Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Кроссинговер

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

Содержание материала

* * *

Продвинув в петли ржавых дверей проволоку, он затянул ее двойным оборотом.

Дождь отступил перед внезапной атакой солнца. Это часто бывает в осенние дни. Человек прошел сад, заброшенный и дикий, удивляясь неистовым краскам на полотне щемящей синевы. Он знал это чув­ство, не имеющее определения, но имеющее свое место в череде времен года. Чувство глубокого одиночества среди опавшей листвы, чувство космического холода в душе, когда всматриваешься в ство­лы обнаженных деревьев.

Между корнями подмытого речушкой дерева было место, куда он приходил, когда становилось вовсе невмоготу.

Ложился на грязный тюфяк и, слегка наклонив голову, наблюдал, как среди серых и белых нитей, застрявших в траве нечистотах, сно­вали юркие рыбешки, напоминавшие пескарей. Непомерно большие головы, выпученные глаза принадлежали новому виду рыб. Они жили и размножались в помоях, метали икру в щелочные потоки, корми­лись резиной и пластиком и ждали своего времени, чтобы выбраться на сушу. Тогда начнется новая эра в разрушенной стране. Эра лю­дей с мусорок и рыб из канализационных стоков.

По помоям плыло золото кленов и серебро ив. Мысли уплывали в никуда. И не было ответа на простой вопрос. Кто он? Человек

или червяк, запутавшийся в корнях старого дерева. И если червяк, то как скоро его съедят рыбы-мутанты. А если человек, то что он делает среди этого дерьма.

 * * *

Тепло.

Тихо гудел трансформатор. У дверей в том же порядке лежали собаки. Мусорная площадка оставалась пустой. Правда, в углу кто-то сбросил корки от арбузов и дынь. Осколком стекла он бережно соскребал мякоть и бросал в сухой рот. Подавляя голод, сжевал корочку переспелой дыни.

Утихала боль.

Музыка медных проводов возвращала в мир изомерных линий на осциллографе. Мигал экран компьютера. Люди в белых халатах толпились у таблиц.

Вращалась центрифуга, звенели пробирки. А потом — грустные детские глаза, и слеза за слезой катились по его грязному и небри­тому лицу.

Человек проснулся. У изголовья, определенного кирпичом, пища­ли крысы. Шепелявил мелкий дождь.

Серело.

Короткий осенний день обрывали колокольные перезвоны.

Наступало время вечернего сбора мусора, время заготовки про­дуктов на ужин.

День на день не был похож. Люди разное несли к бакам.

Что обидно, — в годовщину революции (или путча) питался карто­фельной шелухой да желтым куском сала со следами чьих-то зубов.

Меняется жизнь, меняются праздники. Вечен звон колоколов да старушки в черном на коленях.

Пока в будку проникал мерцающий свет, человек достал из рва­ного кармана газету и приблизил к глазам.

Какая-то вырванная строчка из текста привлекла его внимание "...благодаря возможностям генетики, я заинтересовался клеточным циклом, но не имел малейшего представления, что происходило на молекулярном уровне", — что-то знакомое было в этих строчках, или раньше читал, или кто-то рассказывал.

Аккуратно сложил газету в карман и стал ждать выноса первых ведер. В этом была своя особенность. Многие жильцы сбрасывали мусор до прихода машины и можно было спокойно заниматься сортировкой. По приходу машины бак заполнялся быстро и все улетало в грязное чрево мусоровозки.

Собаки застыли с вытянутыми мордами. Потирали руки сборщи­ки бутылок — два учителя истории Союза.

Опережая нетерпеливых бизнесменов, к бакам семенили пенсио­неры. В дырявых пакетах, кроме картофельной шелухи да свеколь­ных очисток, бывали еще кочерыжки капусты, которые гнилые зубы раскусить не могли.

Он не утруждал себя проверкой этого добра, оставив возмож­ность до самых голодных времен. Настоящая работа будет чуть погодя. Из богатых квартир служанки понесут остатки ужина.

Набрав полный пакет, человек добродушно подпустил собак к ящикам. Указал историкам на присыпанную мусором тару. На дно пакета улеглась недопитая кем-то бутылка.

Многие привыкли к нему, кое-кто здоровался, но большинство брезгливо обходило стороной, не ведая простой истины, что судь­ба — изменчивая сука и в каждом, стоящем перед ней на коленях, необходимо для полноты восприятия мира увидеть себя.

Содержимое баков ушло в пасть фургона. Мусорщик подчистил бетон. В странной зоне неосмысленных бурь наступила тишина до завтрашнего дня.

Жалко скулила собачья свора, пытаясь подобраться к вожаку. Он грыз большую кость, злобно рыча и оголяя желтые клыки.

Случайная стайка воробьев доклевывала прелую крупу.

* * *

В предчувствии сытного удовлетворения, человек вытащил газету из кармана. При свете сигнальной лампочки на щитке пытался вчи­таться в текст: "Как-то ночью, в лаборатории, я прочитал статью Lee Hetwell. В ней автор детально описал, как можно применить гене­тику, чтобы исследовать клеточный цикл у определенных подвидов дрожжей".

Дверь открылась и на пороге застыло существо, облаченное в рваную женскую одежду.

— Привет, Мишуля! Накрывай стол, будем пировать. Существо пьяно хихикнуло и шлепнуло человека по нижней части живота, задержав в этом месте руку. Второй рукой вытащило из кармана консервную банку с окурками. Грязными пальцами под­цепило самый увесистый и какой-то заморский дым, слащаво ще­коча ноздри, потянулся к потолку.

— Что застыл, мужичок? Дама проголодалась, стели самобранку. Человек потянулся к газете в кармане, потом передумал. Из-под стенки достал лист картона в жирных пятнах и разводах и шлепнул в пыль под ноги. Из пластикового пакета высыпал объедки. Они слепились в кучу и пришлось сортировать эту массу.

В бутылке с беловатой жидкостью оказался самогон свекольной готовки.

Существо отпило из горлышка несколько глотков и зажмурило глаза от удовольствия.

— Понимаешь, Мишань. Раньше пила только шампанское, в те времена — советские. Понимаешь, Мишань, закусывала шоколадом "Аленушка"... В те времена, Мишань, я была..,— и едкий смех, пере­ходящий в надрывный плач, начал трясти сутулое существо.

Человек отковырял несколько огрызков хлеба и заел вонючий самогон. Потом проглотил полугнилой помидор. Когда донышко у бутылки просохло, существо промычало:

— Давай будем любить друг друга,— и начало раздеваться. Под нитями и тороками дырявого свитера оказались упругие маленькие груди с темными сосками, не тронутыми губами ребенка. В это время дверь открылась и на картон, зацепившись о порог, свалилось два тела. Одно осталось лежать, уткнувши морду в пище­вые продукты. Второе приобрело знакомые черты сборщика буты­лок. Он приподнялся и втиснулся между трансформатором и сте­ной. Синее от побоев лицо венчала копна волос, склеенная грязью. Верхнюю губу рассекал старый шрам. Он невнятно бормотал:

— Я то, что есть время, а то, что есть время — это я. Я следствие бытия.

И как-то неожиданно громко:

— Если я говорю о бытие, то лишь с целью сделать зримым само бытие.

Второй очнулся и глухо выдавил из себя:

— Заткнись, Карлуша!

Потом посмотрел вверх и присел. Над ним в полутьме торчали соски молодых женских грудей. Достал из кармана початую бутылку и поставил между ног.

Существо женского рода, обнаженное по пояс, присело рядом.

— Дай глотнуть, кавалер.

— А хочется? — спросил учитель.

— Мне любви хочется, и чтобы цветы.

— Глотни и мне оставь. Мишаня, хмырь вонючий, а жрать у тебя отыщется?— жестко рявкнул гость.

— Было,— ответил человек.

Историк глотнул из бутылки и попытался лизнуть сосок на груди у существа. Но получив удар по лицу, опрокинулся на спину. Его товарищ звучно храпел, вытянувшись под простенком. Настало вре­мя большой печали. Бутылка опрокинулась и содержимое поглотил земляной пол. Существо всхлипнуло. Историк, шатаясь, приподнялся и вцепился пальцами в волосы:

— Доигралась бля.., доигралась,— и ударил женщину по лицу.

Мишаня, по характеру тихий и незлобный, в своем доме такого не терпел и врубил по глазам учителя растопыренными пальцами. А потом ударом ноги гофрировал все, что было между ног у исто­рика. Тот шатнулся и спиной замкнул фазы на щитке трансформа­тора. Тело вытянулось, сломалось пополам, а далее судороги начали свертывать его в спираль.

Страшный крик разорвал сожженные губы. В огненной дуге горели мышцы спины. Искрились волосы. Глаза выдавливались из орбит, плавились зрачки. Зубы, как резак, откусили кончик черного языка.

Ужас царапнул лицо Мишани когтистой пятерней и он протянул руку к горящему телу. И только бестолковое существо, вдавленное страхом в кирпичный угол увидело как страшная сила швырнула Мишаню на каменную стену, как эта сила влепила его голову в бетонный блок, как брызнула струя крови из ноздрей на грязный земляной пол.

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.