Кузбасская сага. Роман. Книга 2. Пленники Манчжурии (часть 1)

Рейтинг:   / 2

Подробности

Категория: Проза

Автор: Павлов Сергей Михайлович

Просмотров: 6924

2011 год, Выпуск № 4

Глава 3

…Только к обеду урские новобранцы добрались до Брюханова. Еще далеко на подступах к селу были видны десятки подвод с молодыми мужиками, что съезжались к нему со всех сторон: военный Молох брал себе в жертву молодых и сильных, тех, на ком испокон веку держалась Земля Русская…

Центральная площадь села, на которой круглую неделю от зари до зари бурлила торговая жизнь всей волости, в этот раз отдали военным. Все временные прилавки, скамейки, стекольницы, приспособленные для показа товара, снесли в один конец площади, а ларьки и лавочки, окружавшие торжище густой цепью, по большей части закрыли, и лишь проворные старушки, опасливо пробираясь меж заполонивших всю площадь подвод, бесплатно предлагали будущим солдатам нехитрую крестьянскую снедь, а передав такому новобранцу мешочек или кулек с провизией, осеняли крестным знамением. И не понять, чего было больше во взгляде этих сердобольных женщин, жалости или надежды…

Тут же, хоронясь за ларьками и воровато поглядывая по сторонам, местные мужики осторожно предлагали новобранцам из-под полы самогонку. Однако торговля шла вяло, потому как запасливые мужички захватили из дому впрок необходимое количество спиртного, а тут еще пожилой штаб-ротмистр Сивцов, руководивший отправкой призывников, сердито топорща свои усищи, приказал гнать с площади всех виноторговцев под угрозой применения шпицрутенов. Солдаты из сопровождения новобранцев быстро навели порядок на площади.

… Прибыв на сборный пункт в числе первых, урские выбрали удобное место в тени высоченных тополей и улеглись, кто на подводах, а кто на попонах, бросив их к подножию деревьев, где уже отливала изумрудом молодая трава. Савелов и Силин отправились с докладом к штаб-ротмистру, а парни, не торопясь, как-то сонливо и без особого аппетита перекусили после дороги и прилегли до поступления новых команд, мало обращая внимания на все прибывающие подводы. Их уже набралось около полусотни – и все из сел и деревень Касьминской волости. Были тут салаирские, пестеревские, дмитриевские, горскинские, и, завидев кого-то знакомого из урских, подходили, здоровались. Настроение у всех было мрачное, и даже самогонка не могла его изменить в лучшую сторону. Неожиданно к стоянке урских подошел худощавый мужчина лет сорока, с подкрученными кверху усами и острой бородкой-клинышком. Одет в солдатскую форму, но без погон, а на голове старенькая поношенная кепка. С плохо скрытой усмешкой он осмотрел спящее воинство и спросил:

– Чьих будете, сердешные?

Откликнулись Яшка Чуваш и Левка Федосеев, потому как незнакомец остановился около их подводы.

– А кого тебе надо? – Яшка приподнял картуз, пытаясь спросонья рассмотреть мужчину.

– А мне бы урских?...

– Угадал, дядя, да только мы тебя не знаем и знать не хочем!

– Как знать…как знать… Кто из вас тут Федосеев Лев Иванович?

– Я! – Левка даже подпрыгнул на телеге и как-то странно задрожал от нетерпения, – а вы… к-кто б-будете?

– Ты чо забздел, Левка? Ты чо его боишься? – успокоил товарища Яковлев.

– Я…я не боюсь…я так…

Заслышав разговор, все остальные парни тоже подняли головы и воззрились на странного мужика.

– А ну, отойдем, Лева, – пригласил мужик, и они отошли в сторонку. Первым прозрел Федька Окаянный.

– Я знаю, это за ним…это батя ему устроил! Вот увидите, Левку сейчас заберут…

– Ну, а ты чо засуетился – не тебя же заберут? – с ехидцей спросил Петька Ежуков. – Ты, Федя, будешь защищать царя нашего батюшку и Расею-матушку!

– Не буду! Не хочу! Из-за бати своего, скупердяя, я должен жизнью рисковать – хрен вам!

Парни недовольно заворчали, поднялись со своих лежаков и двинулись к Харламову.

– Ты что, гнида, дезертировать надумал? Нас – в окопы, а сам тут, в тылу девок портить собираешься?!

Минута, и Федька оказался в плотном кольце рассерженных земляков, что вмиг его отрезвило, и он заговорил уже заискивающе, с фальшивой нервной улыбкой на лице.

– Да что вы, парни… Да я так просто… Я с вами…

– В общем-то ты нам здесь на хрен не нужен, но коль тебя призвали – пойдешь в окопы, а на фронте побежишь – кто-нибудь из наших же тебя и подстрелит, понял ли? – Гордей сказал это негромко, но твердо, и затем, не глядя ни на кого, спросил: – Так я говорю или нет, мужики?

– Так…Точно…Точно так… – недружно, но так же тихо и твердо ответили все харламовские единоземцы. После этого он затих, бросая испуганные взгляды на своих земляков.

Между тем Левка Федосеев остался стоять в стороне, нервно покуривая папироску, а незнакомец направился к старшему офицеру. Он что-то долго объяснял тому, затем вручил какое-то письмо, по прочтении которого штабс-ротмистр только козырнул мужчине и вернулся к своим офицерам. Спустя несколько минут Федосеев с радостной улыбкой подскочил к подводе, схватил свою торбу и хотел бежать к поджидающему его мужчине, но Харламов мертвой хваткой вцепился в его рукав.

– Левка, куда? Куда ты?

– Меня в санитарный поезд забирают…будем раненых возить в военный госпиталь, что под Томском…

– Как, а я? А про меня он ничего не говорил?

– Нет, Федь, он ничего не говорил…

– А ты спроси, спроси его! Ты же друг мне был всегда…

– Так-то оно так, да я-то что могу? Это батя мой, наверное, договорился… А твой-то что?

– А мой-то что? Хрен старый! Он решил меня на фронт отправить, он решил меня убить, а этой сучке все хозяйство оставить!.. Сволочь! Гадина! Убью суку!

Его голос снова звучал громко, истерично, а в глазах стояли слезы. Урские как-то сконфуженно молчали, наблюдая со стороны за своим сверстником. Им было стыдно за него, но вразумлять, спорить с ним никто не хотел. Они презирали его в этот миг.

– Вишь как его распирает, Федьку-то! – растерянно проговорил Яшка.

– Это еще что, – бросил негромко Кочергин, – из него еще столько дерьма полезет, что он нас всех утопит, чтобы самому живу остаться!

– А что же ты?... – Гордей удивленно посмотрел на своего вечного противника в деревенских драках.

– А что я? Я не ему служил, а его отцу. Отец-то у него мужик неплохой… С барскими замашками, конечно, а все ж подлости не любит…

А Федька меж тем уже допытывался у незнакомца, почему его не берут в санитарный поезд. Получив ответ, он продолжал о чем-то просить мужчину, пока терпение у того не лопнуло. Он грубо оттолкнул чуть ли не бьющегося в истерике парня и махнул рукой Федосееву.

– Бывайте, мужики, авось еще свидимся на этом свете! – Левка махнул всем рукой и кинулся догонять своего спасителя. С помертвевшим лицом вернулся Федор Харламов к своей подводе, рухнул ничком и громко зарыдал.

– Эк его корежит! – не то удивленно, не то испуганно сказал Тимоха Скопцов и широко перекрестился.

Через час вереница подвод во главе с штаб-ротмистром направилась по Крестьянскому тракту на станцию Тайга, откуда военный эшелон унесет их по Сибирской железной дороге в Маньчжурию, на войну…