Скорпионовая мазь. Повесть в стиле ретро

Рейтинг:   / 1

Подробности

Категория: Проза

Автор: Баранов Валерий Михайлович

Просмотров: 6084

2011 год, Выпуск № 3

Глава восьмая

– Добрый вечер, Иван Демидович...– с фальшивым неудовольствием разглядывая своего друга, вздохнул Сергей Васильевич.

– Здравствуй, Сергей Васильевич, здравствуй, турист! Я уж подумал, что ты совсем забыл про меня. Две недели не появлялся, а тут хоть помирай от скуки! – выговаривал Иван Демидович, встречая и провожая своего гостя на кухню.

– А ты что? Разболелся, что ли? – опять вздохнул Сергей Васильевич.

– Что! Что такое? – удивился и испугался тот.

– Как, что! В прошлый раз, когда я был у тебя, утром, ты естественно, ещё не успел побриться. Так? Сейчас вечер – и что я вижу... – Сергей Васильевич не закончил фразу и укоризненно покачал головой.

– Да вот... – задумался Иван Демидович, – сегодня утром не было горячей воды, а потом я и забыл, что не брит... Сам знаешь, как летом с горячей водой! То батареи промывают, то трубы где-то меняют... Сейчас вот чаю попьём. Да, кстати, про Осокина, на чём мы тогда остановились? Решили понаблюдать за ним?

– Остановились-то мы, Иван Демидович, может и на этом, но вот, послушай, что из этого получилось.

– Интересно, интересно...

– Нашли мы его быстро. Он, оказывается, решил отдохнуть в доме отдыха на берегу Аральского моря. Ничего особенного Осокин там не делал, отдыхал как все... Завёл даже роман. И вдруг исчез. Как это произошло – непонятно... А тут я, старый дурак, как раз явился, чтобы украсить общество. Обстоятельства исчезновения – ну просто картинка! Абсолютно все вещи Осокина, с которыми он появился в доме отдыха: документы, деньги, что-то около двухсот рублей, вся его одежда – всё осталось в его коттедже. Ушёл он практически голый, даже без башмаков. Проверили везде: и на берегу и в море. Тот участок берега, где пропал Осокин, называют Берегом Неба. Это довольно странное название береговой линии объясняется следующими местными особенностями: если смотреть в сторону моря, то солнце будет обязательно находиться сзади, у тебя за спиной, а цвет неба и цвет воды в Аральском море совершенно одинаковы. Если море спокойное, то никакой линии горизонта человек не видит, даже не чувствует, и ему кажется, что есть только небо, а ничего остального вокруг него как будто бы нет... Это вызывает странные ощущения, ну и поэтому говорят, что в том месте, где этот Берег Неба… В море или в небе – там толком не разберёшь, бывает какой-то особенный свет и что, увидев его, человек, правда, не всякий – скорее тот, кто устал от земной суеты, забывает обо всём и уходит в море... В том месте мелководье тянется очень далеко, так что можно уйти и потерять берег...

– Так: утопился в море, зарылся в песок ... Ещё что?

– Ещё меня заинтересовал некто Куспеков Борис Михайлович. После того, как пропал Осокин, он отвозил на своём мотоцикле ящики с рыбой в Кунград, на железнодорожную станцию. У Куспекова был заказан трёхтонный контейнер. Тогда же он получил на станции из багажного отделения ещё два ящика. Всё это и ещё часть своих вещей: палатку, посуду – загрузил в контейнер и отправил в Ленинград. Это обстоятельство нас, конечно, заинтересовало. Да и потом: Куспеков был последним, кто видел Осокина, но из беседы с ним я почти ничего интересного не узнал... А разговаривать с ним целая морока – то он не понимает тебя, или отвечает так, что три раза переспросишь. Короче, Куспеков рассказал, что последний раз видел Осокина, когда тот пришёл к нему вместе со своей подружкой по дому отдыха – Марией, и с Алем – это некий Акайкин Александр Владимирович, преподаватель из Караганды, отдыхал там дикарём...

– Трое. Осокин четвёртый.

– И они стали праздновать день рождения Осокина. Мария и Аль ушли от Куспекова ещё засветло – это он хорошо помнит, а вот куда потом делся Осокин – он не представляет. Когда в процессе нашего разговора Куспеков окончательно надоел мне своим мычанием, я ему заявил, что он, вероятно, спрятал Осокина в ящик, а ящик отвёз в Кунград. Куспеков долго думал, потом попросил бумаги и авторучку и написал буквально следующее: “ С целью обнаруживания гражданина Осокина разрешаю органам милиции вскрыть арендованный мною контейнер, а также находящиеся в нём ящики с рыбой и проверить все другие вещи”. И мне ничего не оставалось, как распрощаться с ним.

– Письменное заявление Куспекова объясняет только то, что он понял, что вляпался в неприятную историю. – Иван Демидович с жалостью посмотрел на Сергея Васильевича. – Зачем тебе понадобилась эта комедия?

– На всякий случай, – с невинным видом ответил тот. – Просто хотел сразу исключить третий путь. Обрати внимание: все обстоятельства исчезновения Осокина прямо указывают на Куспекова. Давай повторим ещё раз: в так называемый день рождения Осокина они остаются вдвоём. Вечером, на следующий день к нему приходит Акайкин, и они вдвоём спокойно допивают осокинское вино, будто уже знают, что тот не вернётся. Утром следующего дня к Куспекову приходит Мария, но у него плохо соображает голова, и только к вечеру выясняется, что Осокин куда-то исчез. Через пару дней Куспеков отвозит на железнодорожную станцию свой последний ящик и отправляет контейнер. Проходит ещё пара дней, и тогда Осокина начинают искать.

Я приезжаю к шапочному разбору, когда окончательно выясняется, что исчезновение Осокина ничем не мотивировано. Он ничего не объяснил ни поведением, ни словом, ни намёком в разговоре с кем-либо, ни письмом... Кстати, выезд из Муйнака очень хорошо наблюдается. Там практически невозможно выехать или улететь незамеченным, разве что в ящике. Очень незначительное движение, а русских считанное количество... Хотя, к моменту, когда с самолёта осматривали интересующий нас район и его окрестности, Осокин уже мог уйти из зоны поиска, даже без башмаков – это реальный путь, но вряд ли он так поступил...

– Чёрт возьми! Куда же он тогда делся?

– С берега моря его забрал кто-то неизвестный нам.

– Это мы так считаем, потому что мы фантазёры, выжившие от старости из ума... Да ещё знаем про Осокина кое-что лишнее. А вот что думают свидетели исчезновения? Ты, Сергей Васильевич, почему-то ничего не говоришь про Акайкина?

– С ним я беседовал обстоятельней, чем с Куспековым. Своеобразная личность! Он на Аральское море приезжает лечиться от цивилизации. Точнее – душу спасать... Я ему, из жалости: “Ты это дело брось! Одного ищем – найти не можем, то ли в море утопился, то ли зарылся где в песок... Следующего кого – тебя искать?” Он мне в ответ: “Когда люди смотрят с этого берега в море, то слышат: “Бросьте всех и всё – идите к нам...Возьмите с собой души – если сумели сберечь их!“ И рассказал мне, как докатился до этого. Начинал, естественно, с марксизма-ленинизма. Дальше – больше. Сейчас уже дзен-буддизмом голову себе совсем заморочил: “Здесь, на этом берегу, – говорит, – самые идеальные условия для достижения “сатори”. Это, якобы, высшая форма духовного состояния... Толчёт воду в ступе. Жалко парня... Этот дзен-буддизм для него как очередная конфетка – разгрызёт и выплюнет. Сколько таких типов мы с тобой видели-перевидели... Человеческая мысль – это ведь, как серная кислота, она, в конце концов, разъедает любое учение, любую религию... Плохо он кончит...

– Но для нас важно, что он общался с Осокиным.

– Никаких конкретных разговоров с ним Осокин не вёл. Акайкин не смог вспомнить, чтобы Осокин просил его с кем-то встретиться, что-то передать, хотя они довольно много разговаривали, даже спорили, но всё на разные отвлечённые темы... Интересно, что твоя оценка личности Осокина и то, что говорит о нём Акайкин, в чём-то дополняют друг друга... Хотя Акайкин, конечно, не такой увлечённый странник по душам, как ты, но он тоже, при случае, не прочь приобщиться к чужому слову, мысленно склониться над чужой судьбой. – Сергей Васильевич плавным движением руки закончил красивость фразы, помолчал, довольный собой, продолжил: – Когда же я его спросил, что, если Осокин поступил так умышленно, какой в этом смысл? Акайкин выдал мне такое, что я потом переписал с диктофона... На вот, прочитай, – Сергей Васильевич положил перед Иваном Демидовичем листок бумаги.

Иван Демидович взял листок в руки, отнёс от глаз на удобное расстояние. Стал читать: “Ещё раньше, до этого его поступка, у меня сложилось впечатление, что Осокин стремится придерживаться какой-то своей схемы поведения, где фундаментом или каркасом является не служение какой-то идее, не построение коммунизма, не подражание какой-то личности, даже не доброта в человеческих отношениях... Свои поступки и мысли он нанизывает словно бусы по каким-то своим правилам, с расчётом, чтобы постоянно создавалась некая реальность определённых иллюзий... И независимо от того, ошибается он или нет, любит он кого-то или ненавидит, делает доброе дело или совершает злодеяние – всё это словно бы и не касается его: ОН ПРОХОДИТ СКВОЗЬ НАС... Окружающая действительность, мы с вами существуем для него как на игрушечной железной дороге, где время – всего лишь расстояние между двумя последовательными событиями, где законы и причины нашего поведения, наши мысли и убеждения можно ломать, изменять, коверкать... Заглядывая на чуть-чуть вперёд. Мне даже кажется, что в каком-то определённом смысле он умеет изменять реальность, точнее, виртуализировать быт, именно благодаря такой схеме...”

Иван Демидович дочитал бумажку и положил на стол.

– Ну и что скажешь на это? – забирая и пряча листок в карман, спросил Сергей Васильевич.

– Схему с игрушечной железной дорогой изобрёл не Осокин – нам её подарили классики марксизма-ленинизма: “Наш паровоз вперёд летит, в коммуне остановка...” Философствовать на тему «что-то тут не так и всё как-то не по-нашему» Акайкин умеет, а вот что он сказал существенного по розыску.

– Осокин о своих планах Акайкину ничего не рассказывал, а вообще из разговоров понял, что Осокин очень хорошо знает местную растительность, но на Аральском море впервые, однако бывал где-то рядом, может, южнее... Интересно?

– А что Мария?

– Всё надеялась, что мы возьмём да и найдём ей Осокина. Красивая девушка... Необычная. Дерзкая и, наверно, бессовестная. Осокин быстро не сможет забыть её.

– Любовь с первого взгляда?

– Уж так устроена женщина – она постоянно должна определять себя и того, кого она любит, и постоянно уклоняться от собственных дефиниций. Существует даже некая мифология первого взгляда.

– Он спрашивал у Марии, её адрес?

– Из всех троих Осокин спросил адрес только у Акайкина. Тот ещё хотел записать ему свой адрес на бумажке, но, Осокин, сказал, что запомнит так.

– Интересно... Покажи-ка, Сергей Васильевич, мне их адреса. Так: Ленинград, Караганда... А это что за город?

– В Воронежской области. Адрес Марии.

– Слушай, Сергей Васильевич! Разъясни мне, старому дураку, что же всё-таки произошло. Своё предположение.

– Что, что... Разве ты забыл, что Осокин ликвидирует дело? Где-то там у него есть плантация. Теперь я в этом абсолютно уверен. И полетел он туда в последний раз, чтобы потом всё уничтожить, а уйти на плантацию задумал, “похоронив” себя. Осокину было наплевать, что поднимется шум, начнут его искать. Очевидно, что его план ухода был разработан из расчёта, что он находится под наблюдением или им вот-вот серьезно заинтересуются. В прокуратуре-то он уже побывал... А с исчезновением, возможно, что Осокину и в этот раз кто-то помог, из местного населения, тот, кто и прежде забрасывал его на плантацию. Если всё обстоит так, то Осокин приезжает в дом отдыха, изучает местность и отправляет кому-то письмо. Телеграммой быстрей, но она оставляет след, да и в ней не отправишь изображение чего-то. Получив абрис, то есть картинку с планом, напарник аккуратно выходит из пустыни в нужном месте и в нужное время, забирает Осокина и уходит. Всё, как видишь, довольно просто. Местные старички очень хорошо разбира-ются в картинках и в местности, хотя часто даже не умеют читать.

– Не было бы снегу, не было бы следу... – пригорюнился Иван Демидович. – Песок ведь тоже сохраняет следы.

– Осокин, небось, потом пожалел, что так всё затеял. Мария явилась ему как самоочевидная истина вместе со своим вопросом: может ли человек совсем не жить в мире, в котором господствует голая необходимость? Имитация несчастного случая не уничтожает обратную связь. Уходя, он предполагает, что люди обратят внимание на его доказательство, на то, что он умер, но его последнее желание исполняется с таким идиотским усердием, что лучше б не исполнялось...

– Ладно. А почему ты не стал искать его плантацию?

– Район поиска очень велик. Стоит ли овчинка выделки? Нужно ли надеяться на удачу, играя против Осокина? Лучше пусть всё идёт само собой, а я пока займусь другими делами...

– Бедный-несчастный! У тебя много работы? Будет ещё больше. Хочешь узнать конец всей этой истории?

– Естественно.

– Так вот. Пройдёт два-три месяца, и Осокин появится здесь, в Томске. Между делом он зайдёт в горотдел и попросит, чтобы ему выдали новый паспорт взамен утраченного.

– Это был бы самый хороший конец. Мы бы выдали ему новые документы, а старые оставили бы себе на память... Шерсти клок – и то добыча! – рассмеялся Сергей Васильевич, поднимаясь из-за стола. – Не понимаю... Что ты засуетился? Предварительное следствие по делу Осокина уже не представляет каких-то особенных трудностей.