тепла.
Вся-то моя отчизна - в три с половиной угла.

Все-то мое искусство - рыхлый сугроб труда,
Чахлые строчки полыни да лебеда-беда...

Ну а четвертый угол - чистой бумаги лист,
Вслушаюсь и услышу ангельский пересвист!

Ангельские соблазны, а может быть, и не так, -
Так в затылке сияет нерукотворный сквозняк!

6

В форточку залетает нежно-мгновенный снег -
Мой мимолетный почерк - сорокалетний бег!

Почерк - в одно касанье, мысли моей быстрей,
Так что взрывается тополь брызгами снегирей!

Так взвивается тополь - вровень с крышей - рысак!
Гривой листвы пылающей озаряя чердак.

Юно-вьюжные женщины сбросили коконы шуб
И поцелуями бабочек трепещут у самых губ.

7

Ласточки прилетели? Райский ветер подул?
Крест на заречной церкви по-летнему так блеснул...

В снежном цветенье яблонь - дом, словно день, стоит.
Алое пламя герани в размывах окна горит.

Сын кареглазый и дочка носами плавят окно.
А с ними та, что смеется и любит давным-давно.

Дымчатый кот мурлычет, выгнувшись у дверей:
Заканчивай стихотворенье и заходи скорей.

8

Чайник вскипел на кухоньке, гости сидят и ждут.
Что же медлит хозяин, баловень и баламут?

Где он бродит-буробит зареченские снега?
Там, где лоси рогами растряхивают стога?

Там, где у Лениной пасеки топчется снегопад, -
Летом за баней зреет смородина-виноград...

Там, где цвела душица горько-лиловым огнем -
В свежескошенном сене мы засыпали днем.

9

Зимнее солнце чуть розовеет в предзвездном венце.
Жаркий румянец расцвел у жены на лице.

Вот он - с охапкою сена ввалился хозяин в дом.
Это же я вернулся, словно весенний гром...

Запах грозы и пижмы клубится следом за мной
Заледеневшую варежку лижет домашний зной!

Всем надоел жасминовый с крупным листом Китай -
Августовское стихотворенье заваривай и читай!

10

Августовские четверостишья пальцами разомну,
Узкие листья кипрея в заварнике изогну.

Брошу листья брусники и шиповника горсть,
И безымянную травку, как водится, на авось...

Изморозь летней мяты с гранатовым лепестком -
Лью-заливаю хрустально вьющимся кипятком.

Ну а друзья торопят: давай, не тяни - читай
И разливай по чашкам свой Журавлинский чай!

Декабрь 1994, декабрь 2006 г .


* * *

Листает ветер черновик
В бору на даче.
По строчкам пробегает блик -
Листает дальше...

И тени беглые ветвей
Азы выводят,
И необдуманно смелей
Слова находят.

И я как будто ни при чем.
И если честно:
Кто написал и кто прочел -
Мне не известно...

30 июля 2004 г .

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.