Скорпионовая мазь. Повесть в стиле ретро

Рейтинг:   / 1

Подробности

Категория: Проза

Автор: Баранов Валерий Михайлович

Просмотров: 6079

2011 год, Выпуск № 3

Глава пятая

Прошло несколько дней. С моря по-прежнему дул лёгкий и приятный ветер. Большинство обитателей дома отдыха проводили всё свободное от культурных мероприятий время на море. Осокин и Мария тоже каждый день ездили на пляж купаться в большом котловане, вырытом земснарядами... Этот искусственный водоём соединялся с морем длинным каналом, и оттуда приходили волны, но быстро гасли, оказавшись в тесноте берегов. Сам пляж был устроен и оборудован хорошо, но Осокин и Мария часто уходили от этого искусственного моря, чтобы побродить по узкой и ослепительной дорожке, где соединяются небо, песок, вода, мужчина и женщина.

Однажды во время такой прогулки Осокин высмотрел впереди маленькую синюю палатку. Они подошли ближе и увидели, что это не палатка, а просто кусок темно-синей материи, натянутый над землёй. Простота и убогость жи-лища удивили даже Осокина: кроме куска материи, четырёх палок и верёвки, человеку потребовалось собрать белые пушистые водоросли, которые в изобилии выбрасывает на берег штормовое море, и устроить в тени матрац... У его ног слабо горел костерок, над огнём висел чайник.

– Здравствуйте! – Мария первой поприветствовала хозяина этого странного жилища.

На них с любопытством смотрел, улыбаясь, мужчина, лет тридцати пяти, худой, среднего роста. Он поднялся и сделал шаг им навстречу. Солнце и ветер не пощадили его внешности: волосы совсем выгорели до светло-соломенного цвета, а тёмно-коричневая блестящая кожа пошла пятнами на плечах, спине и груди. Кроме плавок, мужчина ещё носил очки.

– Мы из дома отдыха... А вы тоже отпускник? – спросила Мария.

– Конечно! Только я не стал селиться в доме отдыха. Я типичный дикарь, – он развёл руки в стороны,– мне нужно всё! Мне одному. Всё небо, море, весь песок в пустыне... Кроме того, у меня здесь дело...– помявшись, он с улыбкой продолжил, – я ловлю скорпионов. Вероятно, ночью они чувствуют тепло моего тела и сползаются из пустыни сюда...

– Значит, вы ночью не спите и ловите скорпионов?

– Нет, я ловлю их рано утром.

– А зачем вам нужны скорпионы?

– Со мной приключилась неприятность, нелепая история.

– И скорпионы в этой истории играют важную роль? – вступил в разговор Осокин.

– Если вы сейчас никуда не торопитесь, то я расскажу эту историю... История странноватая, но я постараюсь объяснить, в чём дело... Давайте знакомиться. Вас как зовут?

– Мария... А его, – она улыбнулась Осокину, – Гарий.

– Меня зовите Аль. Это имя я придумал себе недавно. Хочу привыкнуть к своему новому имени и поэтому то, которое в моём паспорте, не скажу... Зовите меня – Аль.

Покончив с церемонией знакомства, Аль предложил гостям присесть на его матрац, налил чай в пиалу.

– У меня всего одна посудина. Поэтому первой будет пить чай женщина.

– Спасибо, – улыбнулась ему Мария, взяв пиалу, – но вы действительно расскажете нам свою историю? Я первый раз в жизни вижу ловца скорпионов. Что же с вами случилось?

Аль задумался, блеснул очками, нахмурил брови:

– Аллах свидетель! Слушайте... Несколько лет назад у меня возле левого уха выросла большая бородавка. Я взял и крепко перевязал её шёлковой ниточкой. Бородавка засохла и отвалилась, и я совсем забыл об этом... Но через некоторое время бородавка появилась снова. Теперь уже на моей пра-вой щеке, и начала расти... Я опять крепко перевязал её шёлковой ниточкой – она засохла и отвалилась.

Некоторое время я ждал: не появится ли она где-нибудь на моём теле снова... Ничего такого не происходило, и я успокоился... Но каково же было моё удивление и огорчение, когда всего через полгода я почувствовал, что у меня опять появилась эта бородавка... Вот тут, – Аль постучал пальцем по своей макушке, – и она стала расти туда, вовнутрь моей головы... Избавиться теперь от бородавки не было никакой возможности!

“Ну и чёрт с ней! – подумал я тогда, – в конце концов, ничего страшного тут нет: никто же не видит эту мою бородавку. О ней знаю только я ...” Но на всякий случай я решил посоветоваться с одним человеком – лекарем и муд-рецом. Он меня выслушал и сказал: “Это довольно распространенная болезнь среди людей, и ты рассудил правильно – она неопасна для твоей жизни и не угрожает здоровью... Некоторое неблагополучие лишь в том, что бородавка так и будет продолжать расти внутри головы и вытеснять из черепа мозг. Через маленькие отверстия в костях твоего черепа мозг будет попадать в рот. И ты будешь каждый день, незаметно для себя, съедать свой мозг вместе с пищей... Ты начнёшь постепенно глупеть... А когда съешь весь свой мозг – станешь дураком окончательно.”

“Что же мне делать?” – испугался я. “Потеря мозга – не такая уж большая беда... Постепенно ты это поймешь,” – стал успокаивать меня старик. “Но я не хочу становиться дураком!” – заплакал я. “Хорошо! – решил старик. – Есть одно средство, с помощью которого можно избавиться от бородавки. Это – скорпионовая мазь. Только эта мазь сможет проникнуть через поры кожи глубоко в твоё тело и сжечь корни бородавки...” “Дай мне! Дай скорее этой мази!” – закричал я. “У меня её нет, – ответил старик, – но я знаю, как её приготовить. Принеси мне тысячу скорпионов, и тогда я сделаю для тебя лекарство.” “А где мне взять эту тысячу скорпионов?” – спросил я.

И тогда старик указал мне это место на берегу Аральского моря. “В этом месте, – сказал он, – водятся скорпионы, наиболее подходящие по своим качествам для волшебной мази.”

– Действительно, удивительная история...– отдавая пиалу Осокину, произнесла Мария.

– Скажите... А разве можно услышать от человека, живущего на берегу неба, на грани трёх измерений, не удивительную, а обычную историю? – спросил Аль и со значением посмотрел Марии в глаза.

– Это место действительно называют “Берегом неба”,– тихо ответила Мария, – и здесь опасно жить одному.

– Я здесь не один. Посмотрите внимательно вон туда, вдоль линии берега, и вы заметите синюю палатку. Отсюда всего километр-два. Там живёт Борис.

– Он тоже ловит скорпионов?

– Он ловит рыбу. Ставит сети в море, а пойманную рыбу солит и вялит на солнце. Потом сложит свою добычу в большие ящики, отвезёт в Кунград и отправит по железной дороге в Ленинград, к себе домой. У него мотоцикл “Урал”. В этом году он ехал сюда на своём мотоцикле из Волгограда, через пустыню. До Волгограда вёз своё снаряжение и мотоцикл по железной дороге, потому что, если ехать своим ходом до Аральского моря от Ленинграда, нужно много бензина.

– У него такое же жилище, как и у вас? – спросил Осокин.

– Нет, у него настоящая палатка. Пространство вокруг человека должно быть чем-то ограничено... Иногда, желательно, чтобы это были стены, потолок, дверь, замок...

– Тюремная камера?

– Тоже может быть защитой от безграничности, которую человек вообще не переносит. Борис не исключение, да и в палатке жить гораздо удобнее, ведь когда дует ветер, палатка всё-таки защищает от песка, а тёмно-синий цвет у моей тряпки и палатки Бориса потому, что он лучше других цветов поглощает ультрафиолет. Здесь очень сильное солнечное излучение.

– Всё равно, – подвела итог Мария, подозрительно оглядывая жилище Аля, – что бы вы нам ни говорили, мне кажется, что устроились вы очень неудобно и терпите жажду, голод и другие лишения.

– Это логика домашнего человека! – улыбнулся в ответ Аль. – Уверяю вас, что я не испытываю здесь страданий от одиночества, жажды или голода. Воду мне привозит Борис вот в этой двадцатилитровой пластмассовой канистре. Воды у меня достаточно. Ещё Борис снабжает зелёным луком, укропом, кориандром. В море стоит моя сеть. Тут хорошо ловятся судак, лещ и сазан. Рыбу я варю или жарю, иногда ем просто сырую, это хорошо утоляет жажду. Всю лишнюю рыбу я отдаю Борису. Иногда у меня бывает настоящий пир. Боря мне пару раз привозил из Муйнака “чим-чи” – это особо приготовленная пекинская капуста. Во рту горит огнём! Иногда я ем ящериц. Здесь, в саксауловых зарослях, очень много круглоголовок. Правда, их хлопотно ловить... Я их потрошу, немного подсаливаю и чуть-чуть обжариваю на углях ...

– Вы так хорошо рассказываете, что я сейчас, наверно, побегу вон к тем зарослям ловить ящериц! – рассмеялся Осокин.

– Подождите убегать к круглоголовкам! – тоже рассмеялся Аль. – Смысл в другом... По воле Создателя человек принадлежит сразу двум мирам: один – уютный, обустроенный, другой – чуждый, суровый, хаотичный.

До какого-то жизненного опыта нам кажется, что только в первом – жизнь, а во втором – как бы и небытие... где сон разума порождает чудовищ... где наслаждение – это ужасный и отвратительный кошмар, который ждёт нас в грядущем бесконечном сне... Тут, как ни странно, помогает разглядывание себя изнутри. В одиночестве, когда размышляешь о своём пути, ощущаешь, что хаос так же реален, как и гармония, что жизнь не только в тёплых уютных домах... Жизнь среди людей невозможна без стен, но в наших городах одиночество – неприятная вещь... А здесь самое настоящее роскошное одиночество, какое только можно себе представить. Здесь хорошо думать и очень легко дышать... Он будто наполнен стихами, этот необычайно лёгкий и сухой воздух.

Когда ветер дует из пустыни, у него удивительный, слабый, чуть сладковатый аромат каких-то неизвестных мне растений. Ветер с моря мягче, всегда приносит с собой какое-нибудь воспоминание, мечту, кружит голову... Днём хорошо дремать под пологом, сидеть в тени и пить чай. Ранним утром люблю купаться в море, проверять свою сеть, бродить вдоль берега и подбирать с песка сухие водоросли, а в саксауловых зарослях куски дерева для костра... Но вечером мне всегда кажется, что проблемы нашей земной жизни не имеют никакого смысла и значения. Здесь очень близко от нас небо. У меня слабое зрение, но я вижу невероятное количество звёзд... Я смотрю в эту печальную пропасть над моей головой, думаю о вечном, и мне кажется, что можно верить в космическое спасение.

– Можно верить в спасение? – с удивлением возразил Осокин, возвращая Алю пустую пиалу. – Верить в спасение, после того как отвергли Господа Бога, так и не сумев убить его... Франсуа Мариак был не прав, утверждая, что мы уже пережили смерть Господа Бога... Нам ещё нужно будет пережить смерть нашего светлого будущего – и вовсе не потому, что мы хотим разгадать, предотвратить надвигающуюся на нас беду и за секунду до конца постичь какую-то страшную тайну, чтобы устроить на Земле рай без Бога... Мы ведь теперь молимся научно-техническому прогрессу и с замиранием и восторгом ожидаем момента, когда же, наконец, наступит высшая справедливость: разом взорвутся на Земле все атомные бомбы... Этот вывод я делаю потому, что с физической смертью всякого живого существа теперь, в нашем столетии, прекращается какое-либо его дальнейшее существование – такова официальная версия.

– Вывод часто составляет подкладку рассуждения,– согласился Аль. – Наше зрение, слух и другие чувства не имеют самостоятельного бытия. Потому что они, суть, нечто сложное. Они являются, по отношению к человеку, не более как внешними принадлежностями. Человек ими пользуется так же, как пользуется кроватью, стулом и всеми другими вещами. Зачем нам говорить, что чувства существуют для души? Но, тем не менее, ясно, что эта мысль, то есть зависимость чувств от души, является выводом, – Аль усмехнулся. – Из моих рассуждений видно, что вывод может быть и не выражен в словах.

– Боже мой... Что делается в нашем просвещённом и цивилизованном мире! – Осокин с деланным страхом схватился за голову. – Почему в светлых головах моих современников идея Бога единого миру и человеку, так упорно отодвигается на задний план, уступая место “Богу внутри нас”... Разве мы не понимаем, что не можем быть уверены в отсутствии как прямой, так и обратной личной связи с Господом Богом лишь только потому, что человечество имеет громадный практический опыт своей веры в Бога... Веры в то, чего нет!

– Веру “в то, чего нет” создали величайшие гении...– Аль поднял на него глаза с бледными радужками без зрачков. – Они убедили нас в этом навечно... Убедили так, что мы не можем перестать быть достойными тех чувств, которые иногда внушаем друг другу, а знаменитая формула: сон разума порождает чудовищ, годится лишь для атеистов и духовных мертвецов.

Осокин ничего ему не ответил и принялся внимательно смотреть в ту сторону, где находилась палатка Бориса. Мария тоже молчала... Аль, вспомнив про что-то, поднялся, сходил и принёс веточку какого-то растения.

– Я многих спрашивал, что это за растение? Никто толком мне не объяснил. Одни говорят – такой саксаул, другие вообще не знают.

Осокин забрал у Аля веточку, повертел в руках.

– Миндаль метельчатый.

– Здесь, в пустыне?

– А где же ещё ему быть? Тут берег, вода близко... Я ещё раньше заметил, что в этом месте растут самые красивые растения пустыни: белый саксаул и миндаль метельчатый. Вы видели, как цветёт белый саксаул?

– Да... Всего полмесяца раньше этот берег был совершенным садом.

– А я и не подозревала, Гарий, что ты так хорошо знаешь местную растительность, – удивилась Мария, – я теперь сомневаюсь, что ты раньше никогда не бывал в этих краях.

– Ну и что? Я действительно никогда здесь не был и никогда раньше не видел этого моря. Зато я бывал южнее, а растительность и там примерно такая же.

Мария встала и посмотрела на Гария.

– Мы, наверно, пойдём, – сказал Осокин, поднимаясь с матраца, и, взглянув на Аля, добавил: – Я хотел бы попросить вас, Аль, познакомить меня с вашим соседом, с Борисом. Я приду завтра, если вам удобно, после обеда.

– Хорошо. Приходите. Мы сходим к Борису, и я вас с удовольствием ему представлю.

– До свидания,– улыбнулась Алю Мария,– спасибо за чай!

Они уже, было, пошли, когда Аль с важным и серьёзным видом достал мешочек из плотной ткани и протянул Марии: – Я хочу подарить вам одного скорпиона. Опустите свою руку в этот кисет и вытащите наугад...

Мария засмеялась, испуганно схватила Осокина за руку, и они побежали от Аля, наискось, к воде. Аль стоял и смотрел им вслед. Вот они добежали до воды, и остро брызнуло из-под их ног, словно осколки разбитого стекла, тогда они пошли, всё ещё держась за руки.