Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail:
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
и ЗАО "Стройсервис".
17.
В помещении аварийной дежурки, в пёстром окружении планов работы, рекламных плакатов и инструкций бригадир слесарей Тютиков разговаривал по телефону, косясь на аппарат в стиле «ретро» (из которого вместо звонков – писклявые вопли клаксона).
– Мотопомпу вам направил. И сварщиков двое... Чево?.. Ково?.. Эхма!.. А дороги туда щас какие? Вон с неба опеть хлещет... Вобчем, ждите.
Осторожно положил трубку на высокий голенастый рычаг. Хмыкнул. Такой допотопный с виду механизм, а слышимость – прямо будто позвонивший в ухе сидит.
Показался Оськин, всё в той же, надетой прямо на майку брезентовке. Тютиков собрал на лбу морщины непреходящей озабоченности:
– Привез?
– Нету в общаге.
– А где?
Оськин прошёл к графину с водой на подоконнике, глотнул из горлышка.
– Откуда мне знать? Никто не знает. Может, у этой... у своей отлёживается.
– Отлёживается! Нашел время! Кобелина! Ежжай к ней немедля!
– А куда? Куда?
Озабоченность на плохо пробритом лице бригадира сменилась искренней растерянностью:
– Дак как же я теперь в сейф?.. Анохин щас тут будет... Ну Кошкин-Мышкин... без ножа, стервец, режет... Получит он у меня в энтом месяце... ноль целых хрен десятых! Ежжай, приказываю!
– Куда?!
– Куда хошь, но чтобы с глаз...
– Пошёл ты! – Оськин сел в кресло, в привычной позе вытянув ноги на середину комнаты: – У меня ответственное дежурство, понял?
– Всё ж даки поедешь!
– Отвали. Не поеду. Хватит!
Вошёл Анохин, сразу взялся за телефон, стоя стал крутить диск.
– Что за шум, а драки нет? – Взглянул на бригадира. – Журнал доставили?
– Товарищ Анохин, Александр Петрович! – Тютиков засуетился, глянул под рукав. – Щас доставим, Щас, ментом! Заминка тут произошла. Вот Оськина посылаю, он надёжный парень... – Приблизился вплотную к слесарю и – тихо, зловеще: – Ежжай, сделай милолость, исчезни!
Оськин, кипя в душе, молча встал и, презрев бригадира взглядом, вышел из дежурки.
Тютиков, удовлетворённый, уселся на его место. Секретарь парткома говорил в трубку:
– ...На Дамбе только экскаваторы и самосвалы. Людей нет. Но с вас-то спрос особый, не обольщайтесь – И резко оборвал разговор. Сел за стол, вынул из внутреннего кармана какую-то бумагу, стал читать.
Тютиков деликатно сказал:
– Я так своим умом кладу. За эти дела статья гласит, а? Как ваше мненье?
– За какие дела? – Анохин поднял голову.
– Это... за отвал. Беды нанёс сколь...
– Думаю, что да.
– А кому в перву голову?
– Это надо разобраться. – Анохин снова уткнулся в бумагу.
– Надо, надо! Ой, надо! – Тютиков энергично закивал, полностью соглашаясь. – Распустились люди, языками забрякали. – Разговаривать с начальством такого ранга ему приходилось нечасто, и он не мог упустить момента.
– Случай взять. Сижу в полуклинике. Женчина рядом, такая из себя... лахудренькая. Ругается: «Полгода хожу лечу болячку – никакого результату. И ещё сиди под дверьми до посиненья!..» А я возьми и ляпни. Гражданочка, полгода – зато бесплатно, а вот, мол, за границами – читаете небось – леченье... ого! Помереть дешевше. Так-то!.. Она, лахудра, как разбрунделась тут: «Мне плевать, что за границей платное, мне чтобы в нашей полуклинике оно было качественным!..». Говорю же, распустился народ, надо бы уж и поприжать.
Писклявые вопли клаксона прервали Тютикова, заставили поморщиться Анохина. Он потянулся к трубке. Это был Каржавин.
– Выходит, лаборатория всё-таки была, – произнёс он. И неясно было по тону – спрашивает или констатирует. Но Анохин понимал: конечно же, констатирует – спрашивал-то два часа назад, через диспетчера. – Была! Но ни главный, ни водоснабженцы – никто о ней понятия не имеет. Невероятно!
– Какая там лаборатория? Фанерная будочка на поплавках. Просто никто всерьёз не принимал.
– А что принималось всерьёз, если речь шла о гидроотвале? – Голос Каржавина уже гремел. – Что?
– Я все выяснил, – Анохин попытался деловым тоном пригасить секретарский гнев. – Копошился там один наш техник, студент-заочник. Опыты по очистке стоков проводил. Электролизным путем.
– Там же вонь кромешная, – усомнился, хмуро бросил Каржавин. – Вместе недавно дышали.
– В респираторе приходилось бедолаге работать, – сказал Анохин. – Его, говорят, так там и звали: Трёхнутый.
– А клоаку отвала – озером Рицца?
– Остряки!
– Та-ак... – сказал Каржавин. – Куда же она могла деться?
– Кто?
– Будочка мать вашу-перемать!..
Анохин пожал плечами.
– Да куда. Наверное, штормом в проран вынесло.
– Там человек был!
– Не было никого. Что ему там ночью делать?
– Но ведь сам говоришь – Трёхнутый!
– Это не я говорю...
Трубка коротко запищала отбой, и Анохин кинул её на высокие рога аппарата.
* * *
Каржавин в своем кабинете перешёл к столику, на нём была установлена рация, стал щёлкать переключателями. Трубка сеяла треском разрядов, значит, грозовой фронт снова приближался.
– Командир... Командир... На связи Каржавин. Где находитесь? Приём.
Пересыпаемый разрядами, то всплывал, то как бы погружался в воду голос Печорина:
– Прошли турбазы, село Варюхино. Выброс расползся, как дерьмо, по всей Реке... За пастухов пришлось вот поработать, стадо из воды ракетами выгонять...
– Слушай внимательно, – сказал Каржавин. – Скоро вас сменит вертолёт областной ГАИ. Разворачивайтесь немедля назад. Немедля! Ищите плот из заваренных труб, вроде понтонов. Будка на нём, домик такой... Там человек должен быть.
– Понял, Юрий Иванович. Будем искать человека на плоту...
Каржавин замедленными движениями отключил рацию, раздёрнул галстук. Глазок индикатора подмигнул последний раз и потух.