Таёжник

Рейтинг:   / 1

Подробности

Категория: Заповедная Сибирь

Автор: Лев Трутнев

Просмотров: 8405

2010 год, Выпуск № 4

5.

Шесть лет я отпромышлял на Тегусе. Один сезон был особенно удачным: только собольих хвостов, как принято у нас считать, мы с Валеркой добыли на два плана. Но меня все время тянуло в другие места. Знакомое, изученное, пройденное и пережитое в избушках ли, на открытом воздухе, у костров, становилось привычным, обыденным. Из года в год исхоженные до каждого потайного уголка угодья меньше и меньше заряжали духом новизны или радостью открытий. И даже почти всегда удачные промыслы не приносили того удовлетворения, того душевного света, что охватывали меня в первые годы на Тегусе. И потянуло меня в иные края, к иным местам. Пусть менее богатым, но другим. Предложили мне участок на речке Долгой, притоке Ягольяха. Участок привлекательный, тогда самый северный из всех участков по водоразделу между Иртышом и Обью. Я согласился. Договорились мы с Вовкой Домашенко промышлять на Долгой вместе. Целый день вез нас туда охотовед на танкетке. Кто ездил на этой гусеничной технике по гарям и болотам, тот знает, какое это мучение. А кто не испытал – тот вряд ли может представить жесткую, ни с чем не сравнимую тряску, при которой тебя постоянно кидает из стороны в сторону, подбрасывает и резко опускает… Ну, да ладно, нам не впервой терпеть – добрались мы до избушки на Долгой, а там уже Олег Савченко обосновался. Что делать? Не будешь охотника гнать. Решили назад двигать, к вершине Полугара, тоже притоке Ягольяха, но уже с восточной стороны. Там, у самой границы с Томской областью, находился один из промысловых участков и не бросовый. Еще день потеряли, пока к нему двигались. Но невезуха, как и беда, в одиночку не ходит – и там уже сидел Вовка Семенов – из молодых охотников. Позже – классный промысловик! Пришлось его потеснить. Дальше на восток была еще одна избушка на самом краю ряма, окантовавшего крыло Васюганского болота. Места там неплохие, но едва открылся зимник, как по нему пошли тяжелые лесовозы. День и ночь гул. Хотя и километрах в десяти от нас, но все равно слышно. А это не нравится ни птице, ни зверю. Да и мне…

На следующий год директор госпромхоза говорит: «Есть один отдаленный участок в вершине Егольяха, но добираться туда трудно, только по воздуху…» А мне такой расклад по душе. Тогда вертолетчики летали более-менее свободно: им нужно было за определенное время определенные часы налетывать. Рыскали они по глухим местам: ягоду, рыбу, мясо, пушнину – где скупали по дешевке, где сами добывали. В общем, нашел я желающих отвезти нас на Егольях, за определенную плату, конечно. Угодья далекие, дикие, мне незнакомые. Одному туда соваться рискованно. Взял я с собой на первый сезон Вовку Медведева – охотника неопытного, ни разу не бывавшего в тайге, но горячо желающего заняться промыслом, и главное – имеющего собак. Полетели. От Тары туда больше часа лету. Гляжу вниз – синь – синью. Тайга. Болота – то коричневые, то светло желтые, с гривами, релками, островными лесами. И во все стороны, бесконечно. Такое впечатление, будто вертолет не двигался, а стоял на месте. И вот внизу показалась знакомая по карте ветка верховьев Егольяха. Крутанулись – садится негде, а зависать, чтобы нам было сподручнее высадиться, можно только над болотом. Стали выбирать подходящее место – поближе к лесу. А мне говорили, что где-то в вершине Егольяха должна быть избушка. Давняя, поставленная в какие-то годы, уже неизвестно кем. Уговорил пилота сделать еще пару кругов и на следующем развороте заметил избушку на краю леса. От болота до нее меньше километра. Пригляделись, вроде бы, подходящее место для высадки заметили. Внизу трава стелется, кустики какие-то, а что среди них – неизвестно: и сухие валежины могут быть, и колодник… Но иного выбора не было – на лес не прыгнешь. Зависли. Выскочили собаки, и мы давай свои рюкзаки с провиантом и шмотками выкидывать.

Суетимся в горячей спешке, трепетном состоянии. Оглушающий рев мотора, закладывает уши. Воздух, раскрученный лопастями, бьет хлесткими ударами, валит с ног. Перед глазами, как в немом фильме, все в каком-то неправдоподобном круговороте. Даже не заметил, как вертолет потянуло вверх. Ощутил лишь ослабление воздушного напора, и, подняв глаза, увидел, как винтокрылая машина начала закладывать крутой вираж, удаляясь в просвет между двумя островами темного леса на краю болота.

Избушка оказалась, хотя и древней, но еще пригодной для жилья: лишь кое-что мы потом подправили, подделали, обновили. Вещи таскали через кочку по пояс, а под ногами хлябь. Тонешь в нее и за кочки цепляешься. Такого облома я даже на Урнинском болоте не встречал. Ухайдакались, но на душе было светло. Еще бы – новые, давно никем не опромышляемые угодья! Хотя, после, нашел я место, где стояла чья-то палатка. Вероятно, томские охотники туда залетели, да, услышав нас, смылись.

А угодья и в самом деле оказались богатыми и зверем, и птицей. На болоте – стада северных оленей бродили, в лесу – белки и соболя мог не заметить только слепой. Глухари то и дело шумели крыльями, взлетая в чапыжнике. Рябчики, что воробьи, суетились в ельниках. После и лосей пришлось встречать, и медведей… А ягод на болоте, особенно клюквы – невпроворот.

Стал я осваивать новый участок. Вовка от избушки далеко не отходил – боялся заблудиться, да и страдал какой-то непонятной манией: ему все время казалось, что сзади него кто-то идет.

Ходил, охотился, стрелял… Вскоре нашел еще одну избушку, а всего приглядел и приготовил четыре места, где можно было при случае отлежаться. И основную базу, у первой избушки, обустроил: прежде всего, поставили мы с Медведевым сайбу на сваях для хранения продуктов и кое-каких, необходимых для проживания, припасов, соорудили перед входом в избушку навес, наготовили дров… Так, в работе, в знакомстве с местностью, не плановой охоте и прошло время. Возможно, самое чудное, вобравшее в себя и радость новых впечатлений, и торжество чувств первооткрывателя, и остроту охотничьего азарта: пожалуй, впервые я так удачно и много раз брал соболя не ловушками, а на ружье. И погода стояла, как по заказу: солнечная, бесснежная, с легким морозцем. Но все когда-то кончается. Прилетел вертолет, и мы попрощались с Егольяхом.