Стремились память до конца убить

Рейтинг:   / 1

Подробности

Категория: Публицистика

Автор: Валерий Власов

Просмотров: 5149

2010 год, Выпуск № 4

Конечно, было бы несправедливо думать, что в России в конце XIX в. весь интеллект нации уходил на создание «культуры будущего» и поиски нетрадиционных искусств. Скорее справедливо мнение, что основная и традиционная культура всегда создавалась и создается в провинции, во всяком случае, здесь она закрепляется, врастая в сознание народа. А то многое, что создавалось в двух наших столицах, затем не выдерживало испытание временем и незаметно сходило на нет. Зато всё жизненное укоренялось и совершенствовалось, находя своих последователей. Стоит лишь упомянуть грандиозный «народный» проект – Земство. Оно пронизывало все слои зарождающегося российского общества и закладывало в него действительно демократические основы. Земство в свой основе было демократией.

А русская крестьянская община! Это же стихийное народное творчество и основа русского самосознания, в которой веками сохранялись традиции, вера и нравственность, воспитывались стремление к справедливости и уважение к государственности. Именно в ней концентрировалась потенциальная энергия всей нации, которая затем и проявилась в создании великой культуры и государственности. А обвинение её (общины) в консерватизме пошло со времен большевиков. Община была большим препятствием в деле одурманивания основной массы населения. Большевикам пришлось приложить усилия и ложь в разжигании классовой ненависти и антагонизма между всеми сословиями, раздав при этом «маузеры« деклассированным элементам и право выбранным «тройкам» без суда вершить приговоры.

Но никогда в истории подлость не сходила с рук без последствий. Хоть через сто лет, да аукнется! Крестьянин и бомж, не взаимозаменяемые субъекты народного хозяйства. (Подготовка на чужой территории отрядов, например, моджахедов для борьбы с предполагаемым противником обязательно обернется когда-то собственной войной с этими же, но уже перевооруженными другой державой, отрядами). Зло имеет способность усиливаться и возвращаться назад, на место первоначального преступления. В 1971 году президент США Ричард Никсон на волне послевоенного триумфа американской экономики связал европейские страны, да и весь мир, Бреттонвудскими соглашениями, устраняющими вековую зависимость всех валют от их золотого эквивалента (обязательной продажи золота за доллары иностранным центробанкам), переложив тем самым, ответственность за наполнение доллара на весь остальной мир. Вот тогда-то и был заложен «фугас», рванувший сегодняшним кризисом, последствия которого ещё непредсказуемы.

И на счёт социализма с его иллюзиями и мечтами великие люди предупреждали, что он, свернув на радикальный путь, «разовьется во всех сферах своих до крайних последствий, до нелепостей» (Герцен).

А в России в то время, на рубеже веков, была большая когорта замечательно образованных людей, не оторванных ни от народной культуры, ни от его веры, благородных и хорошо понимающих нужды народа и интересы державы в целом. Их образованность была цельной и гармоничной, они опирались лишь на свою личную интуицию и опыт. Эти протоинтеллигенты имели хорошие профессии (врачей, адвокатов, статистиков), многие из них были земскими или религиозными деятелями и своим личным примером, часто ломким и извилистым, помогали окружавшим их людям выбирать свой путь в будущее.

Вспомним некоторых наших сограждан того времени. Маликов Александр Капитонович, общественный деятель, ссылаемый в Холмогоры по делу тайного общества Ишутинцев и Каракозовцев. Революционер-богоискатель, предшественник Л.Н.Толстого, выдвинул в 1874 году религиозно-нравственное учение о «богочеловечестве». В этом «богоискателе» не было ничего ханжеского. Анархист по природе, он никому ничего не навязывал, а заражал своим поэтическим даром. И религия для него – часть поэзии и говорить он мог на любую тему, подсказал Льву Николаевичу идею непротивления злу насилием, но затем разошелся с ним. Считал, что «даже в прокуроре должна быть искра Божья», состоял в переписке с К. П. Победоносцевым, своим бывшим профессором Московского университета, а впоследствии обер-прокурором Синода. Такие люди без драки, одним своим убеждением, независимостью, своей жизнью, личной красотой и широтой души создают вокруг себя нормальное человеческое общество, развивающееся естественным поступательным путём без революций и насилия. Деятельный по натуре, успел даже в Канзасе (США) организовать «Прогрессивную коммуну».

Образчик гражданственности и независимости – друг Маликова Владимир Галактионович Короленко, Почетный академик Петербургской АН, сосланный в Якутию царским правительством за свои убеждения, но оставшийся верным своим демократическим и гуманистическим идеалам. Прямой и честный, не брезговал публицистикой, а уже будучи слаб здоровьем, тем не менее, в 1921 принял звание почетного председателя злополучного Общественного «Комитета помощи голодающим», вскорости разгромленного большевиками. У него не было духовной узости, и он ещё при жизни причислял себя к общеруссам, к русской культуре, так что здесь украинские националисты могут отдыхать: он не умещался в границах одной Малороссии.

Россия издревле была богата мудрыми и авторитетными подвижниками, к которым чутко прислушивался народ. Известна притча, когда в 1886 году в Ясную Поляну столичная охранка направила своего агента Симона с целью узнать о наличии в Ясной Поляне тайной типографии. Симону через сына Льва Николаевича Илью удалось сблизиться с Толстым. Общения с Львом Николаевичем, беседы, косьба и другие совместные работы сделали Симона убежденным толстовцем, и только жена Симона, разыгравшая сцену с отравлением, заставила его уехать в Петербург, где он уже сам преследуем и вынужден уехать в Уфу, откуда в 1908 году писал Льву Николаевичу: «Искренне желаю ещё много лет чувствовать Ваши удары по нашей совести».

И ещё один агент переписывается со Львом Николаевичем, Кириллов, который тоже впоследствии признавался Льву Николаевичу: «О чём же я буду доносить? Здесь все живут, как святые!» - и подпись: бывший Тульской жандармерии шпион Кириллов.

Нам, живущим уже в ХХI веке и знающим конечные итоги трагического для России предыдущего, представляет интерес постичь логику поведения и мысли тех, кто будучи в центре тех судьбоносных событий, пытался их оценить и, в какой-то степени, на них влиять.

Известно, что Бунина переполняла бессильная злость, ибо он не обнаружил в революции никакого смысла. У Горького, как «буревестника» революции, отношение к ней более сложное. Была и растерянность, вспомним его «Несвоевременные мысли». Было и лукавство, он не пожелал до конца признать даже толики своей вины и возложил всю её на темного русского мужика. Короленко же искренне верил в правду революции, как в принцип достижения справедливой цели, а её недостатки считал, как что-то неизбежно сопутствующее и привнесенное извне. Он пытался защитить революцию от революционеров, не понимая, что источник зла лежит в ней самой, а вовсе не в её наиболее «последовательных» и «честных» исполнителях. Может быть, главная причина этой роковой ошибки Короленко – его непобедимый атеизм. Точно так же, отсутствие какой-либо «веры» сквозит в недавно опубликованной переписке Л. Ульяницкой и М. Ходорковского, где она хотела «дойти до самой сути», но … «материал» оказался жидковат, где кроме бешенства обогащения и стремления к власти, трудно обнаружить что-либо, действительно, человеческое, а разговор двух глухих атеистов, не приемлющих христианских откровений, отречений, а, тем более, покаяний, становится уже мало занимательным.

Интересна оценка событий Октября 1917 года уже упоминаемыми философами-богословами (Н.А.Бердяев, С.Н.Булгаков, С.Л.Франк, Л.П.Красавин и др.), которые видели в большевистской революции глубокий метафизический смысл и рассматривали её как проявление национального духа, который может быть изжит только «внутренне», тем самым, по-своему признавая её. Тогда как П.Б.Струве придерживался более упрощенного социологического подхода, называя позицию вышеуказанных философов неоправданным «фактопоклонством», видя в победе большевизма досадную историческую случайность, которую можно было и не допустить. Причины революции кроются, по его мнению, прежде всего в том, что в России институт частной собственности не стал прочным достоянием национального сознания и социального быта, а христианская мораль не стала «методикой и дисциплиной ежедневной жизни», как на Западе. К сожалению, злободневность этих проблем сейчас лишь усугубилась.

А поэтому русскому человеку сейчас крайне необходимо зацепиться за прерванный диалог выдающихся русских людей начала ХХ века, искренне любящих Россию независимо от их политических пристрастий, и сформулировать основные задачи, стоящие перед нашим обществом.

Гражданское общество – это многослойный пирог, сверху которого, как сливки, располагается элита, куда входят все правительственные органы, олигархи с различным доступом к власти, верхушка партии, отобранной властью, столичные интеллектуалы со строго суверенным мышлением, придворные политологи и телевизионные оракулы, а также все прочие судейские, прокурорские и ФСБ-шные опричники, обеспечивающие принудительное спокойствие всех нижележащих слоёв пирога и представляющих собой тот загадочный русский народ, круто повернувший ход мировой истории в начале ХХ века.

Однако, уже в конце века ему изрядно надоела фальшь единственно непогрешимой партии, добившейся хронического тотального дефицита всего и вся, и он, соблазненный лозунгом – «демократия плюс рынок», и особо не вдумываясь в последствия (хуже не будет!), реставрировал капитализм (а там посмотрим!).

Но долго смотреть не пришлось, как из-за пазухи демократии показались уши довольно наглых олигархов, а у долгожданного рынка физиономия оказалась похлеще развитого социализма. Сразу пришлось вспомнить уроки Некрасова, Короленко, Горького и стало жалко себя – «Так мы не договаривались! Охота была подставлять шею под новых наездников!»

Поэтому, быстро пройдя через лукавый либерализм, наше общество, уже успевшее истосковаться по сильной руке, естественно вырулило к малорепрессивному и с виду демократическому режиму личной власти, что наиболее всего соответствует менталитету (извините – складу ума) русского народа.

Конечно, нашу столичную и вырвавшуюся, как всегда, вперёд, прогрессивную интеллигенцию (олигархи не в счёт), настоящее состояние общества (отсутствие некоторых свобод и недостаточное ещё соблюдение прав человека) устроить не может. И это правильно, но к этому надо упорно идти, но идти-то как раз и не можем. Не можем даже организоваться. Ждем, когда президент усадит за стол, как котят капризных, а кое-кого даже и в губернаторы назначит. Но это политически противоестественно – власть не может воспроизводить для себя оппозицию – это задача самого общества. Так же, как и создавать партии. Раньше это называлось оппортунизмом.

И в то же время, вызывает удивление, когда наши прогрессивные правдолюбы «выходят из себя» в связи с тем, что народ не впадает в панику и пассивно реагирует на охвативший весь мир кризис, а наоборот, поддается оптимистическому влиянию и живёт интуицией, чувствами и спинным мозгом (По медицине – это эпилептоидальный тип. Чего только о себе не узнаешь!), а поэтому не отвечает всем западным правилам: «И как его разбудить? Ни Герцена, ни его колокола нет, а Березовский эту роль не выполнит!» Одним словом, наша оппозиция очень расстроена слабой активностью народа в преддверии неизбежных перемен. Вывести народ, по их мнению, из оцепенения могла бы любая экстремальная ситуация, которая ударила бы по благосостоянию и по спинному мозгу народа, т.е. нужна новая «шоковая терапия». Вот такие новые «апрельские тезисы»! Но время баррикад ушло. А если кому ум снова мешает жить, то надо его в дело применить и на деле доказать, что ты и прогрессивнее, и принципиальнее, и честнее, чем те, которые у власти.

Недолгий период олигархического правления многому научил народ и на многое открыл глаза, в т.ч. на основополагающие человеческие ценности, крепко забытые со времен царской России.

В переломные моменты истории в России всегда берут верх не ответственные слои народа с устоями добра, справедливости и чести, а скопившаяся в столицах пена и муть со дна. Это было и в 17-м, и в фальшивые 90-е, когда в этой пене большой процент составляли представители хорошо известного происхождения, которых обуял восторг мгновенного обогащения любой ценой. Аристократизм древней расы выродился в пошлую страсть.

Полчища юристов были брошены на поиски дыр в только что создаваемом новом законодательстве. Столетний опыт русского купечества, предпринимательства и весь дух грандиозного русского Земства с их доверием к человеку, верой на слово и опорой на собственную честь забыты, как наивный пережиток.

Всё стали решать деньги и обман, и чем циничнее и наглее, тем «достойнее» и «почетнее» - наоборот, это стало считаться высшим профессионализмом. И Арбитражный суд был не менее циничен, но более жесток и продажен, чем даже сегодняшний строго подконтрольный Басманный.

И как из-под снега появились «киллеры» и, естественно, как противоядие, вооруженная до зубов частная (!) охрана, стерегущая не только банки, офисы и фирмы, но и самих бизнесменов, их жилища, жен и детей. Онемевший народ поражен масштабом убийств и численностью охранных предприятий. Казалось, что треть народа работает, треть грабит, треть охраняет. На три части разделилась и милиция.

И как же это всё влияет на общий моральный уровень народа? Катастрофически! Россия от реформ Гайдара – Чубайса потеряла, как минимум поколение, а травмировано всё общество. И это в стране, где издревле насаждался культ бережливости, а поэтому народ был готов к длительной приватизации всего им же созданного в нечеловеческих условиях через законное акционирование с выдвижением действительно талантливых руководителей производства (а такие всегда в народе есть!), а не тех наглых «живчиков» из «высшей лиги», назначенных банками под контролем разбойного Чубайсовского ведомства и продажной прессы.