Материалы

Зазимок

Рейтинг:   / 2

Подробности

Категория: Библиотека

Автор: Баянов Виктор Михайлович

Просмотров: 8262

* * *

Жизнь течет...
Сдается зимушка весне.
Лед ломается на Северной Двине,
И несется от саженных белых крыл
По округе то ли скрежет, то ли крик.
Далеко передо мною — льды и льды.
А на льдинах все — следы, следы, следы.
Вот гадаю: по одной из белых льдин
Человек куда-то шел, да не один:
Каблучки вбивала женская нога,
Рядом снег потяжелей — от сапога.
Так и вижу, как идут, тропу торят
И о чем-то в полушепот говорят.
И вокруг себя не видят ничего,
Только видят — он её, она — его.
Дальше...
Дальше очень грустные дела —
Между ними змейкой трещина прошла,
Расколола, развела по сторонам,
И следы — на разных льдинах по волнам.
Может, все не так, как я сужу-ряжу,
Но с реки я погрустневшим ухожу.
Будто это по моей сейчас вине.
Лед ломается на Северной Двине
И несется от саженных белых крыл
По округе то ли скрежет, то ли крик.

1967

Бородино

В тени ложбинной спит Бородино,
В святом покое поле онемело.
Как будто в тот далекий день оно
За сто веков грядущих отгремело.
Травинки ветер здесь не шелохнет.
Здесь поле — от редута до редута,
В один тот день
за сотни лет вперед
Смертельными метелями продуто.
У малой речки Колочи стою.
Дрожат и места не находят руки —
Как будто я в резерве состою,
Всем телом слыша грозной битвы звуки
Как будто надо мною без конца
Чужие ядра свищут ураганно.
Как будто боя жду, да нет гонца
От старого фельдмаршала с кургана...
Над русским полем —
мир и тишина.
Спокойный обелиск ракетой поднят.
Россия помнит день Бородина.
И горе тем,
кто этот день не помнит...

1967

В. Коротаеву

Время зорьки вечерней,
Время длинных теней,
Что вчеканились чернью
В позолоту полей.
Мне тепло здесь, как дома,
Хоть и гость вроде я.
Что ни хата — знакома,
Что ни тропка — моя.
Мне тепло здесь от речи,
От бедовой, живой.
От реки, от заречья,
От травы луговой.
И от песни поемной,
Разливанной, земной.
Не залетной, заемной,
А российской, родной.
Песня тянется сильно,
От раздолья хмельна.
Молода, как Россия,
И стара, как она...
Золотое свеченье
Над расплеском воды.
Время первой вечерней,
Самой яркой
звезды.

1967

Умельцы

Чтобы от зорних пересверков
Горела, как из янтаря,
Четыре деда чинят церковь
Прилуцкого монастыря.
Не для того, чтоб в ней молились
До шишек-синяков на лбу,
А чтобы, рты раскрыв, дивились
На старорусскую резьбу.
Все тешут, пилят да строгают,
И так строгают — я те дам! —
Ручьи соленые стекают
По четырем по бородам.
У них не техника всесильная,
У них не камень да раствор,
А лишь береза да осина,
Рубанок быстрый да топор.
И я смотрю, как в стружке вязкой
Из-под простого топора
Выходит маковка, как сказка,
Как песенка из-под пера.

1967

* * *

Мы шли таежною тропой,
Туманы землю остужали.
Деревья плотною толпой
Шумели, словно угрожали.
Я думал в дремной полумгле,
Придя к избушке чуть приметной,
Что нету места на земле
Мрачнее, глуше, неприветней.
Вошли. Под низким потолком
Дышало все приглядом женским.
Пахнуло пачкой, молоком —
Забытым духом деревенским.
К нам вышла женщина. Проста.
Со взглядом кротким и стыдливым
И вся как будто налита
Медово-ягодным наливом.
И улыбнулась у стола
Улыбкой зыбкою и краткой,
Как будто все еще спала
И сон досматривала сладкий.
Но, спохватившись как-то вдруг,
Заговорила часто-часто,
Что вот — одна. И что супруг —
Лесник. Он где-то на участке...
Еду вносила из сеней,
И запахи поляны росной
В избу врывались вслед за ней,
Легко клубясь, как пар морозный.
Она ступала по избе
Дорожкой тканою рябою
И так красиво о себе
Рассказывала всей собою.
А вслух — про мужа своего,
С любовью, скрытой в синем взоре.
Словечки «мой», «у моего»
Тепло мелькали в разговоре.
Слова, которые она
Как будто сердцем излучала,
Хоть и дарила нам сполна,
Но все их мужу посвящала.
И я подумал в полумгле,
В избе таежной неприметной,
Что нету места на земле
Уютней,, ласковей, приветней...
Мы уходили поутру,
И женщина, простившись строго,
Стояла долго на ветру,
Нас провожая в путь-дорогу.
Мы в город шли, в разлив огней,
Ее средь леса оставляли.
Но не было в глазах у ней
Ни зависти и ни печали.

1968