Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Нина Ягодинцева. Вечерний круг

Рейтинг:   / 6
ПлохоОтлично 
* * *
Вернись в тот сон, где ты была
Любима и светла от счастья,
Где Богородица прошла
В окно к соседке постучаться,
 
Где тайну нянчит белый сад
И на ветру смеются вишни,
Где материнский лёгкий плат
Печали шёлковые вышили…
 
Ты помнишь – всхлипнуло дитя,
Когда калитка заскрипела,
Сухою веткою тебя
За сердце яблоня задела –
 
И словно чёрным чертежом
Вдруг отчеркнула безвозвратно:
В каком-то городе чужом
Ты сны чужие смотришь жадно,
 
И эти кровь, и смерть, и блуд,
Придуманные воспалённо, 
В твой сад, пока ещё зелёный,
Волною огненной идут.
 
 
* * *
И даже сердца – нет, не жалко, 
Не жалко, нет! 
Упали розы полушалка 
В глубокий снег…
 
Что я скажу ночам бессонным 
Об этом дне?
Он светит, точно нарисован 
На полотне.
 
Но золотой тропинкой сада 
Не я бегу,
А полотно небрежно смято – 
И всё в снегу.
 
Поднять, стряхнуть, накинуть снова – 
И до избы,
Где ткут суровую основу 
Моей судьбы.
 
Где всё – и старость, и усталость, 
И шлях в пыли.
А розы на снегу остались – 
Не мне цвели
 
Зарёй горячей, незакатной, 
Чужой судьбой…
Любви и смерти не загадывай – 
Они с тобой. 
 
 
 
Вечерний круг
 
1.
Я выбираю заново ту судьбу:
Закат империи, столица её, весна.
Тверской бульвар  с проталинами в снегу,
Читалка Литинститута, где я одна
 
Перевожу поэтические суры
О предстоянии человека перед Творцом…
Март потихоньку подтапливает дворы,
И над разомкнутым бульварным кольцом
 
Молчаливые птицы закладывают вираж,
Соединяя собою разъятый круг.
Бумагу жёстко царапает карандаш,
Выписывая ряды угловатых букв,
 
И воздух гудит отпущенною струной,
Тугой тетивой, пославшей стрелу в полёт…
Ты входишь тихо. Садишься рядом  со мной.
Ты говоришь: не плачь, ничего, пройдёт.
 
Конечно, прошло. И мы пятнадцать лет уже врозь,
По разные, кажется, стороны той струны –
Ещё тогда моё сердце оборвалось
Любовью, тоской и смертельным чувством вины.
 
Но почему они  возвратились ко мне сейчас,
В две тысячи одиннадцатом, зимой?
Так почтальон приходит и, не стучась,
В дверную щель подсовывает письмо,
 
Белым ослепительным уголком
Срезающее неосторожный взгляд…
Дверь отворяю – пусто. Под потолком
Лампочки вывернутые горят.
 
Урал. Челябинск. Общага под Новый год.
Кругом бутылки из-под пива, и в них бычки.
Страна умирать не хочет. Она живёт
В бессрочной коме. Открой теперь и прочти,
 
Что было написано в тысяча девятьсот
Восемьдесят четвёртом, с каких высот
Летела в стаю пущенная стрела
И круг её вечерний разорвала…
 
2. 
Всё на продажу или навыворот.
Фьючерсы, курсы валют, тоска.
Жизнь в супермаркете молча выберет 
Смерть. Почему-то ещё пока
 
Чудится воздух – весенний, солнечный, 
Птичий – опора для хрупких крыл,
Детская радость до самой полночи… 
Утром проснёшься – и всё забыл.

3. 
Ужас возвращения в средневековье.
Будни пахнут пивом, пылью и кровью.
Бесчисленные гадания и камланья,
Сожженья заживо, побиванья камнями…
 
Мир рационален ровно настолько,
Чтобы снова затеять вавилонскую стройку,
Добраться, спросить у Бога: Ты ещё там?
Пора платить по счетам!
 
4.
Разве я знала, что нашей любви мне хватит на долгую-долгую жизнь потом?
Одной растить и учить детей, ремонтировать ветхий дом,
Смотреть по ТV репортажи с пляжей Египта, из пламени Ливии, 
с японских АЭС?
Моя любовь навсегда останется здесь,
На этой горькой земле, вымирающей каждый день, чтобы просто жить.
В потоках липкой, политой синтетическим шоколадом лжи.
В рекламных слоганах, мерзких наклейках с чужими буквами, ливнях, снах…
Моя любовь принимает всё, даже детский нелепый страх,
Что однажды и эта жизнь рассыплется в прах.
 
5.
Вечером после ливня стрижи встают на крыло.
Небо к сырому закату краешком прилегло,
Тёмным неровным краешком, неряшливой бахромой…
Тучи идут домой.
 
Так проходят грозы – дай Бог, чтоб наша прошла…
Капельку дождевую стрижонок смахнул с крыла,
Рванулся куда-то в сторону – не бойся, малыш, держись!
Иногда непогода длится целую жизнь.
Это ведь как получится, что выпадет на роду…
Только останься в небе, у Господа на виду.
 
От января до июля – видишь, крылом подать.
Кто были вечерние птицы – надо ли нам гадать?
Новые народились, и город уже другой.
От ливня до снегопада – только взмахнуть рукой.
 
Поэтому неподвижно у распахнутого окна
Стою одна.
 
6. 
Несбывшегося больше. И оно,
По счастью, никому не суждено.
 
Оно в прохладом воздухе разлито,
Засыпано опавшею листвой,
Оно приходит молча, как молитва,
И тайно обретает голос твой.
 
И кажется, оно дано тебе лишь:
Взлетай, как тот неловкий юный стриж!
Ты говоришь – и сам себе не веришь,
Ты веришь лишь тому, что говоришь.
 
Никто не обещал тебе покоя,
Но вот они – воздушные пути!
А сбудется – лети! – совсем другое.
Совсем другое сбудется. Лети.
Храм
 
Видно, крепко небо помнило
Злую удаль здешних мест:
Трижды в купол била молния,
Трижды сбрасывала крест.
 
Трижды с долгими моленьями
Вновь увенчивали храм.
Уминали прах коленями,
Лбы крестили по утрам,
 
А потом порою шаткою
В зябкой розовой пыли
Появились со взрывчаткою –
Заложили, подожгли…
 
Только стёкла мелко брызнули!
Но когда растаял дым,
Над приземистыми избами
Храм вознёсся, невредим,
 
Всеми главами точёными
Над быльём и вороньём –
Только лики стали чёрными
В гневе горестном своём.
 
Пронеслись десятилетия – 
Мастерская, школа, склад…
Всё прожили – не заметили
Обретений и утрат.
 
Но однажды встала молния
Вместо прежнего креста,
В колокольное безмолвие
Пала горькая звезда, –
 
Загудел набат над крышами, 
Поднял стаи на крыло,
И очнулись, и услышали:
Горе-горькое пришло.
 
А куда с крутого берега? –
Только в воды Иртыша…
И не заново поверила –
Болью вздрогнула душа:
 
Копоть смыли, сажу счистили, 
Сцеловали боль и гнев,
В самой светлой Божьей истине 
Усомниться не посмев…
 
 
 
 
* * *
Тоске не выискать обновы –
Ну разве что среди полей
У края полога льняного
Увидеть журавлей,
 
Домой летящих бездорожьем
Весны небесной и земной…
О Господи, как осторожно
Ты говоришь со мной
 
О неизбежном и суровом,
О неизбывном и родном!
Не словом, Господи, не словом,
А словно сном…
 
Так заслоняют лёгкой тканью
Свет, обжигающий глаза –
И не бывает проще тайны,
И разгадать нельзя.
                            
* * *
Первый заморозок. Сны 
В глубине согретых комнат.
Так далёко до весны, 
Что её никто не помнит.
 
Над долиною речной 
Гаснет лучик обречённый,
И травою-тишиной 
Зарастает двор мощёный.
 
А проснёшься поутру – 
И глаза открыть не хочешь:
Дождь полощет на ветру 
Рваный плащ осенней ночи,
 
И плывёт сквозь потолок, 
Нарастая в нежной силе, 
Голубиный топоток, 
Шелест лёгких шестикрылий …
 
 
* * * 
Какая-то птица счастливая пела…
Бессонница длила неведомый путь.
И смутное, робкое сердце не смело
За чёрную кромку зари заглянуть.
 
А ночь провожала свои караваны –
Они бездорожьем брели в никуда,
Туда, где восходила и пламенем рваным
Тоску прожигала чужая звезда.
 
И кровь закипала, почуяв чужое,
И запах металла по воздуху плыл.
И шли, растопырив стальные чешуи,
Армады холодных и страшных светил…
 
Но птица счастливая пела! И ветви
Пустынных дорог становились черней,
И лёгкие тёплые волны  рассвета
Одна за другою вставали над ней.  
Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.