Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Колдунья Азея (роман) ч.2

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Уход трифелы

- Азеюшка, нарушай-ка хлебца. Вообще хлеб надо не рушать, а ломать. Недаром говорят, ломоть - ломоток и есть частушка булки. Рушать, или резать – это насилие над хлебом. А когда ты отламываешь кусок – хлебу не больно. Разлом получается в самом удобном месте и крошек меньше. Сядем мы за нашу последнюю трапезу. А пока неси карты; сыграем-ка мы с тобой в «Акульку». Похлебка аккурат и дозреет.

- Матушка Трифела-птица, а пошто только в Акульку? Можно в «Пьяницу», в «Курицу», в «Ураган», в «Шестьдесят шесть». Я люблю в «Кис-Кис».

- Сыграем в «Акулину»: последний раз играла со мной, когда уходила, мать-птица Жигала.

Азея, вынув карты из футляра, стала делить их, раздавая по одной между Трифелой и собой.

- Ты, Азея, живи, пока нужна людям, радуйся, если кому-то поможешь, а когда твоя польза иссякнет и ты поймешь, что ты не в силах помочь страдальцам – уходи. Уходи без сожаленья. Быть кому-то обузой позорно. - Когда Азея разделила колоду, каждой досталась половина, игрицы сбросили попарно все одинаковые карты. Трифела спросила: « Все сбросила пары?.. Ну, вот осталось у нас поровну. Тяни ты у меня первая…. сбрасывай и своего валета».

За этой детской карточной игрой Трифела продолжала свой главный наказ, повторяя уже сказанное до этого дня: «Были, да и сейчас есть народы, которые с радостью покидают эту бренную жизнь, уходят в иную, светлую, легкую. Здесь пожили, пора – туда. Когда человек, содеяв все, что ему положено, становится бессильным помочь своим, он просит вырыть ему могилу, садится в нее, его живого зарывают. Никто не знает, чего он чувствует. Ведь он никогда никому не поведает. Умирает, надо полагать, от разрыва сердца. – Колдунья задумалась и как бы улетела куда-то в мечтах.

- Матушка птица Трифела, а другой свет, правда, есть? Ты научила меня умирать. Но когда я оживаю, то не помню, что со мной было, где я была. А вот когда летаю – все помню.

- Когда ты умираешь, твоя душа еще в твоем теле. Девять дён ей надо, чтоб она отлетела. Живи долго, но не доживай, моя сахараночка, до того, когда ты станешь обузой кому-то. Уходи. Уходи подальше в безлюдье. С собой ничего не бери; там тебе ничто не нужно. Засни среди трав, деревьев, среди зверья и птах, среди гнуса, и пусть твое тело станет пищей для зверей и птиц, оне тебе благодарны будут, - остальное - земле. Тогда душе легче отлететь, быстрее избавиться от тела. Уйди подальше в лес или степь, усни, умри, но больше не оживай. Ты станешь частью природы. Звери, птицы похоронят тебя по всей нашей державе. Кому надо знать, где твое последнее место? Кому охота будет поплакать по тебе? За нами за всеми не было потомства, нет и могил. Кому охота будет – пусть плачут, глядя в небо, а не в землю. Трудно найти преемницу, а ты постарайся. Лучше сиротке передай. Мне не понятно, почему твое имя было последним - Азея. Жингала-птица сказала, что в завете это последнее имя, которое досталось тебе. Не состоись тебя - этим именем другая была бы освящена.

- А почто надо, чтобы наших могил не было?

- А где у Чингисхана могила? Никто не знает. Если ее найдут, наступит конец света. Тот, кто найдет ее - будет править всем миром.

- В схороне я читала, что Чингисхан не был монголом.

- Какая жаба тебе может сказать, что она видела рыжего монгола или бурята? Рыжие татаре караимы в Крыму были, дак их Сталин попер оттуда сухим-немазанным. Ты еще не докопалась, что Чингисхан был тюрок.

- У Алана Топчи в «Золотом сказании» я не поняла, кто он - Чингисхан.

- Это красивая сказка, выстряпанная правдиво. Сказка это. Сказка, матушка моя. И «Гэсэр» сказка. А в каждой сказке, как сказал Александра, есть намек. Если ты с умом - вот и кумекай. На земле нашей Даурской, из века в век менялись племена.

- А куда уходили?

- Да никуда. В землю нашу. Роднились с другими племенами. И брала - чья сильней. Вот Амур от нас рукой подать: «Шилка и Аргунь начинается Амур». По берегам Амура жили рузгены. Они-то и образовали династию Цзинь. Дзинь - золото. Вот тебе и золотая страна - поднебесная. Кто знает, как еще когда-то назовут нашу Даурию.

- Бравое слово «Даурия».

- Даурия есть, а дауров нет. Заглядывай чаще в схорон, но не вздумай что-либо выносить оттуда. Это не только твое и мое. А и всех предтечей наших. Это богатство дороже золота. Оно скудно, и многое еще нам непонятно. Грядет потомок, которому все будет проще пареной репы.

Трифела глубоко вдохнула, потянулась, провела руками по волосам, и расширив обе пятерни, развела их в стороны, словно крылья.

Азея залюбовалась руками Трифелы. Отчего они так молоды, без морщинок - белые, чистые. Трифела очень просто вещала:

- Если человек живет только для того, чтобы его помнили - ему надо честно осознать, что он человек неполноценный, корыстный, сластолюб и самолюб. А, прежде всего ему надо знать, и точно знать, кому в небытии лучше тому, кого помнят или тому, кого забыли. Приятное забывается быстрее. Полезное дело остается. Так ли важно помнить добродея, принесшего эту пользу? Ведь он делает это без корысти, как индийские гуру. Карма тебе дана от Бога. Давай еще сотворим «Акульку». - Трифела быстро раздала колоду.

- Кто обратится к тебе за помощью, скажи ему: «У тебя горе» – это будет первая правда, а правда действует на веру, - говорила Трифела. - Всегда начинай баяльства с описания того, что сомнению не подлежит. Иногда надо начинать с укора, но надо быть уверенной, что твой проситель в душе согласится с тобой.

За обедом, Трифела была возбуждена, в торжественном настроении, а Азея – подавлена, грустная, тоска сжимала ее грудь. Она знала, что отговаривать тетку бесполезно: так угодно Богу.

- Ты страдаешь вопросом, Азея, лови фартовый случай. Он последний. Но мое главное завещание - найти целебную амфору, тибетский горшок - остается тебе. Знай, я точно выяснила, что он где-то на наших приисках. Обязательно добудь его. Это важная цель всего нашего рода.

- Матушка Трифела, давеча навернулся мне вопрос, почему так много в схороне писанины про Тэмучжина? И как его святое имя, первоначальное - Темучин, Тэмуджин, Темучжин? Про родительницу его ты говорила и многие - Оэлун, а кто-то обозвал ее Улун-Эке. Сказано в сказании, что он родился близ нынешнего райцентра Часучей в Ононском районе.

- У-у-у, хватила! Часучею тогда в помине не было. На берегу Онона было такое красивое место-урочище Делюн-Болдок. Там он и появился радостно с любовию, от любви. Эко место и в наши дни так называется, верно, старики указуют малость подале от Часучею. А тот камень, что называют «Чашей Чингисхана» - я его не видела. И назвали так его читинские писатели, ловко, дак сам Георгий Граубин, а может, кто другой. Тогда туда ездили писатели всего Союзу. Праздник так называли «Забайкальская осень». Тут такой ферт получается: сам Темучин, нареченный потом на большом курултае Чингисханом из рода-племени тайчжиудов. А когда там-там отравили его отца, тайчжиуды стали его злейшими врагами. Колодкой-то на шею они наградили Темучина. И воевал он своих бывших сородичей, неподалеку отсель у речушки Бальджуны, что вливается в Ингоду, которая шибко глянулась Жигале. Ты про ужасы той бойни знаешь. Чингисхан велел срубить деревья, и всех бывших его родичей сварили, в больших восьмидесяти котлах.

- И съели?!!

- Бог с тобой, дева, окстись. - Трифела перекрестившись, надолго замолчала, разглядывая картинки карт.

- А пошто о Чингисхане писанины много… - так он предок одной нашей баяльницы. Родилась она от его заложницы. Приняла обет безбрачия. Летава - славное имя ее. Чингисхан, надо полагать, и не ведал о ее существовании. Она первая добыла зелье ведьм и вывела первую домашную летучую птицу.

Небольшая авторская реплика. Трифела ошиблась. Заложницей Чингисхана была тетка Летавы, то есть сестра ее матери.

- Чингисхан считал свой век жестоким, а своим потомкам в Ясах завещал милосердный век, смиренный. Не применять жестокости ни к одному живому существу. - Заключила Трифела.

По окончании трапезы, она вышла в сени, попросила Азею полить ее из ведра холодной водой.

Вытираться она не стала. После вчерашней бани тело ее было чисто, и выглядела Трифела вовсе не старухой. Войдя в избу, Трифела обнаженной села на скамью. Попросила Азею:

- Скинь с себя лóпоть, присядем на дорожку.

Две колдуньи, приходящая и уходящая, долго сидели молча, лица их были бесстрастные, но одухотворенные: совершалось великое таинство. Потом Трифела встала. Наказ был прост:

- Не смотри, куда я пошла. Катька скажет, когда тебе надо продолжать жить. Я не умерла – ушла. Без возврата.

- Катька! – Трифела вытянула левую руку, сорочонок сел на нее. Уходящая поцеловала приходящую в лоб, вышла молча. Оставив дверь незакрытой. Ворвался осенний ветер. Цветы и крона на дереве пришли в движение. Было слышно хлопанье крыльев деревянной птицы. Азею почему-то тиранил вопрос, который она не успела задать Трифеле. Отчего ее предтеча сказала: «Мы тангуты»? Азея теперь знала, она вычитала в свитке, что это такое. Ведь тангуты, другое название минья - в десятом веке образовали государство Си-Ся в Каракото, которое было разорено в эпоху Чингисхана. А Трифела Чингисхана боготворила. И унесла благие чувства к нему с собой в Вечность.

В памяти Азеи возникла новость, которую она слыхала по радио. Археологи раскопали дворец на берегу речки Барон-Кондуй притоке Урулюнгуя, в Борзинском районе, при Чингисхане это место называли Борджо.

Через четверть часа сорочонок влетел в избу через дверь и сел на дерево, где его место. Азея встала, закрыла дверь, оделась и принялась за свое дело. Завтра ей предстояло летать.

Предстояло жить. Жить и вспоминать.

Монгольскую пословицу: «Чтобы строить высоко, надо рыть глубоко» Азея переладила: «Чтобы летать высоко, надо знать глубоко».

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.