Яна Ипатова (рассказ). Михаил Штепа, Анастасия Рулёва, Вера Семененко, Дарина Рыбалкина (стихи). Галина Дейч (рассказ)

Рейтинг:   / 1

Подробности

Категория: Светлица

Автор: Яна Ипатова, Михаил Штепа, Анастасия Рулёва, Вера Семененко, Дарина Рыбалкина, Галина Дейч

Просмотров: 5337

2011 год, Выпуск № 4

Яна Иппатова

школа № 16, 11а класс, г. Березовский

Папа, папочка…отец.

Бывают ли идеальные семьи? Возможно. Моей семье далеко до идеала, и такой она никогда не будет. Всё разрушено и истёрто давно…

Мои папа и мама прожили в браке два года. Как только я научилась ходить и разговаривать, их союз распался. Маме на тот момент было двадцать один, папе двадцать три, а мне и двух лет не было.

Не знаю, что послужило поводом для развода. Мать говорила, что отец её бил, когда напивался. Бабушка, со стороны папы, утверждала, что мама просто не могла жить семьёй в столь юном возрасте, ей нужна была свобода, хотелось роскоши. Чему верить? Правду, похоже, мне не суждено узнать.

С отцом я общалась редко. То, что он нечасто приезжал, меня устраивало. Но всё изменилось за один день… Мама тяжело заболела, её отвезли в больницу, сказали, что нужна операция. Сложная и длительная. Для меня это было ударом. Слова о болезни мамы, её бледное, испуганное лицо чуть не вызвали у меня панику. Впервые я должна была ночевать дома одна. У меня была возможность пойти к бабушке, но я выкинула эту идею из головы. Бабушка любила причитать.

Я боялась. Боялась за всё: за маму, за будущее, за то, что сегодня останусь одна. И поэтому позвонила папе и попросила его приехать. Он, недолго думая, сказал, что приедет к семи вечера. Облегчённо вздохнув, я стала готовить ужин, ведь на некоторое время роль полноправной хозяйки перешла ко мне. Я летала по дому, как пчёлка. «Папа, папочка приедет!» – вертелось в голове.

Шёл час за часом… Вот уже девятнадцать ноль-ноль… Я молча сидела у окна, наблюдая за дорогой. Силуэт любого мужчины, выходящего из автобуса на остановке, напоминал мне моего отца. Но его все не было. Я поняла – он не приедет. Но как-то ещё надеялась и набрала папин номер. «Абонент занят» – раздалось в трубке. Неужели сбрасывает? Звоню вновь. Уже недоступен. Решилась на звонок к бабушке.

– Алло, бабуль, привет! А ты не знаешь, где папа?

– Как где? К тебе должен уже приехать! Нет, что ли, до сих пор?! Не может быть! Я ему полторы тысячи дала. Он попросил, сказав, что к тебе едет с ночёвкой.

Я положила трубку. Нет! Нет! Нельзя так со мной! Я лихорадочно стала набирать номер отца. Недоступен. Недоступен. Ага! Поймала!

– Алло, папа? Ты где? Я тебя заждалась, – мой голос начал дрожать.

– Дочь. У меня тут такое дело… Я руку сломал, поскользнулся на улице. Ты извини. Ты ведь уже большая. Справишься одна…

Отец был пьян. Слёзы сдавливали горло, и всё, что я могла сказать ему, было лишь: « Да, я справлюсь без тебя».

Красная кнопка. Конец разговора. Я не могла поверить в то, что сейчас произошло. Он предал меня, променял. И на что? На спиртное? Те деньги, которые предназначались мне, ушли на компанию собутыльников? Поступить так, когда мне тяжелее всего, когда у меня и мамы проблемы? Я понимаю, что они разведены. Но как он мог? Как?..

За окном горели звёзды. Ярко. Наверняка завтра будет холодно. Снега за день навалило много. Зима. Зима на улице… и в моём сердце. Всё умерло или начало умирать. Собрав свои обиды, я отправилась спать. Укутавшись в тёплое одеяло, пыталась заснуть, судорожно глотая нежданные, солёные слёзы…

Отец, спустя три месяца всё же приехал с извинениями. Я простила его, поверила. Маму из больницы выписали, но дальнейшее лечение обходилось в копеечку.

Мне казалось, всё наладилось, по крайней мере, в отношениях с отцом. Но я вновь ошиблась.

25 сентября – моё четырнадцатилетие. Значимая дата, как мне кажется: получение паспорта, становление юного гражданина, да и, в конце концов, просто – любимый праздник. Папа пообещал приехать, купить мне телефон в подарок. «Жди, обязательно буду!» – сказал он. Его слова звучали правдоподобно. Я отменила празднование с друзьями на выходные и стала ожидать приезда отца. Только зачем? Неужели я рассчитывала на его честность. В тот момент – да. Ещё как рассчитывала! Но он так и не приехал, даже не позвонил.

И так повторялось не один раз. Моё сердце постепенно охладевало к отцу. И я уже не боялась сказать, что его ненавижу. Грубо. Да. Сама знаю. Но такого отношения к себе я больше не могла терпеть. Никогда. Я не верила ему, знать его не хотела. Как ему только хватало смелости что-то ещё обещать?! Он пропивал мои деньги. Неужели я стою несколько бутылок пива?

Время. Жаль только – мы не знаем, что оно нам преподнесёт. Для меня оно приготовило новый «сюрприз».

Помню, как раздался телефонный звонок. Это была бабушка.

– Папа… папа серьёзно болен, – сквозь слёзы выговорила она.

– Чем? – мой голос был сух.

– У него с печенью серьёзная проблема. Врач сказал, что если он не будет лечиться, то… сама понимаешь. Позвони ему, поговори, а то он из дома ушёл к друзьям жить. А они у него сама знаешь какие.

– Я… я не буду ему звонить. Не хочу. Когда я была больна, что он сделал? Как обычно обещал приехать, помочь… Не хочу вообще знать его. Я давно забыла, что у меня когда-то был отец.

– Хорошо. Я понимаю…

На этом разговор закончился. Но бабушкино известие вонзилось, как заноза. Болен. Серьёзно болен. Во мне боролись две стороны. Одна горела от злости: «Почему это я вообще должна заботиться о нём? Когда он обо мне заботился?» А другая, наоборот плакала и твердила, что какой бы он ни был, отец есть отец, родная душа и кровь…

Прошло три дня. Я чувствовала, как будто во мне появилась кровоточащая рана. Но звонить я так и не стала. Через неделю вновь раздался звонок. Это был папа.

– Привет, доча.

– Привет, – на большее слов не хватало.

– Как дела?

– Нормально, – я сама слышала, насколько холоден и груб мой голос, но ничего с этим не могла поделать.

– Ты злишься? – кротко спросил отец.

– Я? С чего бы это? Совершенно не злюсь, – обманываю… кого? Похоже саму себя…

– А я слышу, злишься. Доча, прости своего папку. Вот он такой козёл. Я так скучаю по тебе, маленькая моя.

Снова пьяный... Мой разум просто вспыхнул от ненависти и обиды. Сухость моего тона исчезла в один миг.

– Простить? За что? За то, что ты пьёшь без конца и края? Или за то, что обманываешь меня? Думаешь, что я, такая маленькая, глупая и наивная, не понимаю, что происходит. Ты заврался! Тебе самому не стыдно? Я столько раз тебя просила: папа, я приеду – не пей. Ты обещал. И что? Я… Я… Мне стыдно, что имею такого отца, как ты. Можешь забыть обо мне. Не хочешь меня видеть? Так и скажи! Только не ври! Если у тебя осталась хоть капля уважения ко мне!

Я хотела ещё сказать много-много слов, но что-то остановило меня. Наговорила лишнего, но это правда.

– Как ты разговариваешь со мной! Не смей! Я твой единственный отец! – он возмущался, переходя на грубый тон.

– Отец? – фыркнула я.

– Ты уже забыла, как я по пятам за тобой в детстве ходил. Как работал без конца и края, чтоб тебя с мамкой твоей прокормить?!

– Надолго ли тебя хватило?

– Вы сами ушли!

– Ушли? А ты спросил себя, от чего? Ты знаешь, я не в курсе событий вашего развода. Но что потом? Ты благополучно забыл о моём существовании, правда? Нет, хотя вру, какое-то время ты появлялся, постепенно исчезая. Так и исчез бы совсем! Зачем тебе надо было испортить всё. Поищи себе другую дочь!

Почувствовав, что слёзы льют градом – я отключила связь. А сердце беспокойно стучало: он болен, а ты так…

Сделанное не отменишь, прошлое не вернёшь, а будущее было туманным, как гороскоп…

Будущее… Как много в этом, казалось, небольшом словечке заложено. Почему человек никогда не знает, что с ним произойдёт? Ведь если бы это было известно, мы могли бы предотвращать боль и горечь.

Прошла неделя. Рано утром ко мне позвонила бабушка.

– Милая… – я слышала, что её голос дрожит.

– Да, – что-то нехорошее закрадывалось мне в душу.

– Он в реанимации.

– Когда? – слова, кажется, исчезли куда-то в неизвестном направлении.

– Вчера вечером.

– Я позвоню… потом… – это всё, на что меня хватило. Комок подступил к горлу, но плакать я себе не позволила. Сейчас я ничего не могла сделать, в силах было совершить только одно…

Вечером, когда мама отправилась на работу, пошла в церковь. Если честно, я ходила туда нечасто. Как говорят многие, храм люди посещают, когда им что-то нужно. В церковь ходят часто лишь те, кто истинно верует в Бога. Я тоже в Него верю. Но почему-то у меня – свой Бог. Не такой, как у всех. И тогда я не читала молитвы. Я говорила с Богом на своём языке и считала, что он меня понимает.

Взяв свечку, я подошла ближе к иконе. Что-то внутри меня задрожало. Мне казалось, будто я сейчас не шестнадцатилетняя девушка, а маленькая девчушка, просящая прощение за то, что разбила мамину любимую кружку.

– Боже, прости меня. Я была эгоисткой. Думать об обидах, когда под угрозой жизнь родного человека – глупость и грех. Я знаю, что ты винишь меня, но в то же время понимаешь. Мы много пережили: я и моя гордость. Слишком много. Отцу плохо. Он сейчас в реанимации. Боже, помоги ему выжить. Дай ему сил… и мне… пережить всё это… И – хотя бы на миг пересилить мне мою гордость.

Слова тихо слетали с губ, и никто их не слышал. Я зажгла и поставила свечку. А потом, осознав, что плачу, подняла глаза вверх, к иконам…

Домой шла медленно. Путь из храма казался мне долгим и призрачным, как сон. Я не думала ни о чём, просто шла, куда ноги ведут. Я ничего не могла изменить. Абсолютно. Но вдруг рука независимо от моей воли скользнула в карман, достав оттуда телефон. И пальцы, как загипнотизированные, набрали пару слов и нажали на кнопку «отправить». Ту пару слов, которые всегда жили со мной, которые я никогда не могла произнести и которые сейчас не могли уже ничего решить: «Папа, папочка…отец. Ты нужен мне…».