Наталья Елизарова. Рассказы

Рейтинг:   / 1

Подробности

Категория: Проза

Автор: Наталья Елизарова

Просмотров: 5472

2007 год, Выпуск № 6

Любовь, рождённая мёртвой 

Она спешно одевалась. Он, не вставая с постели, курил. По её узким плечам прыгали каштановые волосы, она досадливо отбрасывала их за спину, чертыхаясь, возилась с застёжкой лифчика.

Он знал, что через пять минут она выпорхнет из его квартиры, сядет на последний трамвай и помчится к себе домой. По дороге она, вероятно, забежит в круглосуточный магазинчик и что-нибудь купит к ужину.

Он представил, как она заходит в полутёмный подъезд, на ходу поправляя волосы и одежду, входит в лифт и, достав карманное зеркальце, тщательно изучает себя: макияж в порядке, можно преспокойно идти домой.

Она царапает ключом дверной замок, потом начинает звонить. Дверь ей открывает муж. Она, виновато улыбаясь, сообщает, что заболталась со школьной подругой. Дочь с воплями бросается на шею: «Я получила двойку!»

Он видел её дочь на фотографии, засунутой в портмоне. Некрасивая рыжая девочка с капризно оттопыренными губами. «Если бы она родила ребёнка от меня, девочка была бы красавицей», – подумал он, увидев фото.

Она оделась. Торопливо пригладила волосы щёткой.

– Ты меня любишь? – спросил он.

– Конечно... – быстрым шёпотом ответила она. – Ты не видел, где мои перчатки?... Ой, вот же они!

– Тебя проводить? – он приподнялся.

– Нет, не вставай, не надо.

Она всегда предпочитала возвращаться домой без провожатого, любила таинственный полумрак вечерних улиц и с непостижимой уверенностью считала, что с ней никогда ничего плохого не случится. А его беспокоило то, что она одна так поздно добирается до дома. Он не доверял безмолвию пустынных переулков, неяркому свету унылых фонарей, случайным прохожим.

Она ушла, на прощанье слегка задев его щеку накрашенными губами. Он потушил свет, долго стоял в прихожей, уставясь в темноту. После неё остался едва уловимый аромат духов, но его тут же поглотили агрессивные клубы сигаретного дыма.

За окном тьма сливалась с неясными бликами магазинных витрин. Мелкий осенний дождь всё решительней стучал по карнизу. Холодный пронизывающий ветер срывал пурпурные лохмотья с рябины, подбрасывал в воздухе обрывки её недавнего великолепного наряда, издевался над беспомощными обнажёнными ветками, пытавшимися заслонить себя.

Она, придерживая руками капризно выгибающийся под порывами ветра зонт, перебегала дорогу, в которой, как в зеркале, отражались тесно прижатые друг к дружке дома. Пока ещё она с ним, её губы, щёки и волосы хранят следы его поцелуев, но очень скоро их смоет дождь, она спрячется за углом высотного здания и перестанет ему принадлежать. С ним останутся только его воспоминания и мечты, которые не исполнятся никогда.

Больше всего ему хотелось, чтобы они с ней встретились до того, как она познакомилась со своим мужем. Иногда он представлял её вдруг внезапно овдовевшей. Но чаще всего, что она всё-таки бросит того, другого. Однажды он даже спросил её, планирует ли она развестись с мужем. Её тонкие брови недоумённо поползли вверх: «Зачем мне это нужно?» Её удивление оскорбило, как пощёчина. Между ними состоялся короткий разговор, который он запомнил до последнего слова. Она спросила: «Тебя что-то не устраивает?» «Неужели ты не понимаешь? Я люблю тебя и хочу быть с тобой», – сказал он. И лёгкое, почти равнодушное пожатие её плеч в ответ: «Ты знал, на что шёл».

Больше он подобного разговора не заводил, ему было страшно снова встретить безразличный взгляд любимых глаз. Раньше он наблюдал её в нескольких ипостасях и любовался ими, как гранями драгоценного камня: он видел строгую, сдержанную коллегу на работе, добродушную мать, с гордостью описывающую школьные успехи своей дочери, озорную заговорщицу, которая с увлечением рассказывала, как ей удалось пустить по ложному следу их не в меру любопытную начальницу отдела, начавшую что-то подозревать; но эту, внезапно открывшуюся ему черту её характера, он боялся увидеть ещё раз. Впервые, столкнувшись с холодком в её глазах, он понял, что она способна причинить ему боль и что отныне ему придётся защищаться даже от неё, той, кого он любил больше всего на свете.

Потом всё чаще в её интонациях стали прорываться злые нотки. Первый раз это произошло на работе, когда она уклонилась от чересчур откровенного жеста: «Не сходи с ума, сюда в любой момент могут войти!» Впоследствии его наотмашь будет бить раздражённая фраза: «Не сегодня! Прекрати!» Она всегда так боялась, что их кто-то сможет увидеть. Научила и его вздрагивать от каждого шороха, от телефонного звонка, скрипа дверей, стука каблуков. Он изо всех сил старался не потерять бдительность, потому что боялся потерять её. Но однажды это всё-таки случилось.

Она умерла внезапно. «Трагически погибла...», как написали в газете. Он услышал эту страшную новость, придя утром на работу, когда председатель профсоюзного комитета объявила сотрудникам о необходимости сдать деньги на венок, и не поверил услышанному. Разве возможно, что тело, которое ты обнимал тысячу раз и теплоту которого ты до сих пор помнишь, может быть растерзано под шинами автомобиля? Роковая, нелепая случайность. Ему хотелось выть, а он мог лишь бесцельно слоняться по кабинету из угла в угол, натыкаясь взглядом на россыпь канцелярских принадлежностей на рабочем столе, буднично попискивающий принтер, чашку с недопитым кофе, брошенную кем-то газету...

На кладбище собралось много народа. Накрапывал дождь – робкий, неназойливый; он точно извинялся за свой внезапный визит.

Возле могилы он увидел её семью. Заливалась слезами её некрасивая дочь, припадая на руки бабушки. Он завидовал ей оттого, что не может так же явно, как она, выражать своё горе. Овдовевший супруг был молчалив и сдержан. В своём эффектном траурном костюме он был похож на актёра-трагика. Возле него находилась миловидная молодая женщина, пытавшаяся закрыть его от дождя своим зонтом. Помада кофейного оттенка на её губах размазалась. Вдруг она, тесно прижавшись к нему, что-то быстро проговорила. Он, бросив беглый взгляд по сторонам, торопливо слизнул со своих губ коричневую краску. В это время стали закапывать могилу. Вдовец и его спутница бросили в неё свои платки.