Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


«Я был кусок этого огня…» К 80-летию газеты «Кузнецкий рабочий»

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 

«В предпусковые для комбината дни появился в газете способный девятнадцатилетний паренёк. На Кузнецкстрое очень скоро заговорили о нём, как о работоспособном и знающем журналисте…» - это строки из очерка «Записки журналиста» старейшего работника редакции «Кузнецкого рабочего» Василия Целищева, посвященные Борису Самойловичу Ямпольскому.

Молодой литературный сотрудник городской газеты Сталинска-Новокузнецка начала 30-х годов прошлого века, спустя несколько лет стал известным советским писателем. Странное дело, о творчестве Бориса Ямпольского написано немало, его имя долгие годы было, как говорится, на слуху. Критики детально разбирали его произведения о войне и рекомендовали к изучению в школе. Повестями "Мальчик с Голубиной улицы", "Ярмарка", "Волшебный фонарь", "Три весны", "Дорога испытаний" зачитывалась романтически настроенная молодежь. Но биографических сведений о самом писателе крайне мало. Он родился в августе 1912 года в городке Белая Церковь под Киевом. С пятнадцати лет начал пробовать себя в журналистике, работал в редакциях Москвы, Баку, Сталинска, ныне Новокузнецка. После окончания Литературного института им. Горького в 1941 году полностью посвятил себя писательской деятельности. Во время Великой Отечественной войны был корреспондентом «Красной звезды» и «Известий». Находился в осажденном Ленинграде, во время командировки на фронт оказался в окружении в Белоруссии, воевал в партизанском отряде. Опубликовал несколько сборников рассказов, но самые главные его произведения - роман "Арбат, режимная улица" и повести "Отец" и "Знакомый город" - читатели увидели лишь спустя десятки лет после смерти писателя в 1972 году. Вот, пожалуй, и все, что можно найти в официальных источниках. Потому сведения о пяти годах работы в редакции тогда единственной газеты Сталинска-Новокузнецка, пришлось выбирать по крупицам из воспоминаний случайных людей и автобиографических произведений Ямпольского.

Вспоминать своё сибирское житьё-бытьё в обиходе Борис Самойлович не любил. Не потому, что вспоминать было нечего, нет, совсем наоборот. Сталинск и всё, что с ним было связано, он помнил всегда. От этих лет, полных счастья и страха, огня и дрожи он не освободился до конца жизни. Пусть не покажется слишком смелым утверждение, но именно работа в редакции газеты «Большевистская сталь» (с 1956 года "Кузнецкий рабочий"), определила его судьбу и творчество.

На Всероссийское строительство Кузнецкого металлургического комбината (КМК), "первенца сибирской металлургии", "стального сердца Кузнецкого угольного бассейна", как называли будущий КМК в газетах тех лет, Ямпольский прибыл в конце 1931 года, полный комсомольского задора и стремления перевернуть мир. Завод находился в предпусковой лихорадке, выпуск первого сибирского чугуна должен был состоятся не позже марта-апреля 1932 года, и все сроки уже давно были сорваны. Борис Ямпольский (да его в редакции наверняка Борей-Борькой звали, ему же было всего 19 лет), с утра до вечера пропадает на Кузнецкстрое, ежедневно выходят его заметки о землекопах и доменщиках, о трудовых победах и недостатках в организации великого дела - возведении сибирского гиганта металлургии. Тогда в самом начале 30-х годов не было принято подписываться настоящими именами и фамилиями, выбиралось что-то звонкое - Весенний, Зелёный, Ветровский, Астров. Вот и наш коллега по перу бывал то Ямщиковым, то Загорянским, а то и просто А.В. или С. Это было, по крайней мере в начале, замечательное для Ямпольского время, которое он не раз вспоминал с теплом и даже тоской.

Повесть «Знакомый город», написанная в 1961 году и полностью посвященная работе в редакции нашей газеты, начинается с того, как автор, уже знаменитый писатель, приезжает в город своей молодости Новокузнецк. В редакции не сохранились точные данные о времени приезда, но ветераны рассказывают, что был Ямпольский у нас примерно в 1958-1959 годах. Он ходит по улицам и удивляется, как изменился город, какие выросли дома. Еще бы! К этому времени центр Новокузнецка был застроен целыми кварталами огромных "сталинок" с неизменными колоннами, портиками, вычурными балконами и обязательной лепниной в виде венков, гербов и звезд. Поражают и трамвай, и троллейбус, и здание железнодорожного вокзала, которое архитектурно и сейчас нигде не затеряется...

Но не заслоняют картины нового города того времени, когда для Ямпольского всё было наполнено молодым и жертвенным духом стройки века: «И будто не уезжал отсюда, а всё время был с этими дымами и огнями… где всё полно великого вечного значения и ничто не поддельно, не фальшиво». Не фальшивыми были, по его утверждению, и отношения в редакции газеты, где людей объединяло общее дело. Писатель вспоминает своих коллег, молодых и веселых, описывает смешные и грустные истории. И несмотря на то, что он изменяет фамилии, для любого, кто хоть немного знаком с историей «Кузнецкого рабочего», очень скоро псевдонимы перестают заслонять настоящие имена журналистов Сталинска тех лет. Вот озорной Сергей Холодный, легко слагающий в манере Маяковского резкие обличительные стихи; в последствии он продолжил заниматься журналистикой уже в Москве. Под псевдонимом Плавильщиков тотчас же узнаёшь Николая Пильщикова, редакционного художника (о фотоаппаратах только мечтали!). Он стал военным летчиком, автором сотен портретов летчиков - Героев Советского Союза, членом Союза художников СССР. И еще, и еще...

Но по мере чтения повести радость узнавания пропадает напрочь. Когда автор описывает репрессии на Кузметкомбинате и в редакции "Большевистской стали", под слегка измененными фамилиями появляются металлурги, руководители комбината, редакторы газеты, в честь которых сейчас названы улицы Новокузнецка и написаны книги. Тут и Рафаил Хитаров, первый секретарь городского комитета партии, и Сергей Франкфурт, начальник строительства Кузнецкстроя, оба расстреляны в 1937 году. Узнаёшь знаменитого металлурга и ученого Ивана Бардина, главного инженера Кузметкомбината, которого Серго Орджоникидзе запретил трогать, так как Бардина просто некем было заменить. При чтении повести вспоминаешь целый список репрессированных редакторов и сотрудников газеты: Г. Пинчук, В. Розин, Ф. Демидов, Бажин и с десяток еще. Все они были признаны участниками контрреволюционных групп и расстреляны в 1936-38 годах.

А потом… потом ты начинаешь сопоставлять факты, вспоминать всё, что читал о том периоде или сам писал в материалах к юбилею газеты, и память услужливо подсказывает настоящие имена и фамилии тех, кто у Ямпольского назван «доброжелателями». Это они на старых газетных фотографиях, это они в списках давно умерших уважаемых сотрудников - ветеранов редакции. О них до сих пор в "Кузнецком рабочем" рассказывают анекдоты или вспоминают, как ставили в пример начинающим журналистам. И ты начинаешь радоваться тому, что Ямпольский хитрил и черты нескольких конкретных людей то соединял в одном персонаже, то менял должности, и, следовательно, не можешь с уверенностью утверждать, что именно тот или та строчили доносы, по которым в никуда ушли десятки людей.

«Никто в душе не верил, что это может случится с ним. Однако сказано: «Всюду есть, а у нас нет?» - пишет Ямпольский. И враги народа появились. Один за одним исчезают журналисты, корректоры, наборщики, а по телефону, когда их спрашивают, звучит: «Он уже не работает». И это «уже» объясняет всё. «О, молчание, все беды, все ужасы, вся несправедливость от него!» - пишет автор. Как это типично для тех проклятых 30-тых годов, как это современно сейчас!

Можно сказать, что период репрессии задел Ямпольского лишь частично. Судя по повести "Знакомый город", а также по некоторым фактам в истории газеты, на одном из собраний объединенной комсомольской организации Кузметкомбината и редакции «Большевистской стали» его исключили из комсомола за небольшую коллекцию марок с иностранных конвертов, изредка поступавших в редакцию или на завод, и за рождественскую открытку, взятую из столовой для американских специалистов. Это было не единственный случай исключения из комсомола по такой причине, и не для всех исключенных он стал фатальным, так как период массовых репрессий еще не наступил. В.И. Целищев, с цитаты которого начат очерк, в своих "Записках журналиста" указал, что Борис Ямпольский вступил в партию в 1936 году, следовательно, к тому времени он уже был восстановлен в комсомоле. Более того, именно в 1936-м, по воспоминаниям Целищева, Кузметкомбинат даёт Ямпольскому направление или, как тогда говорили, "комсомольскую путевку" для поступления в Литинститут им. Горького.

Но это внешние проявления движения времени в жизни писателя. Читая его произведения, четко осознаешь, что память о страхе, унижении, непонимании и боли от той «проработки» и вызова в НКВД, о бессилии свидетеля репрессий, он сохранил на всю жизнь. Спасением, как пишет Ямпольский, для него стал завод, где он бродил после разгромного собрания и слушал: «Я был кусок этого огня, я был аккордом этого грохота и грома…Этот ритм продолжающейся и непрекращающейся никогда работы и ночные гудки будоражили и звали снова жить, забыть обиду и жить, и жить». Коксовые батареи, о которых рассказывает писатель, домны, смешение железнодорожных путей, нестерпимый жар расплавленного чугуна для жителей Сталинска были как оправдание страданий и жертв, на которые пришлось идти ради этого гиганта советской металлургии. Голодные, в рванье и разбитой обуви, надсаженные и больные туберкулезом, они видели этот огромный, дышащий дымом и грохотом завод, и казалось, что несправедливость по отношению к одному, к десятку, к сотне человек ничтожна в сравнении с тем, что построено. Нет, нейтральное "построено" не подходит. Завод был сооружен, возведён, воздвигнут!.. И никто не говорил о цене.

Как замечательно рассказал о Кузметкомбинате Борис Ямпольский! Как жаль, что повесть "Знакомый город" в Новокузнецке почти никто не знает. Написанная в 1961 году, она была напечатана лишь однажды в журнале «Октябрь» в № 1 за 1992 год. Есть этот журнал в центральной городской библиотеке им. Гоголя, возможно, есть у кого-то в домашней библиотеке. Несомненно, повесть давно надо издать здесь, в нашем городе. В ней так много о красоте и силе труда, о страхе и подлости человека. Ямпольский пишет, как уже после 20-го съезда КПСС во время компании по реабилитации репрессированных в тридцатые годы одного, до того вполне уважаемого сотрудника «Большевистской стали», которую к тому времени уже переименовали в "Кузнецкий рабочий", почти каждый день вызывали в Первый дом на углу Энтузиастов и Курако, который сейчас занимает ГУВД. Этот Первый дом! В разные годы в его кабинетах сидели сотрудники НКВД и КГБ, сколько горожан обходило его дальней стороной... Там ветерану журналистики приходилось объяснять причины доносов на тех или иных людей. Ходил туда как на работу, так много им было послано "сигналов"!

Там же в повести Ямпольский вспоминает, как случайно в Москве столкнулся на улице с бывшим новокузнецким коллегой, который приехал в столицу в командировку. И разговора-то было пара слов, однако вскоре из Сибири прилетел на писателя донос. Конечно, в 1961 году, если бы повесть оказалась в руках журналистов газеты, в редакции сразу бы догадались, о ком писал автор. Может, оно и к лучшему, что в печать произведение попало спустя тридцать лет.

К Кузметкомбинату и жизни в Сибири Ямпольский еще вернется. В своем главном романе «Арбат, режимная улица», написанном в 1962-63 годах задолго до множества «разоблачительных» произведений, которые сейчас изучают в школе, писатель расскажет о преследуемом страхом ареста человеке. У него была яркая и смелая молодость на Кузнецкстрое, и память об этом помогает ему хотя бы на минуту забыть об унижении, непрекращающейся слежке и собственной трусости. Это он писал о себе. Близкие друзья писателя вспоминали, что и сам Ямпольский словно жил «с кляпом во рту», старался не говорить лишнего и много писал «в стол» без надежды на публикацию.

Иногда писатель давал о себе знать бывшим коллегам. Николай Пильщиков, работавший в "Большевистской стали" одновременно с Ямпольским, иногда звонил писателю. В 1968 году обоих разыскали журналисты газеты и рассказали, что вот-вот должен выйти 10-тысячный номер! В поздравительной телеграмме, отправленной в Новокузнецк, Ямпольский восклицает: «Неужели же вышло десять тысяч номеров с того часа, как мы жили бивуачной жизнью? День и ночь проводили на площадке, были молоды и полны сил и веры?»

Писатель и журналист Борис Самойлович Ямпольский умер в 1972 году. После его смерти множество неопубликованных рукописей и черновиков бесследно исчезло. В воспоминаниях знавших его людей мелькает, что сюжеты, которые вынашивал писатель, теперь встречаются в книгах, подписанных совсем другими фамилиями. Но и того, что вышло из-под его пера, достаточно, чтобы мы могли порадоваться высокой чести назвать этого талантливого писателя и умнейшего человека своим коллегой по огромному журналистскому цеху «Кузнецкого рабочего».

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.