Дневник читателя

Рейтинг:   / 0

Подробности

Категория: Цитата

Автор: Донбай Сергей Лаврентьевич

Просмотров: 2383

2010 год, Выпуск № 2

Сибирские огни. 2009, №9
Михаил Чванов. Сберегатель русского народа

(…)

(…)Может быть, нужно признать, что этот человек был самым великим человеком ХХ века. Но великими по древней варварской привычке мы считаем великих злодеев, отличившихся как раз на поприще уничтожения народов, чужих или своих. На памятнике должна быть скромная и строгая надпись: «Фритьофу Нансену - благодарная Россия!»

(…)

Да, когда противоборствующие стороны в России, словно сговорившись, как бы поставили перед собой единую цель: как можно больше уничтожить и без того обескровленного первой мировой войной и революцией российского народа, а так называемое мировое сообщество только радовалось этому и подогревало братоубийственный пожар, он, далекий от политики великий полярный исследователь, норвежец, у которого близких и дальних родственников в России не прослеживалось, отставил в сторону все свои запланированные экспедиции, научную работу, и, вызывая раздражение и неудовольствие красных и белых вождей, а также огромного количества западных политиканов, ждущих окончательного уничтожения России, превращения ее в сырьевой придаток Европы и Америки, все свои силы посвятил сбережению русского народа.

Да, у одних это вызывало раздражение, переходящее в злобу, у других - недоумение: почему именно он, норвежец и далекий от политики полярный исследователь?

На то были особые причины. Главная из которых: помимо того, что он был великим полярным исследователем, он был великим, планетарно мыслящим Человеком (святое одиночество в бескрайних просторах ежечасно грозящего смертью Северного Ледовитого океана давало возможность увидеть планету и человечество на ней как бы со стороны, уйти от суетного, сиюминутного, увидеть главное), смотрящим далеко в будущее и многое видевшим там, в том числе глобальные беды, которые человечество ждут, и надежду, которая может предостеречь его от этих бед. А надежду, к удивлению многих, он увидел в разрушенной, обескровленной мировой войной и раздираемой гражданской войной России.

Да, однажды побывав в России, даже не в самой России, а на полярных ее окраинах, во время подготовки экспедиции на «Фраме», а потом глубже узнав ее в путешествии по Сибири, он не просто глубоко полюбил Россию и русский народ, но и, как великий ученый и как великий провидец, увидел, что за Россией, за душой ее народа, для кого-то загадочной, а для него понятной и близкой, будущее не только Европы, но и всей планеты. В 1913 году он, не задумываясь, принимает приглашение русско-норвежского Сибирского акционерного общества быть консультантом в экспедиции по изучению возможностей транспортных связей с Центральной Сибирью, то есть участвовать в прокладке Северного морского пути, которым позже, в советское время, не без оснований так гордились, ведь Северный морской путь сыграл исключительную роль в освоении Восточной Арктики и Сибири. Через Карское море на пароходе «Коррект» Нансен прошел от Норвегии к устью Енисея. Был момент, когда он буквально спас корабль от верной гибели. В устье Енисея можно было бы закончить оговоренное договором путешествие, но он на катере поднялся верх по Енисею до города Енисейска, оттуда добрался на лошадях до Красноярска, а потом по железной дороге доехал до Владивостока. На обратном пути Нансен заехал в Петербург, где принял участие в обсуждении вопроса об оказании помощи неудачной экспедиции Г.Я. Седова к Северному полюсу.

Путешествие по Сибири произвело огромное впечатление на Нансена. Вернувшись на родину, он написал книгу «По Сибири» (1914 г.), в которой предсказывал Сибири огромное будущее: «Наступит время, она проснется, проявятся скрытые силы, и мы услышим слово о Сибири. У нее есть свое будущее. В этом не может быть никакого сомнения». Как бы подчеркивая эту уверенность, он дал книге подзаголовок: «В страну будущего». Кто, кроме Нансена, может, только разве сумасшедший, так мог назвать книгу о России, в то время разоренной, - в том числе самими, впавшими в беспамятность и беснование, русскими?!

Надо ли мне сейчас перечислять, что дала России в XX веке проснувшаяся, точнее, разбуженная Сибирь - в том числе целую плеяду больших ученых, мыслителей, писателей...

Многие тогда не понимали, как и сейчас не понимают, или делают вид, что не понимают, что, спасая Россию, Нансен спасал и Европу, а вместе с ней и весь остальной мир. Многие до сих пор не могут простить ему таких слов: «Русский народ имеет большую будущность, и в жизни Европы ему предстоит выполнить великую задачу». И это он говорил о стране, в то время буквально вымирающей от голода! И в разных вариантах он повторял эту мысль снова и снова, в разных странах и с разных трибун: «Это будет Россия, которая в не слишком отдаленном будущем принесет Европе не только материальное спасение, но и духовное обновление». (…)

(…)

Нансеновская миссия помощи голодающим, действовавшая на благотворительные средства, работала в России с сентября 1921-го по август 1923-го года и спасла от голодной смерти 6,4 миллиона детей и почти полмиллиона взрослых, не говоря уже о том, что миссия учредила много детских домов. По случаю окончания работы Нансеновской миссии Совнарком принял специальное постановление, в котором выразил ему глубочайшую благодарность, подчеркнув при этом, что он организовал «широкую самоотверженную кампанию за оказание помощи голодающим в Советских Республиках» и вел «неутомимую борьбу с противниками этой помощи»... Постановление, подписанное председателем IX Съезда Советов М. Калининым, заканчивалось такой тирадой: «Русский народ сохранит в своей памяти имя великого ученого, исследователя и гражданина Ф. Нансена, героически пробивавшего путь через вечные льды мертвого Севера, но оказавшегося бессильным преодолеть безграничную жестокость, своекорыстие и бездушие правящих классов капиталистических стран».

Увы, насчет своекорыстия и бездушия правящих классов капиталистических стран товарищ Калинин был прав. Хотя последние слова в большей степени можно было отнести к самим большевистским бонзам. Тот же Калинин, принимая Нансена, демонстративно пил с ним пустой чай, а, проводив его, шел откушать в спецбуфет: теперь хорошо известно меню партийных бонз того времени, мало чем отличающееся от меню нынешних элитных ресторанов для олигархов, пролетарские вожди ни в чем не ограничивали себя, заботясь о своем здоровье, которое им нужно было для разжигания пожара мировой революции, свой народ их интересовал только в качестве дров в этой сатанинской топке. Примерно в то же время был разыгран и сентиментальный спектакль, когда крестьяне пришли спасать от голода Владимира Ильича Ленина, а он, тоже демонстративно пьющий морковный чай, отправил их скромные подарки в детдом голодающим детям. В то время, когда тысячи людей в России умирали от голода, большевики по всей стране собирали помощь бастующим английским рабочим. А в 1922 году, когда с голодом и с его последствиями до конца еще не было покончено, большевистское правительство, видимо, прислушавшись к мнению «великого пролетарского писателя», заявило, что больше не намерено помогать голодающим, чтобы не поощрять лентяев и тунеядцев, и снова начало экспорт хлеба за рубеж, чем вызвало возмущение мировой общественности. Доходило до того, что в одном порту с одного причала разгружали продовольственную помощь миссии Нансена и американской АРА, а на соседнем шла погрузка зерна в Гамбург.

(…)

Важное место в Нансеновской программе помощи России занимала помощь школам и университетам. Этим делом занимались специально созданные организации «Европейская помощь студентам», «Нансеновская помощь работникам интеллектуального труда». Нансен был убежден, что будущее любой страны зависит от уровня разви-тия науки, а потому считал обязательным создать такие условия, в которых русская наука могла бы развиваться...

Но на помощи голодающим помощь Нансена России не ограничилась. Огромная часть России в результате братоубийственной гражданской войны оказалась за рубежом и была абсолютно бесправна(…)

(…)

Из нынешнего поколения, наверное, уже мало кто, к сожалению или, наоборот, к счастью, сможет ответить на вопрос, что такое нансеновский паспорт. А ведь в 20-е годы прошлого века он спас жизнь сотням тысяч русских людей. Так называемый нансеновский паспорт был введен Лигой Наций в 1922 году по предложению Фритьофа Нансена для определения правового статуса русских беженцев. На старый российский паспорт или какой другой сохранившийся документ наклеивалась, после уплаты 5 франков, марка с портретом Нансена, дававшая законную силу данному документу. Юридическая сила нансеновских паспортов была признана 52 правительствами, в дальнейшем их выдавали армянским, турецким и сирийским беженцам. Это был до сих пор не виданный тип паспорта - в сущности, маленькая марка с портретом великого полярного исследователя, на которой стояла надпись «Societe des Nations». Но эта скромная маленькая марка предоставляла несчастным людям право на существование в странах, в которых они по воле судьбы оказались.(…)

(…)

Фритьоф Нансен был прост, мудр и велик, как Северный Ледовитый океан. Он показал, как можно создать международное сообщество, предотвращающее войны социальные катаклизмы. Мир по большому счету оказался недостойным его. Лига Наций, а после нее ООН, не стали инструментом, предотвращающим войны, социальные и этнические катаклизмы.

(…)

- У нас даже портрет Нансена на стене был, - вспомнила мать, - отец вырезал из какого-то журнала. Потом один заезжий, кажется, уполномоченный, что ночевал у нас, посоветовал убрать: иностранец рядом с портретом Сталина, как бы боком не вышло. Отец, бывало, как немного выпьет, без слез не мог: какой мы великий народ, мало нам было германской войны, так еще три года друг друга колошматили, сосед на соседа, брат на брата шел, довели страну до ручки, а какой-то иностранец после всего этого нас, беспутных, стал спасать от голода. И меня обдала холодом другая мысль: «Может, если бы не Нансен, не было бы сколько-нибудь полноценного поколения 19-21 годов, которое в 41-ом первым приняло на себя удар гитлеровских полчищ, только 3 процента которого вернулось с войны, в том числе мой отец, тяжело раненый под Москвой. Поколения, благодаря которому выстояли призывники других, более поздних годов и, в конце концов, победили.

(…)

Еще в 1930 году Моссовет постановил установить памятник Нансену в Москве.

Памятник был открыт лишь 18 сентября 2002 года в Большом Левшинском переулке (автор скульптуры Владимир Цигаль, архитектор Евгений Розанов) - исключительно благодаря огромным усилиям вице-президента общества «Россия-Норвегия» Карла Семеновича Цыха, который и на открытии памятника с горечью повторил, что «про Нансена у нас просто забыли».

Открытие памятника по большому счету осталось незамеченным, тем более - не стало событием, оно затерялось среди сообщений о других, более «важных» памятниках: всевозможным, в том числе виртуальным, зверюшкам и сомнительным литературным героям, таким, например, как Остап Ибрагимович Бендер. Впрочем, появление памятника гениальному предтече березовских и ходорковских в некотором смысле оправдано, пока именно он является в России олицетворением неофициальной, скрываемой от народа государственной и национальной идеи. Долго смаковали СМИ намечающуюся установку памятника то ли примусу, то ли кастрюле из «Мастера и Маргариты» Булгакова на Патриарших прудах. Об установке памятника Фритьофу Нансену я, например, узнал только через несколько лет после его открытия - в Интернете, и то по подсказке, потому как все «отечественные» СМИ в день установки памятника страдали по поводу угона «мерседеса» у получившего титул «дежурного по стране» пошлого шута Жванецкого, этот факт был возведен в ранг национальной трагедии, даже об официальных визитах тогдашнего президента Путина сообщали во вторую очередь.

Открытие памятника Фритьофу Нансену не стало осмыслением явления Нансена человечеству, его роли в спасении России, его попытки объединения человечества перед грядущими бедами и катаклизмами. Да и сам памятник поставили в скромном переулке(…)