По России рассохлись гармошки
Рейтинг:
/ 0
- Подробности
- Категория: Поэзия
- Автор: Раевский Александр Дмитриевич
- Просмотров: 2713
Пройдя сомненья, прегрешенья,
Обресть уверенность в себе.
Высокий миг преображенья
Начертан каждому в судьбе.
Отныне юным и свободным
Могу парить над суетой –
Сквозь иней вспыхнул мне сегодня
Лучистый крестик золотой.
Пред вечной тайной замирая,
Его ношу я на груди,
Луга забвенья, жизнь вторая –
Так что же, что там впереди?..
* * *
Мы на лавочку присядем, где забор,
Мать при фартучке. Мария ее имя.
Ее руки трудовые до сих пор
Пахнут детскими рубашками моими.
Созерцаем сельский мир перед собой,
И в стаканчиках мороженое тает.
Ты вот с палочкой хромаешь, я седой –
Пролетает наше время, пролетает…
Только память… в то, далекое, гляжу:
Вон на лавочке, сандалями болтая,
До земли не доставая, я сижу,
Рядом мамка – молодая, золотая!..
После молебна
Мудрый пастырь читал, словно пел,
Хор подтягивал. Ладан смолили.
Было тесно и душно в толпе,
Терпеливо стояли, молились.
Служба кончилась… Гаснут лучи.
Тишь витает по гулкому храму…
Лишь уборщица с шваброй ворчит:
«Сколь грехов нанесли, сколько сраму…»
Душа
Над бездной космоса – могила,
Крестом надежно заземленная…
Душа на землю приходила,
Ушла больная, изумленная.
В коре оставив оболочку,
В астрале зябнет обнаженная…
На голубую эту точку
Глядит, глядит, завороженная:
Лениво вертится планета,
Такая теплая, атласная;
А никому там счастья нету,
А все мгновенное, напрасное…
Без штанов, но в шляпе
Нужно врыть в калитке столб,
Мать давно уже просила,
Только ровно, только чтоб
За сто лет не покосило.
Можно с другом выпить штоф,
Потягаться с кем-то силой,
Иль влюбиться. Только чтоб
Далеко не заносило.
Можно умно морщить лоб
И травить стихами залы,
Только в меру, только чтоб
На здоровье не сказалось.
Можно в «…пром» засесть иль в штаб,
Воровать сырье и деньги,
Только много! – это чтоб
Вдруг «браслеты» не надели.
Можно, можно… можно всё!
Лишь делись, взирай на лица.
А пошли бы все в свисток! –
Не хочу душой делиться.
Не молоденький уже,
Облетает лето в осень,
Приспособиться б да жить…
А меня опять заносит.
Видение
Равнина молчала. А сердце стучало…
Безмолвно и плавно – жалей не жалей –
Небесное войско к закату промчалось…
Один я остался на горькой земле.
Стою, очарован тоской несказанной,
Созвучной душе, недоступной уму,
Последний огонь провожу со слезами…
И холод межзвездный, как данность, приму.
Но свято поверю, что войско вернется.
И снова собравшись на битву со злом,
Возьмут и меня. И тогда мне найдется
Копье и кольчуга, и конь под седлом.
Стремительно-плавно, клубя облаками,
Умчимся к закату, растаем во мгле, –
Затопит безмолвьем, укроет веками…
А кто-то останется ждать на земле.
Встреча
Молодость гуляла, бедрами качала,
Старость наблюдала, сидя у дороги.
Молодость гуляла и не замечала,
Как туман цеплялся ей за босы ноги…
Выйду на дорогу, молодость решила,
Нарвала цветов я, что мне в поле делать?
Старость у дороги тень свою сушила,
Из-под темной шали ласково глядела.
Молодость на старость глянула брезгливо,
Ветхую черницу обходя надменно,
Старость улыбнулась: «Как же ты красива!
Но тебя сгублю я, девка, непременно…».
Встала и вдогонку рукавом махнула –
Зашумели в поле белые бураны,
В сердце ретивое холодом дохнуло…
Все бы ничего бы, но зачем так рано?
Ну зачем так рано, ну зачем так быстро
Пухом лебединым разлетелись годы,
Горькою морщинкой, прядью серебристой
Крепко зацепила злая непогода?..
…Молодость другая в голубую кружку
Ягоды сбирала, по цветку гадала…
Молодость былая седенькой старушкой,
Сидя у дороги, девку поджидала.
* * *
… Укачала ночь-ладья.
Дремлешь, негой утомленная,
Чуть припухли и сладят
Губы, страстью опаленные.
Дышат росами любви
Куполки твои греховные,
Я в слезах целую их
И молюсь, как на церковные.
Льет луна через стекло
Струи мраморные, дивные;
Тихо глажу теплый лоб,
Локон, шею лебединую.
Я и раб и властелин
Чувств твоих и сердца чистого,
Нежных всхолмий и долин,
Лона, свято беззащитного.
Никогда я на миру
Не сгорал, не клялся с пафосом,
Но сейчас скажи – умру
На крыле твоем распахнутом…
Белокурый мальчик
Сидел он на траве в коротенькой рубашке,
Кого-то в той траве ручонками ловил…
Сердито добрый шмель гудел над белой кашкой…
И пахло молочком от детской головы.
Дыханье ветерка к полудню прекратилось.
Сидел совсем один. А ласковая высь
Над маковкой его пыльцою золотилась,
И ангелы легко, как бабочки, вились…
* * *
Где была дерёвня,
Тихо всё и ровно,
Лишь стоит ветла --
Как торчком воткнутая
Серая и гнутая,
Голая метла.
Весь металл с погоста
Растащили просто.
Дик и одинок,
По краям просевший,
Под крестом сопревшим
Млеет бугорок.
Кто здесь лёг последним
Под крестом осенним,
Кто над ним скорбел?
Что по жизни делал,
Робким был иль смелым,
Плакал или пел?..
Комара притисну,
Крикну или свистну --
Глухотень в ответ.
Лебеда да сажа,
В поднебесье даже
Жаворонка нет.
…Опущусь устало
На кирпичик старый,
Белый, как я сам;
Под ветлой уснувшей
Дальнего, минувшего
Слышу голоса…
* * *
Я хотел попасть на праздник,
Вечный праздник на земле,
А попал я в мир заразный,
Утопающий во зле.
Сам хотел устроить праздник,
Был веселым пареньком,
Но в молве людишек разных
Лишь прослыл я дурачком.
В небесах, наверно, праздник,
Не стремлюсь попасть туда,
Вдруг и там – лишь космос грязный,
Черный холод, пустота…
… Жгу закаты над рекою,
Помирать не тороплюсь,
Накачаюсь злой тоскою,
Тихой грустью похмелюсь.
* * *
По России рассохлись гармошки,
Крыши пьяные, окна темны.
На душе только серые кошки
Да тоска всенародной вины.
Непутевая русская доля
Расплескалась на все времена…
…И уходит по полю, по полю
В телогрейке советской княжна…
Плясануть бы от печки до речки,
Скажут – это все анахронизм;
Нам внушают, что наши сердечки
Похороним – тогда сохраним.
Кто-то темный все шепчет мне в спину:
«И без веры не рухнула высь,
И в безветрие треплет осину,
Все надежды и чувства остынут,
Ты всего лишь песчинка в пустыне,
Не пытайся перечить, смирись…»
Никогда не согнусь, не заплачу,
Не дождетесь.
Тускнеет жнивье,
А над ним хмари рваные скачут,
И кружится тряпьем воронье.
Что им надо: полей? мертвечины?
Да хорошего просто ружья!..
…Расползаются тучи - овчины,
Освещается гиль бытия…
Эх, ты, доля, российская доля,
Расстрадались – края не видны,
И летает над полем, над полем
Ветер с привкусом мнимой вины.
А покой нам, действительно, снится,
Все труды – от беды до беды…
Я с гармонью присел под божницей, --
Ожила… лишь осипли лады.
* * *
В облаках синеокое лето,
Все играет, жужжит, шелестит…
Много жизни, зеленого цвета,
Под березой рубашка поэта –
Он задумчиво в дали глядит.
… В этих далях, заманчиво-странных,
Неизвестность, далекие страны,
И щемящий простор, и тревога,
И моря, и огни городов;
Как от милого сердцу порога,
В небеса золотая дорога
Пролегла от ближайших кустов.
… А повсюду – покосы, покосы,
Средь околков валы, словно косы,
Сплетены гребешками граблей;
На востоке темнеет завеса –
То не к месту опять из-за леса
Тащит тучу Илья-водолей.
… День звенит, косари не устали,
На полях журавлиные стаи,
День горит, он еще не поблек…
В облаках синеокое лето,
А береза уже без поэта,
Он ушел, но осталась примета –
Побывавший в руках стебелек.