Как кузнечане Бийск строили

Рейтинг:   / 2

Подробности

Категория: Заповедная Сибирь

Автор: Сергей Исупов

Просмотров: 8530

2009 год, Выпуск № 2

Крепость Бийская есть главная...

В 1716 году отряды казаков и принявших русское подданство алтайских племен не только успешно отразили набеги джунгар, но и вынудили их отступить далеко на юг. Видя это, джунгарский хан Цэван-Рабдан приказал насильно увести в горы Алтая все местные племена, и все правобережье верхней Оби практически обезлюдело. Таким образом сложилась благоприятная обстановка для мирного присоединения территории Верхнего Приобья к России и на этот раз окончательного.

1 апреля 1717 года сибирский губернатор Гагарин послал кузнецкому коменданту полковнику Б.А. Синявину указание немедленно приступить к строительству острога у слияния Бии и Катуни или где-нибудь поблизости в удобном месте. Ввиду того, что угроза нового нападения на Кузнецк не исчезла, а гарнизон последнего продолжал оставаться малочисленным, было решено большую часть отряда для "острожного строения" набрать из всех укрепленных пунктов уезда. В конце апреля того же года комендант Синявин разослал приказчикам всех острогов и форпостов "наказные памяти" с приказом готовить людей, оружие и снаряжение для похода на Бию, чтобы "всем быть в готовности к городовому строению к указанному числу мая в половине сего месяца". Необходимо было соорудить опорный пункт в самом стратегически важном районе - у слияния Бии и Катуни.

Новый поход в Телеутскую землицу начался с некоторым опозданием - в середине июня 1717 года. Командование экспедицией поручили сыну руководителя строительством первого Бикатунского острога Якова Максюкова - Ивану, который принимал участие в походе 1709 года в качестве переводчика - "калмыцкого толмача". За прошедшие с тех пор восемь лет он приобрел большой опыт ведения боевых действий против кочевников. Будучи плененным джунгарами во время их набега на Кузнецк в 1710 году, он долгое время жил в ханской ставке и хорошо изучил быт, обычаи и особенности военного дела джунгар.

В отряд Максюкова входило 150 служилых людей из Кузнецка, 239 казаков из других укреплений уезда, несколько десятков крестьян окрестных деревень и 30 состоявших на русской службе сибирских татар и телеутов. Экспедиция получила 4 больших и 6 маленьких пушек, значительный запас ядер, картечи и пороха. У большинства казаков вооружение состояло из фузей, пищалей и пистолетов. 15 июля 1717 года Максюков доложил в Кузнецк о сооружении нового острога на Белом Яру возле реки Оби, неподалеку от города Барнаула. Однако полковник Сенявин справедливо полагал, что его приказ выполнен лишь наполовину, так как стратегически важный район слияния Бии и Катуни по-прежнему оставался без русского опорного пункта.

Он приказал отряду Максюкова летом следующего года срубить острог у слияния Бии и Катуни в месте "где пристойнее будет". Из архивных документов явствует, что после тщательного осмотра местности в районе сожженного острога 1709 года он решил сооружать новый форпост в 20 км выше по течению Бии, на ее правом берегу. Строительство нового опорного пункта было завершено в начале июля 1718 года. Так наш город родился во второй раз и началась новая глава его истории.

Новая крепость, которую в документах того времени долгое время по привычке именовали Бикатунской, находилась в старой части современного Бийска, в районе сквера им.Фомченко. Ее план сохранился на чертежах более поздних крепостных сооружений и поэтому мы можем восстановить внешний облик первоначальных укреплений относительно достоверно. Строились они по проекту, характерному для оборонного зодчества Сибири XVII-XVIII веков.

Бикатунская крепость была квадратной в плане, общая ее площадь достигала 4800 квадратных метров. Первоначально стены крепости стояли из плотно подогнанных друг к другу вертикальных бревен, заостренных в верхней части и вкопанных в землю на одну треть длины. В 1739 году такие стены заменяли "городнями" - стеной из двух рядов горизонтально положенных друг на друга бревен, пространство между которыми плотно заполнялось камнями и глиной. По углам стен высились четыре рубленные в три этажа башни высотой до 15 метров. Для их строительства использовались толстые лиственничные бревна, заготавливаемые в верховьях Бии. Первые этажи башен служили для размещения гарнизона и различного имущества, а в стенах верхних этажей прорезались бойницы для ведения огня по неприятелю. Причем делалось это с таким расчетом, чтобы огонь артиллерии и стрелкового оружия перекрывал не только впередилежащее пространство, но и подступы к стенам и соседним башням. С наружной стороны стены опоясывал сухой ров глубиной 3 метра и шириной до 5 метров, через который у крепостных ворот был перекинут мостик, легко убирающийся при малейшей опасности. Для затруднения действия вражеской конницы на ближних подступах к стенам, на расстоянии 50-60 метров ото рва сооружалась внешняя оборонительная ограда, состоящая из двойной линии надолб и рогаток.

Гарнизон нового укрепления состоял из 50-60 пеших и конных казаков, так называемых "годовальщиков", которые по два раза в год, в мае и в ноябре, сменялись вновь присланным из Кузнецка составом. Во главе гарнизона стоял приказчик из числа кузнецких служилых дворян, который так же сменялся через год новым. Иван и Семен Везигины, Федор Сорокин, Степан Серебрянников, Иван Васильев - все они по несколько раз в течение первых десяти лет существования крепости занимали посты ее "начального человека". Вступая в эту должность, каждый из них обязательно получал письменную инструкцию - "наказ". Он был утвержден Петром I и являлся одной из профилактических мер, направленных на искоренение взяточничества и казнокрадства в бюрократическом чиновничьем аппарате. Приказчикам Бикатунской крепости строжайше запрещалось отлучаться из укрепления более чем на сутки, предписывалось "...никаким товаром не торговать, служилым людям налоги самовольные и обиды не чинить, на свое имение работы исполнять не принуждать, посулы и взятки не имать, в суде никому обиды не чинить, а исполнять государеву службу с прилежным радением и по совести". В заключение этого документа начальник гарнизона предупреждался о том, что в случае нарушения этих требований ему "будет учинена смертная казнь, а имение все движимое и недвижимое взято будет в казну безвозвратно".

В начале 1720 года в крепости появляется и гражданское население. В 1724 году, по данным первой ревизии, здесь числилось 42 души мужского пола. В это время Кузнецкая воеводская канцелярия дает разрешение на переселение в район Бикатунской крепости крестьян и посадских людей из Бердского и Чатского ведомств, из Томской и Кузнецкой округи.

Итоги первоначального заселения ведомства новой крепости были проведены в 1727 году переписью кузнецкого дворянина Трусова. По его данным, в крепости учтено уже 163 души мужского пола, не считая гарнизона. Вновь прибывшие новоселы строили слободки за крепостными стенами, выше по течению Бии. Первой такой слободкой была Кузнецкая, располагавшаяся в районе современного поселка лесозавода. С 1718 по 1732 годы укрепления Бикатунской крепости совершенно не ремонтировались и обветшали до такой степени, что однажды под тяжестью четырех пушек обрушилось перекрытие между этажами одной из башен. Почти год длилась переписка приказчика Хабарова и Кузнецкой воеводской канцелярии по поводу этого курьезного случая, по счастливой случайности обошедшегося без человеческих жертв. Вершиной эпистолярного творчества кузнецких чиновников стало разрешение использовать для ремонта стен и башен леса из зареченского бора и 10 рублей из сумм, собранных приказчиком именно для этих целей.

Этого было явно недостаточно, да и бревен было указано заготовить не более ста, хотя по подсчетам Хабарова их требовалось не менее 500. Не удивительно, что уже через пять лет фортеции потребовался новый капитальный ремонт. На этот раз он был проведен более основательно, но кузнецкая канцелярия и на этот раз умудрилась сэкономить отпущенные для этой цели деньги, переложив ответственность на местных жителей. По новому указу им было повелено "нимало не мешкая заменить обветшалые городни и срубы башенные, надолбы и рогатки да под пушками станки да колеса".

Жители крепости, доведенные до крайности тяготами взваленной на них новой повинности, написали коллективное "всепокорнейшее прошение" в Бийскую земскую избу, в котором просили хотя бы заплатить им за работу, но получили резкий отказ.

Таким же было положение во всех пограничных крепостях и форпостах Сибири. Правившая в те времена императрица Анна Иоанновна предпочитала тратить миллионы на грандиозные балы и экзотические увеселения, нежели на укрепление обороноспособности границ. Достаточно сказать, что на содержание конюшен ее всесильного фаворита герцога Бирона казна отпускала денег в несколько раз больше, чем на нужды всей артиллерии Российской империи. Да и Сибирская канцелярия, в чьем ведении находились местные пограничные укрепления, зачастую даже не имела данных о местонахождении многих из них. В числе таких "заброшенных" некоторое время была и Бикатунская крепость.

В 1732 году Военная коллегия запросила у сибирской администрации сведения о всех укрепленных пунктах для составления "Экстракта о всех в Сибири находящихся пограничных городах, крепостях и форпостах". Длительные поиски в пыльных архивах губернской канцелярии не дали ровным счетом ничего, и через полгода чиновники наконец сообщили в Петербург заждавшимся генералам, что "о многих сих крепостях и форпостах, а именно, где оные поставлены и в каком состоянии ныне обретаются - о том как прежде, так и поныне неизвестно..." Через некоторое время из столицы последовал новый запрос, на сей раз выдержанный в более резком тоне. Удесятерив рвение, напуганная канцелярия собрала все необходимые сведения, но о Бикатунской крепости смогла рапортовать лишь следующее: "Имеется в степную сторону от города Томска Бийский форпост, а в оном казаков 44 человека , токмо того форпоста по имеющееся в губернской канцелярии генеральной карте в каком он месте и в которую степную сторону - сего не показано".

В заключение своего туманного рапорта тобольские канцеляристы "утешили" Военную коллегию своей осведомленностью, поведав о том, что в том районе "имеется опасная пограничность с джунгарскими калмыками и бывают набеги". Все же в 1734 г. Необходимые сведения были представлены Кузнецкой воеводской канцелярией. В подготовленном ею экстракте отмечено следующее: “Бикатунская крепость была построена в прошлом 709 году по указу Блаженныя и вечнодостойныя памяти Его Императорского Величества ... поставлена была на усть Бии и Катуне реке кузнецкими служилыми людьми. А в 710 году приходили под Кузнецк калмыцкие люди войною и оную крепость сожгли и вновь на том месте острог не построен, а построен выше того места в прошлом 718 году ... деревянный, длиною 24 сажени, поперек 20 сажен, по углам четыре башни, под ними четыре казармы, в стенах двои проезжие ворота, в остроге анбар кладовой для провианту, да погреб зелейный”. Процитированный документ был обнаружен и введен в научный оборот известным историком-сибиреведом Ю.С. Булыгиным, ведущим специалистом по истории хозяйственного освоения Алтая в XVIII в.

К началу 40-х г.г. XVIII века обстановка на южных границах Западной Сибири постоянно была критической, а русские поселения оставались практически беззащитными. Поэтому Сенат и Военная коллегия рядом указов потребовали от сибирских властей обновить и расширить все порубежные укрепления и усилить их гарнизоны регулярными пехотными и драгунскими частями.

В силу одного из таких указов в 1740-1741 гг. защитные сооружения Бикатунской крепости были модернизированы, а напротив них, на высокой Бийской гриве, сооружен новый форпост. Он представлял собой открытый дерево-землянной бастион с четырьмя орудиями, защищенный частоколом, рвом, надолбами и рогатками. В укреплении нес службу драгунский полуэскадрон во главе с поручиком, а весь гарнизон самой крепости в то время состоял из усиленного эскадрона Колыванского драгунского полка и казачьей сотни - всего 253 человека при 9 орудиях. И все-таки ни оборонительные сооружения, ни количество гарнизона и артиллерии никак не соответствовало задачам, отведенным этому стратегически важному пограничному укреплению - прикрывать всю Кузнецкую провинцию от набегов с наиболее опасного южного направления.

Коренным образом судьба крепости изменилась после указа императрицы Елизаветы от 1 мая 1747 года. Указ повелевал в ряде южных районов Алтая "для оберегания заводов серебряных от набегов и разорений неприятельских сделать крепости". Бикатунская же крепость, как уже существующая, попала в разряд тех укреплений, которые следовало "по потребу смотря прибавливать или укреплять и артиллерию удовольствовать".

Дело в том, что именно тогда алтайские горные заводы и рудники с богатейшими запасами полиметаллических руд, принадлежащие ранее известному уральскому заводчику Акинфию Демидову, после его смерти перешли в собственность царской фамилии. В это же время начинается процесс закрепощения крестьянского населения края, которому отныне вменялось в обязанность работать на императорских горных заводах, заготавливать лес, перевозить руду и древесный уголь, снабжать эти заводы и рудники провиантом.

Алтай превратился в крупнейшую вотчину российских императоров, дающую им ежегодный чистый доход, исчисляемый миллионами рублей. А безопасность новых владений царица обеспечила за счет средств из государственной казны, издав упомянутый указ.

Строительство новой Бикатунской крепости началось в конце 1748 года и продолжалось до осени 1751 года. За основу был принят проект инженер-кондуктора Виктора Мадера, который предлагал наряду с возведением новых фортификаций использовать в качестве цитадели укрепления 1718 года. В строительстве оборонительных сооружений принимали участие драгуны Колыванского полка, кузнецкие казаки и солдаты Енисейского полка, составившие новый гарнизон.

Комендант подполковник Семен Колобов с удовольствием доносил в Омск, что "оные крепостные работы делаются безо всякого промедления и со всевозможным тщанием, хотя команда гарнизонная не имеет в достатке провиантского довольствия и нижние чины не получают хлебных и прочих припасов по месяцу и более". Лишь через месяц после донесения коменданта из Омской крепости было получено продовольствие и весь гарнизон "за ревностное служение" получил его месячную норму.

Вновь сооруженное пограничное укрепление во всех документах именовалось уже Бийской крепостью. Ее общая площадь превышала полтора квадратных километра, а количество артиллерии возросло до 20 орудий установленных в нижних этажах башен и на открытых батарейных площадках. Все пять новых башен получили свои названия: Московская, Генеральная, Кузнецкая, Проезжая и Бикатунская. Отныне Бийская крепость становится центральным звеном в единой системе оборонительной пограничной линии, протянувшейся через весь Алтай, от крепости Усть-Каменогорской до Кузнецка. Эта линия, названная Колывано-Кузнецкой, прикрывала горные заводы, села и города края со стороны южной границы. В 1752 году она насчитывала 62 опорных пункта, протянувшихся цепочкой длиною 457 верст.

Новый обер-комендант линии полковник де Гаррига собственноручно проинспектировал все крепости и форпосты и отметил полную готовность укреплений к возможным боевым действиям. Характеризуя Бийскую крепость, он докладывал начальству: "Крепость сия ныне постройкою благополучно закончена и ко всякому употреблению надлежаще приуготовлена, гарнизон и команда артиллерийская в полном комплекте по штату состоят, а усилий моих на нее особливо много положено было, ибо оная крепость на здешней линии есть срединная и главная".