Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail:
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
и ЗАО "Стройсервис".
Не разбирая дороги, прямиком через грядки старик мчался, широко загребая воздух длинными костистыми руками. До лога он добежал легко. Подъём давался с трудом. Цепучий таволожник сплёлся в непроходимую стену, рвал рубаху, царапал лицо и руки. Фомич, не чувствуя боли, продирался сквозь эту преграду. В голове билась одна мысль: «Боже милостивый, не допусти!!!»
Болышев-младший выглядел рубахой-парнем, и Виктор Семенович тихо хмыкнул. Оба дня до этой поездки на пикник сын генерального был другим. Дотошнее проверяющего он не видел, хотя парню и тридцати нет. Бульдожья хватка. Болышев-младший и внешне смахивал на бульдога: выпуклые бесстрашные глаза, тяжелая челюсть, небольшое, но крепкое тело. Харизма. Лидер от природы. Виктор Семенович недолюбливал таких людей. Наверно, потому, что в жизни все время приходится им подчиняться
Я постоянно ношу в себе, мысленно перебираю, как бы прочитываю, замыслы будущих произведений. Короткие сюжеты переходят в стихотворную форму. Когда написал поэму «По казачьему тракту», то увидел, что она не вместила в себя все то, что я пережил, не вместила судьбы людей, которых знал, с которыми был близок.
До Нового года оставалось менее двух недель. Ворох новеньких поздравительных открыток лежал перед Николаем Трофимовичем Недужным. Открытки блестели серебром и золотом тиснёных букв, яркой зеленью мохнатых пихтовых лап, украшенных выпуклыми разноцветными ёлочными шарами; мерцали желтыми огоньками оплавившихся свечей в причудливых литых подсвечниках; искрились шампанским в прозрачных бокалах на витых тонких ножках. А ещё с них на Николая смотрели и улыбались румяные деды-морозы и потешные розовые поросята, предвещавшие по восточному календарю грядущий год свиньи.
Было около трех ночи, когда Павел, привыкший к стакану воды у изголовья постели – маленькой своей слабости, поймал рукой пустоту и перевернулся на другой бок, упрашивая себя забыть о сухости во рту, язык от которой – будто новенькая промокашка. Жажда не унималась и настойчиво просила Павла спустить ноги с кровати и, нашарив тапочки, шагнуть в темноту чужого дома.
Беллетрист Федор Иноземцев был человеком нежным. Пожалуй, он был одним из самых нежных людей своего времени. Другое дело, что нежность эта была незаметна (на лице Федора, например, не было никакой нежности, а было, наоборот, выражение злости и загнанности). Она залегала на большой глубине, пребывала в голубых лакунах его души в сжиженном состоянии. И только когда он засыпал в своей односпальной кровати, поджав к животу колени и, прикрыв обеими руками голову, нежность тайком проникала в его сознание, заполняла его от пяток до макушки.
Не сойти мне с этого места, но было это так! Сам тому свидетель. Многие, вероятно, помнят этот случай. Нет? Ну как же, я напомню.
Вы, конечно, ориентируетесь в окрестностях нашей деревни. Нет? Перекрёсток «четырёх ветров» знаете? Нет? Да знаете, знаете! Это место, что в центре села. Вспоминаете? Через него ещё дорога из районного центра в город проходит. В какую сторону ни повернись, ветер в лицо. Вспомнили? Ну вот то-то же!
Я проснулась в ужасном настроении. Впрочем, по утрам у меня такое случается. И, думаю, не только у меня. Кому и когда добровольно хотелось вылезать из теплой кроватки? Но в тот день мое недовольство окружающим миром достигло наивысшей отметки. Я долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь понять, с чего мне так мерзко, а потом разом все вспомнила. Уж лучше бы у меня память напрочь отшибло