Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Межрегиональное совещание авторов Сибири и Дальнего востока

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Материалы межрегионального совещания авторов Сибири и Дальнего востока.

 

Елена ПЕРЕТОКИНА 

 

Батыр

Что гадать там, если бы да кабы: вскормленный молоком молодых кобыл, жил герой, могучий степной батыр, и когда-то, как все, он не был, а после был, а потом, как все, он не был; с тугой губы звездной рыбы летела сырая пыль, он лежал, где другие разбили лбы, вот и он разбил, и амба, и гор горбы поднимались на горизонте, и ветер выл, он лежал, и степная свистела плеть, только ветер не знает, что значит плоть, только горы не знают, что значит быть, да и мы не знаем, что значит быть, только можем помнить и можем петь...

 

Три ноты

Кто бы ты ни был, сущий на небесах:

Если слышишь это,

Замени в моей голове голоса

На мелодию ветра.

Высвисти прочь из черепа моего

Все слова и тревоги,

Чтобы флейта три ноты пела,

а более ничего.

Да и трех-то много.

Йориком бедным по свету пусти,

Перекати-полем,

Только флейта все же пускай свистит.

Три ноты – не более.

 

* * *

Вот страшно, страшно, а потом не страшно,

а после снова страшно – и вот так

под диафрагмой бьется и трепещет

наукой не описанная рыба

с хвостом, с зубами, с клейкой чешуей;

вот бьется, бьется, а потом не бьется,

но дернет плавниками – и тогда

на миг под ребрами вдруг всколыхнется море –

и снова схлынет; пена захлестнет,

дойдет до легких, выше, до гортани,

и слова не сказать: ведь все слова

в отлив снесет в соленые глубины.

Увы, молчание не золото, а рыбья

глухая тишина, зевок беззвучный,

ведущий к снам, которым нет конца,

где вроде жили, жили, а не жили,

где были? не были? никто не разберет,

а есть лишь зной и марево морское

под диафрагмой, в легких, в голове.

Дай мне крючок – я выйду на рыбалку

во внутренних недремлющих морях.

 

Вот больно, больно – а потом не больно...

г. Иркутск

 

 

Татьяна ЯРУШИНА 

 

ХУДОЖНИК

На дешевой палитре размазаны краски:

В хаотичном порядке, бессмысленно дико.

Проникают друг в друга, сливаются в  пляске...

Цвет насыщенно-красный с оттенком индиго.

 

На холстах силуэты, штрихи и наброски,

Как забор покосившийся сложены рамы.

И художник сидит в грязно-рваной матроске

И печально глядит на последствия драмы...

 

Он, познавший  давно прелесть творческой муки,

Кровь свою заменил на густую гуашь.

А теперь он старик, дрожью тронуты руки,

И проблемно держать на весу карандаш.

 

Он, как прежде, творец, но как стены пусты,

Так пуста его жизнь, так печально безлика.

Он палитру берет на исходе мечты

И рисует закат.  Красный.

С цветом индиго.

 

ДУРАК

Он шел по набережной, шаркая подошвой,

Пинал листву и руки потирал.

Казалась осень серой и продрогшей.

Последний день – сентябрь догорал. 

Он шел в пальто широком нараспашку

И улыбался без причины, так,

Как улыбаются счастливые – взатяжку,

Как улыбается бессмысленно дурак.

Он шел по набережной медленно и шатко.

Смотрел наверх, на тусклый небосвод.

А в стороне, за детскою площадкой,

Толпился в очереди трудовой  народ.

«Какой дурак! – сказала дама в красном. – 

Идет беспечный, голову задрал!

Уж лучше бы за хлебом и за маслом,

Как мы, путевые, весь вечер отстоял».

«Какой чудак! – ей вторили с азартом. – 

Какой глупец! Придурок! Идиот!»

 

Но шел дурак, не следуя стандартам,

И завернул в ближайший поворот.

г. Благовещенск

 

Анна ЗОРИНА 

 

* * *

Переплавляю образы в слова,

От сложности кружится голова.

Безмолвие – тяжелая наука.

И все же мне милей словесный шум,

Я золото совсем не выношу,

Хотя без тишины не будет звука.

 

А звук рожденный обретает вес.

В цветочных кущах на краю небес

Садовник потрудился не напрасно,

От самого рассвета дотемна

Созданиям давая имена.

И каждый обретенный был им назван.

 

Оставлен позабытый райский сад,

И яблоками пахнут чудеса,

А истины просты и человечны.

Во мне поет адамово ребро,

Я собираю Божье серебро

И рассыпаю по дороге в вечность.

 

* * *

Льется, льется по крышам солнце,

Как из банки кленовый мед.

А над ними блестит червонцем

Проплывающий самолет.

 

Лето, друг, береги коленки!

Комариная кутерьма.

На рассвете молочной пенкой

Над рекою встает туман.

 

А в траве земляника спеет.

День пробегал – живот бурчит.

По дороге домой вкуснее

Магазинные калачи.

 

Как же это? Одни вопросы!

И до ночи недалеко.

Солнце скатится абрикосом

Вдоль сиреневых облаков.

 

День истает ломтем арбузным,

Ночь под крышей сгустит навес.

В детстве лето всегда со вкусом

Приключений, легенд, чудес.

 

* * *

Покидает солнце зенит,

Разнотравный льется дурман,

Лепестками лето звенит.

И чертог лесной не тюрьма:

Мне в тени сухой бузины

Выстилает мхами постель

Суетливый друг коростель

До зимы.

 

«Не гуляй в лесу допоздна»,

Но в траве цветов кружева.

Ни тоски, ни боли, ни сна:

То, что я давно не жива,

До сих пор никто не узнал,

И, как дань былой красоте,

Лишь сухих и ломких костей

Белизна.

 

Обнимает лес вековой,

Злые тайны верно хранит.

Над моей пустой головой

Покидает солнце зенит.

Прорасту медвяной травой,

Разведу меж ребер ужей.

Жаль, и это чудо уже

Не впервой.

г. Новосибирск

 

Лидия ШАРКУНОВА 

 

* * *

Человек, не знающий покоя,

Произносит легкое такое,

Легонькое, легонькое, ле...

Слово отправляется в полет.

Слово отправляется, отпра...

К неизвестной точке невозвра...

Точка растворяется как дым.

Точим лясы, что-то говорим.

 

* * *

Себя в себе не слышу отчего я?

Пространство тут совсем безречевое,

Без окон, без дверей и без начала –

И потому я тоже замолчала.

 

Чужие мысли рядом проплывали,

Но внутрь меня они не проникали –

Ни отзвук, ни вибрация, ни шепот...

И я перенимала этот опыт.

 

Август

Август поздний. Речь сырая. 

Приближает к сентябрю.

Говорить о чем – не знаю...

Я о чем-то говорю.

 

День выходит из потемок 

И торопится на спад.

Ухмыльнется мой потомок

Странной речи невпопад.

 

Мокрые слова раскусит 

И покрутит у виска...

Лето нос прощально куксит.

Увядание. Тоска.

 

* * *

Так важно оставаться тем, кто ты...

Вытаскивать себя из темноты,

Из немоты, невежества и мрака,

Осознавать, что мир не одинаков.

 

Идти, идти куда-то с фонарем,

Искать себя все время днем с огнем.

Идти к себе без страха и без стука,

Протягивая дружескую руку...

И вдруг услышать, кто-то шепчет в ухо:

«Ау, ау! Как слышите? Прием!»

 

г. Иркутск

 

Александр ЕГОРОВ 

 

Гимн вечной мерзлоте 

Вечная мерзлота –

нет ее непокорней. 

Вечная мерзлота 

не пропускает корни. 

Вечная мерзлота –

гнется, скрипя, лопата. 

Вечная мерзлота

мамонтами богата. 

Ясно, что перегной 

даже и не сравнится 

с вечною мерзлотой. 

Слышь, агроном-тупица, 

нечего ждать плода

от неродящей тверди. 

Вечная мерзлота –

это синоним смерти. 

Окоченелых туш 

тыщи. Покой их долог. 

Землю хоть сколько рушь –

бивня найдешь осколок, 

максимум. Навсегда 

мамонтов поглотила

вечная мерзлота, 

злая земная сила. 

Кстати, пещерных львов

и носорогов тоже... 

Сказано много слов, 

надо бы подытожить.

 

Тленные господа, 

дамы, ловите фразу:

вечная мерзлота –

смерть и бессмертье сразу.

 

Арейское 

 

Даурские жемчужницы хрустят, как лед, под сланцами. 

Зловонных ржавых водорослей бессмысленная вязь. 

Решительно настроены сегодня искупаться мы. 

И что, что солнце спряталось и буря поднялась? 

 

Заходим в воду, брызгаясь... Коричневую, мутную. 

Нас четверо: две девушки (читинки), я и брат. 

Одну зовут Мариною, коль ничего не путаю, 

другую Соней. Встретились примерно час назад. 

 

Глядим, грязедобытчики на самодельном катере

пришвартовались к берегу. Волнуется Арей. 

Когда ныряешь – чувствуешь себя в утробе матери. 

Выныриваешь – заново рождаешься, ей-ей. 

 

Не надо моря чистого, не надо пляжа белого, 

не надо представительниц шаблонной красоты. 

Лукавлю я? Нисколечко. Достаточно и этого:

жемчужниц, ржавых водорослей, толстушек из Читы.

г. Иркутск

 

Михаил Письменный 

ИСТОРИЯ С ПОЖАРОМ У ВЕЛИКОЙ РЕКИ 

Веселой, допотопной лесенкой

сбегала вниз платформа «Весенки»,

спешила к лесу и воде

и, оттолкнувшись отраженьем

от тишины и от простора,

взлетала облаком тугим

туда, где виден дальний дым,

и снова падала на землю,

где мчал тяжелый товарняк

и пела речка да сосняк...

 

А в то седое воскресенье 

мы шли по мед-

лен-

ным

ступеням

к останкам леса вдалеке,

молчком, к обугленной реке...

..................

Так омут переходят вброд,

так покидают эшафот...

За нами следом по ступеням,

летучий, словно привиденье,

как дым, косматый и седой,

ступал старик, сойдя с иконы,

и бязь спадала балахоном

с покатых плеч, скрывая горб...

 

Я вздрогнул. Я узнал его. 

 

Да, это был тот самый странник,

который иногда под утро 

во снах являлся, говорил, 

те сны сбывались почему-то, 

и колокол звонил, звонил...

 

А ныне, во плоти болезной,

перекрестившись на восток,

простер он руки к поднебесью

и тихо молвил: «Как ты мог!

О, как ты мог! О, все не так,

бесплотны неба караваны,

тайга горит, и воют раны

земли, как можешь ты глазеть,

пообещай хоть из газет

дождя в седмицу на Ивана...»

 

Тут гром ударил вдалеке,

а ветер, до того дремавший,

перебежал через мосток

и бросил под ноги листок...

г. Сосновоборск

 

Александр ПАНОВ 

 

* * *

Отзывается зову коней

ширь лугов переливами ржанья,

и слышнее становится мне

первозданная тишь мирозданья.

 

Здесь и я на покосах потел,

неокрепшие руки мозолил

и глядел, как глядит мой отец

на стога, золотые, как зори.

Напряженно гудела река.

Сердце жаждало ветра свершений.

Жадно пили туман ивняка 

кони, выгнув упругие шеи. 

 

А меня выносило на стрежь

нашей жизни отцовское русло, –

И светилось созвездье надежд

надо мною надеждами русских.

 

* * *

Тихо, тихо за окном.

Спит вселенная тревожно.

Осторожно дышит дом.

Дышит время осторожно.

 

Осторожная луна

пробирается сквозь годы.

Осторожно спит страна.

Осторожно спят народы.

 

Но, тревогою полны,

замирают в парке липы,

и сквозь сумрак тишины

льются лип глухие всхлипы.

 

И вселенная во мгле

вздрогнет вдруг, зевая сонно...

Тихо, тихо на земле,

как в душе моей, бездонно.

г. Томск

 

 

Екатерина ПЕШКОВА 

 

Из детства

В деревне вечер движется лениво, 

Закат еще горит – неспешна мгла. 

В руке держу тарелку: мама сливы

Сегодня утром с рынка принесла. 

Чтоб солнце проводить, я напоследок

Сажусь у палисада на скамью. 

Не дотянуться до макушки лета – 

Мне только шесть. Цветет сирень. Июнь. 

 

* * *

Изрезан поездами горизонт

На лоскутки моментов «до» и «после».

На привокзальной площади ремонт, 

Цветет в пыли кустарник низкорослый. 

Разруха и печаль. Один Ильич

Глядит на всех с надеждой и усмешкой:

Гранит не слышит, как хрустит кирпич, 

А с ним и наши судьбы вперемешку. 

Гранит не видит, как бушует май

В твоих глазах. 

                             Прошу.

                                         Не уезжай. 

 

Алиса

Лавочки сделались ниже, дни почему-то короче:

Не поболтать ногами, не поболтать языком.

Выросла вдруг Алиса, выросла быстро очень.

Не виноваты микстуры, дело совсем в другом.

Выросла до отчетов, до ежедневной  текучки,

С нею случилось время, сделав ее умней.

Реже творит безумства, ждет, как и все, получки,

Реже заходит Шляпник на чаепитие к ней…

г. Чита

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.