Где грудь забоя скорбно мироточит…

Рейтинг:   / 0

Подробности

Категория: Поэзия

Автор: Бацевич Николай Павлович

Просмотров: 2861

2007 год, Выпуск № 3

* * *
Труд шахтёра – это ураган,
Труд шахтёра – это очень трудно…
Н. Анциферов
 

I

Месяц спрятался за копёр,
Да показывает рога,
Вот выходит из шахты шахтёр,
Зубы – чистые жемчуга,
Из-под каски блестят глаза
Лоб покрыли брильянты пота,
Ты поверишь тому, кто сказал,
Что трудна под землёй работа!?
 

II

По бремзбергу из глубины выходят люди,
Уставшие вдыхают воздух полной грудью
Хозяева подземных кладовых.
О, как мне нравится тогда смотреть на них!
Какая сила тянет к ним меня
Всё каждый раз по-новому маня?
Есть мужества особенного свойства
Не чувствовать особого геройства,
Где нету дня, где чёрен бархат ночи,
Где грудь забоя скорбно мироточит…

* * *

Где прошла моя юность? На Бутовке.
Ностальгия моя и беда,
Пролегли там бараки, как пуговки,
Ровной строчкою в два ряда.
Не сносите вы их, нет им равных,
Говорила вам не из эгоизма,
Пусть увидят мой внук и мой правнук
Этот памятник СОЦИАЛИЗМА.
Мы работали на государство,
Патриотом из нас был любой,
Я пошёл из барачного царства
Добровольцем на шахту, в забой.
…На копёр опускается вечер,
Я в ночную иду как всегда,
Мне похвастаться в общем-то нечем,
Под землёй я работал тогда.
Дым из труб поднимается свечкой,
Значит, вдарит мороз – не беда,
Шахта, эта такое местечко,
Плюс по Цельсию в шахте всегда.

* * *
Мы угасаем, словно свечи.
Так краток нашей жизни миг,
Сияло солнце – смотришь, вечер.
И ты уже седой старик.

Не возвратит назад года,
Надрывно плачущая скрипка,
Одна ошибка – не беда,
Беда, когда вся жизнь – ошибка.

* * *

Не одну я рубаху выжал,
Что промокла на мне от пота,
Может быть, от того и выжил,
Что с прохладцею не работал!

Уподобившийся агрессору
Я с отбойным своим молотком,
Навалясь на него животом,
Зарубался дрожа в такт компрессору!

Ставил стойки в органный ряд
Тьму раскраивал ярким светом,
Устава, но всегда наряд
Успевал выполнять при этом.

И лучились карим огнём,
На лице моём очи чалдоньи,
Полированные углём,
Отражали солнце ладони!

* * *

Не нравятся мне белы облака,
Они на землю смотрят свысока,
Как будто бы с трибуны на параде,
Знакомые упитанные дяди.
Приемлю сердцем туч свинцовых семью,
Когда гроза расколет небосвод,
Всю душу тучи выплеснут на землю,
И грудь моя по новому вздохнёт!

* * *

Смонтирована нами в шахте лава,
Есть для рекордов угольных замес,
Кому-то лава – и почёт и слава,
Ну а кому-то на погосте крест.

* * *

И солнце всё то же,
И звёзды всё те же,
Журчит говорливо ручей под горою,
А встречи со счастьем становятся реже,
Всё чаще грустится вечерней порою.

А может, то старость, а может, усталость,
Да не же костёр мой ещё не задушен,
В нём жар так и пышет, хоть пламя не душит,
Теплом согревая мне сердце и душу!

Мне в юности давней вот так же грустилось,
Но грусть та была не сродни этой грусти,
Мне грезилось нечто, мне часто любилось,
Всё в розовом свете мечталось и снилось.

* * *

Вот и снова дома я,
Здравствуй Отчий дом!
Обмелела Томь моя,
Островки кругом,
Прямо у обочины,
На закате дня,
Встретил заколоченный
Отчий дом меня.
На ветру колышется,
Высохший ранет,
Что-то тяжко дышится
Под ранетом мне…
Память хлёсткой веткою
Обожгла лицо:
Я бегу с ранеткою
К маме на крыльцо.

* * *

Лунный свет совсем потух,
Стало жутко тихо,
Сиплым голосом петух,
Кукарекнул лихо,
Рябь по речке пронеслась,
Косяком, как веером,
Первый лист упал кружась –
Осенью повеяло.

* * *

Мы угасаем, словно свечи,
Так краток нашей жизни миг.
Сияло солнце, смотришь, вечер,
И ты уже седой старик.
Нет, в этом мире всё условно.
Я впал, как муха, в коматоз,
А появлюсь на свете ль снова
Я в этом мире – вот вопрос?