Не очень длинное вступление
 

- Покажи мне Андаманские острова, - любил спрашивать своих учеников наш учитель географии, он же директор Пудинской средней школы, Фёдор Филиппович Юрченко.

И в ответы, сначала робкие и растерянные, указка школьников начинала блуждать по географической карте где-то в районе Индийского океана. Потом всё увереннее отправлялась к Бенгальскому заливу, в район Андаманского моря и останавливалась на гряде островов невдалеке от Бирмы. А напротив, через  узкую полоску суши, голубел Сиамский залив...

Думал ли тогда, в далёкие шестидесятые годы наш учитель, что многим его ученикам придётся побывать не только в Китае, Индии, Индонезии, Малайзии, Вьетнаме, Таиланде, но и на многих островах – Канарах, Мальдивах, Бали, Хайнань, Андаманских... Самому-то ему довелось повидать лишь разрушенные войной страны Европы, освобождая народы этих стран от фашистской нечисти.

 

«Боинг 757-200» авиакомпании «UT air» бесцеремонно проглотил всех пассажиров нашего рейса, 240 человек. 7 часов и 15 минут полёта прошли как-то не очень обременительно. Даже мои ноги не ощущали особого дискомфорта при авиасалонной узости рядов и скученности кресел. Полчаса на снижение. И вот уже все прильнули к иллюминаторам, высматривая море и сушу. Едва ли не чиркая днищем морскую гладь, наш «Боинг» наконец-то мягко коснулся бетонной полосы аэродрома. Ну, слава Богу, приземлились. У многих пассажиров словно гора с плеч свалилась от напряжения. Салоны заполнили дружные аплодисменты. Всё, мы на тайской земле.

     Трёхзвёздочный отель, куда нас привезли, располагался одной стороной  с выходом прямо на проезжую шумную улицу, довольно узкую. Трехэтажное длинное здание, коридорно-общажного типа, только что отремонтированное. Без балконов и лоджий. И даже без какого-либо бассейна.  

 

Пхукет.  Историческая справка

 

Первое упоминание об этой земле относят ко второму веку нашей эры. Во времена сиамского королевства Аюттхайя остров неоднократно пытались захватить северные соседи – бирманцы. 

В январе-марте 1785 года (европейского летоисчисления) десант флота Бирмы пытался с моря захватить остров. Почти все мужчины-ополченцы были перебиты, пал в боях и губернатор острова. Тогда на его защиту встали женщины, обрив свои головы наголо и облачившись в мужские доспехи. Возглавили сопротивление две женщины – вдова губернатора Тхайпуйинг Чан и её сестра Кхун Мук. В результате героического сопротивления бирманцы вынуждены были снять осаду острова и покинуть его.

В отличие от своих соседей, целого архипелага  Андаманских островов, принадлежащих Индии, Пхукет – самый крупный остров королевства Таиланд. Он протянулся с севера на южную оконечность на 50 километров. Наиболее широкая часть острова достигает 20-ти километров, самая узкая – 400 метров. Площадь Пхукета составляет 576 квадратных километров.

 Туризм – не самая главная статья доходов и бюджета острова. Доминирует здесь производство латекса из натуральной смолы гевеи.

Гевеи – лиственные деревья, внешне чем-то напоминающие наши сибирские ветлы, были завезены из Бразилии в самом начале 20-го века. Здесь они прекрасно акклиматизировались. И джунгли стали отступать перед нашествием плантаций с гевеями. К настоящему времени третью часть территории острова занимают плантации гевей, на которых работают в основном приезжие иностранные рабочие – малайцы, китайцы, бирманцы и прочие сельскохозяйственные «гастарбайтеры», собирая смолу гевей для латексов – исключительно в ночное время, а днём с тех же деревьев получают сырьё для каучука. Практически все плантации гевей являются государственной собственностью. В 2010 году Таиланд вышел на первое место в мире по производству изделий из натурального латекса.

В 16 веке на острове были открыты месторождения олова, которые начали довольно активно осваивать португальцы, французы и англичане.   

Разработка месторождений олова в 19 веке вывела Пхукет на второе место по значимости в Таиланде после Бангкока! К концу 20 века добыча олова значительно сократилась, упала цена на него на мировом рынке, и в 1992 году на Пхукете была закрыта последняя оловянная шахта.                          

 

Завтрак

 

Спалось мне на новом месте худо. Можно сказать, даже совсем не спалось. Томила непривычная духота в номере. К тому же кондиционер тарахтел, словно трактор «Беларусь». С трудом мы с женой сообразили, как открыть окно. На улице ветер, с шумом гнёт пальмы и прочие деревья. И температура там – едва ли на два-три градуса пониже, чем в номере. С рассветом приятно обнаружилось, что из нашего окна видно море! Всего-то метрах в трёхстах! 

С наступлением рассвета моё вчерашнее минорное настроение стало помаленьку перерастать в мажор. Прошёлся по утренним улочкам. На них торговцы уже разворачивают свои стационарные столы с фруктами и «макашницы» (передвижные кухонки), готовясь к приёму ранних клиентов.

Вдоль улиц и на побережье много тропических деревьев и кустарников. В числе коих – уже знакомые кокосовые пальмы, хвойные араутерии, кусты плумерии и соуганнелий. 

С 8 часов утра подались на завтрак, в ресторан при отеле. В отличие от Гоа, здесь очень даже приличная и достаточно разнообразная кухня.  Для нас в нем шведский стол – бери, что хочешь, и ешь, сколько сможешь! 

В обязательном ассортименте из мясных блюд: сосиски, отварная буженина, жареный бекон, куриное жаркое. Из гарниров – рис (отварной или жареный), лапша по-тайски, фасоль (лобио), картофельная запеканка или печёный и обжаренный картофель (в мундире).  Непременно два блюда из куриных яиц – глазунья и омлет, которые готовят тут же, при тебе на специальных газовых жаровнях. Овощные нарезки: из тёртой моркови, шинкованной капусты, в том числе и пекинской, крупно нарезанный кольцами сладкий репчатый лук, листья салатов, свежие огурцы, помидоры, в том числе и сладкие, мелкие (чери)... Несколько видов соусов, не очень острых. В неограниченном количестве соки: апельсиновый, ананасовый, манговый; вкусное густое молоко, чай, кофе. На десерт – нарезки папайи, арбузов и ананасов; йогурты, выпечка, мюсли...                             

                  

Пляж Карон. Андаманское море

 

Что касается пляжного побережья, то тут – туристический рай. Пляжи чистые, ухоженные, без повсеместного мусора, хотя и без лежаков и зонтиков от солнца. Дело в том, что с недавнего времени указом короля на пляжах запретили пользоваться стационарными лежаками и зонтами, сдаваемыми туристам за плату. Уж какая истинная мотивация в том – говорят разное. Взамен этому туристы покупают бамбуковые коврики и даже раскладные лёгкие зонты от солнца, всякий раз унося их к себе в отели.

О, это море! Море Андаманское.   В моей коллекции это уже 8-е по счёту (Охотское, Японское, Балтийское, Чёрное, Азовское, Южно-Китайское и Аравийское). Андаманское море – просто чудо! В полуденном солнечном свете – целая палитра ярких красок, будто сошедших с полотен Архипа Куинджи или Рокуэлла Кента. И куда там Ивану Айвазовскому с его сердито-грозными черноморскими маринами в мрачно-тёмных тонах...  Андаманское море – пенное, бежево-золотистое у берега, далее – чисто-изумрудное, ещё дальше – бирюзовое, переходящее в синеву разной насыщенности – до самого горизонта. А при ветре и небольшой волне синеву гребешков волн, словно лёгкие мазки художника, подкрашивают белые барашки...

И вода – чистейшая, прозрачная, едва ли не конкурирующая по этим параметрам с нашим сибирским «славным, священным морем» Байкалом!  А звучит-то как! Ан-да-манс-кое море... Забредёшь в него, и выбираться оттуда не хочется. И пляжное побережье – сплошной песочек лёгкого бежевого колера. Никаких ракушек и раковинок в нём нет, разве что мелкие крабики, зарывающиеся в него, оставляют узенькие отверстия норок. Нет и разноцветных двустворчатых раковинок, похожих на продолговатые перламутровые бусинки, какие встречаются на побережье Аравийского моря. И никакого йодистого запаха от него не исходит, с гниющими длинными ламинариями оливкового цвета, как в Японском море. И никакой тебе коварной привлекательности жалящих медуз, как на Чёрном. И никаких полчищ меленьких рачков и креветочек, как на Азовском.

Заходя в воду, видишь, как у самого дна плавают, почти сливаясь с ним, продолговатые белёсые рыбёшки, размером с наших речных пескарей. А то вдруг появятся приплюснутые с боков, с поперечными коричневыми полосками. И мелочь – веером хрустальных брызг выскакивает из воды, гоняемая хищником. И напоминает этот фонтанирующий рыбий табунок резвящегося дельфина, выпрыгивающего на поверхность. Правда, самих дельфинов, как в Аравийском море, тут не видать. 

А ещё, когда плывёшь, руки касаются каких-то незаметных мелких предметиков, с рублёвую монету. Оказывается, это  рыбья молодь, ещё не вылупившаяся из икринок, в виде личинки, в которой просматриваются уже коричневатая головка и продолговатое тельце с хвостиком. Эта личинка находится в прозрачной овальной слюдянистой оболочке. Её-то и чувствуют руки пловца. 

Тела туристов тут разной окраски: от бледного до тёмно-коричневого, шоколадного. Немало и краснокожих, как индейцы. Это те, кто попал на пляж недавно, дня два-три назад, с жадностью перебрав ультрафиолета. Туристы различаются не только по цвету кожи, но и своими фигурами. От стройняшек, хоть на конкурс красоты, и до бегемотоподобных, с бочкообразными животами. К последним относятся обычно мужчины среднего возраста. Есть и женщины – кожа да кости, или с отвислыми, как у кенгуру, животами. И «прикрыто» всё это безобразие лишь узенькими полосками разноцветной ткани «купальников». Бикини тут выглядят едва ли не семейными трусами по сравнению со стрингами, шнурочками врезающимися в ягодицы. Не такая уж тут редкость встретить и дамочку топ-лесс. В общем, наш социально-стыдливый налёт скромности и неловкости здесь полностью улетучивается. 

                   

Первые покупки и вечерний рынок

 

Начинаем избавляться от своих долларовых купюр, меняя их на местные баты. В отличие от нашего рубля, теряющего свои весовые эквиваленты, здешний бат  стабилен, как и три года назад. Его курс – 32,45  за один доллар. Да, кстати, можно, оказывается, поменять и наши рубли, но по «смешному» курсу: за нашу тысячу рублей тут отваливают аж 300 батов! А ещё три года назад было один к одному... Так что, делая покупки, волей-неволей приходится местные цены теперь множить на три. Получается преизрядно. 

На рынках и в бутиках приходится торговаться за каждую вещь, прикидывая её цены на наши обескровленные рубли. И от торговцев, которые уже на раз узнают нас, русских туристов, можно нередко услышать: «русские жадные»...

 Вдоль улиц, по обеим сторонам, чередуясь с бутичками и кафешками, полно открытых выносных столиков и стоек  с яркими бесплатными рекламными экскурсионными проспектами и продавцами самых разнообразных экскурсий. И цены на них, и впрямь, на треть, если не на половину, ниже тех, которые обошлись нам. Тут же – множество массажных кабинетов и выносных стеклянных ящиков, наполненных прозрачной водой и мириадами мелких рыбок для пилинга. Всё это сопровождается зазывалами с приветливыми улыбками: «Хэлло», «Привет!», «Как дела?», «Посмотри», «Зайди ко мне»... 

После шести часов мы подались на вечерний рынок, что находится на территории храмового буддийского комплекса и который разворачивается там два раза в неделю – во вторник и в субботу.  

От самых арочных ворот главного входа в храмовый комплекс – ряды «макашников», предлагающих жареное, пареное, печёное, варёное, острое, пресное, солёное, с приправами и соусами... А далее – ряды с пляжно-туристскими товарами, майками, шортами, купальниками, шляпами, обувкой, детскими вещами, сувенирами, мылом, шампунями, косметикой, игрушками и прочим.

 

О короле Адульядете и тайцах

 

У россиян «старый Новый год»,  начало 2015 года. А вот тайцы живут уже в 26-м веке! А если быть точным, то в 2558 году. Дело в том, что своё летоисчисление они ведут со дня смерти Будды Шакьямуни.

Нынешнему королю Адульядету Пхумипону Раме Девятому уже 87 лет. Время его королевского правления началось ещё в далёком 1946 году. Страшно подумать: этот король правит дольше, чем я живу на свете, на целую пятилетку!

В королевстве Таиланд каждому дню недели – свой цвет. Поскольку король родился в понедельник, его индивидуально-королевский цвет жёлтый. А так как король приближается уже к возрасту средней продолжительности жизни тайцев (89 лет), все его подданные желают ему и его семейству здоровья, молятся за него и в знак солидарности надевают по понедельникам, и особенно в день его рождения, одежду жёлтого цвета.

В отличие от россиян, считающих, что понедельник – день тяжёлый, у тайцев таким нехорошим днём является среда, точнее, даже первая её половина. В этот день, если таец почувствует себя плохо или недомогает, может даже не пойти на работу, и за это ему не будет никаких взысканий от начальства. А Новый год здесь празднуют в апреле месяце. Празднуют шумно, почти неделю, обливая друг друга водой. 

95% тайского населения – буддисты. Они свято верят в учение Будды, всячески почитают его, молятся и поклоняются ему. Вместе с тем, буддизм – религия, допускающая многобожие. По их вере, божества и духи живут повсюду: в домах, храмах, воде, горах, пещерах, камнях, деревьях... Поэтому, чтобы не гневить этих божеств и духов, тайцы пытаются всячески задобрить их, устанавливая едва ли не у каждого дома (во дворе) небольшие храмовые сооружения – вроде памятничков. Эти храмики украшают яркими лентами, искусственными и живыми цветами, ставят возле них (или на специальную подставку) всяческие кушанья, сладости, фрукты, водичку. Нередко эти угощения достаются бродячим кошкам, собакам, птицам или даже крысам, коих тут предостаточно. 

Тайцы, как и индусы, верят в карму человека и в переселение душ. Так, они считают, что собаки и кошки – это животные, в которых переселились души людей с плохой кармой. Собаками стали бывшие пьяницы и хулиганы. Им, собакам, сочувствуют, не прогоняют и даже подкармливают. А чтобы отогнать от себя или от дома злых духов, тайцы устраивают громкие фейерверки, с выстрелами, хлопушками и прочими шумовыми эффектами. То же проделывают и при похоронах, выстрелами петард отгоняя злых духов от кремационных печей. Кстати, такие печи-крематории имеются на территории каждого храмового комплекса.

Тайцы-аборигены придерживаются трёх основных жизненных принципов, так называемых «трёх С»: сабай-сабай, санук и суай (соай).

Принцип «сабай-сабай» означает оправдание медлительности тайцев, в нашем сленговом эквиваленте – «не парься», то есть не спеши, не переживай, не волнуйся. 

Санук  настраивает тайца на то, чтобы из всего, что ни происходит и что он видит, извлекалось наслаждение, не жалея на это ни потраченного времени, ни денег, ни сил. 

Суай ориентирует человека на то, чтобы во всём видеть только красоту, комфорт и стремиться к этому.

Увы, в реальной жизни именно на комфорт и удобство тайцы обращают совсем мало внимания. Это касается и их жилищ, в которых практически минимум мебели, даже кроватей. Они довольны тем, что имеют. По сравнению с европейскими коттеджами, виллами и таунхаусами  для иностранцев аборигены свои жилища не возводят в некий культ, довольствуются малым: была бы крыша над головой. Но в доме непременно должен быть хороший цветной телевизор, так же как и автомашина, по меньшей мере – байк (мотоцикл). Многие тайцы не любят тратить своё время на приготовление пищи у себя в доме: едят, как правило, в дешёвых кафешках, передвижных «макашницах», а то и просто – где придётся и что придётся.

                      

Храм Ват Чалонг

 

Плотно отзавтракав в ресторане отеля, в половине девятого заняли мы места в большом экскурсионном автобусе. Кроме меня с женой в нём ещё  более двадцати человек из нашего же отеля. За гида у нас сегодня Юлия, дама лет тридцати, из Санкт-Петербурга.

Автобус по извилистой узкой автотрассе въезжает в юго-восточную часть острова,  именуемую Чалонгом. Это – район проживания аборигенов. Здесь нет туристских отелей. 

Первая остановка – храмовый буддийский комплекс Ват Чалонг. Это самый крупный храмовый комплекс из тридцати одного, расположенных на острове. 

Ват Чалонг включает в себя около десяти строений. Все они отделаны своеобразной лепниной, раскрашенной яркими красками, с преобладанием золотистого и красного цветов. При этом есть и ещё два цвета – голубой и зелёный, тоже яркие. Фигурная (двух-трёх-четырёхъярусная) объёмная лепнина сопровождает стойки и арки входных ворот, входы в храм, двери, окна, башенки и шпили. При этом почти не встречаются тут изображения драконов или больших змей, как на китайских. Не увидели мы на них и символов, таких, как «ом» и «свастика», характерных для индуистских храмов.

Первое упоминание об этом храме относится к 1837 году.   А уже через десять лет он получил статус королевского. Свою известность Ват Чалонг приобрёл благодаря мудрому монаху-целителю Луанг Пхо Чему, ставшему настоятелем этого монастыря в середине 19 века. Он помог местным жителям  выстоять против китайских разбойников и грабителей оловянных копей, располагавшихся недалеко от монастыря.

Чем знаменит храм Ват Чалонг в настоящее время, так это  частицей праха кости самого Будды, которую подарило королю Пхумипону Адульядету на его день рождения (72 года)  правительство Шри Ланки в 1999 году.  Чтобы эту святыню хранить, всего за два года (1999-2001) было возведено на совершенно новое здание – самое высокое (высота шпиля 61 метр) и красивое сооружение комплекса, получившее название Чеди Пхра Махатхат.  Святыня хранится на третьем ярусе храма, под специальным колпаком – прозрачным шаром.

Вход  в это сооружение доступен всем, в том числе и туристам. Подстать внешнему оформлению Чеди Пхра  и внутренне убранство. Его стены, полы и лестницы отделаны натуральными, до блеска отполированными, камнями из мрамора и яшмы. В залах каждого яруса  скульптурные золочёные изображения Будды в разных позах, в полтора-два человеческих роста.  Все внутренние стены расписаны картинами, изображающими сцены из жизни Будды и истории буддизма.

Другой примечательностью храма является одноярусное строение – вихара, именуемое для туристов как «храм здоровья». Здесь находятся скульптурные изваяния трёх знаменитых монахов этого монастыря – Чема, Чуанга и Глуама, прославившихся тем, что они были искусными врачевателями. К ним с молитвами обращаются все немощные, больные и страждущие. По принятым тут обычаям, молящий должен прикоснуться к тому месту у одного из монахов, которое болит у самого себя, приложив (приклеив) к статуе пластиночку тончайшего золота.  Таким образом, все три статуи монахов в красно-оранжевом одеянии покрыты золотыми пластинками, которые выдают бесплатно на входе, так же как и ароматические свечи с бутонами нераспустившегося лотоса. 

Приложился такой пластинкой и я к правому колену одного из монахов. (Забегая немного вперёд, отмечу, что нога моя перестала болеть едва ли не к концу нашей экскурсии.)

                            

Змеиная ферма

 

Покинув храмовый комплекс с чувством восторга и глубокого наслаждения, с ощущением приобщения к святыням, наша экскурсионная команда направилась на змеиную ферму. 

 В течение 10-15 минут два моложавых тайца (истинный возраст определить трудно) демонстрировали нам чудеса ловкости и бесстрашия – с самыми различными ядовитыми змеями, вплоть до королевской кобры. Таскали их за хвосты, головы, брали у них яд и даже целовались с ними. Зрелище, прямо скажем, не для слабонервных! А ещё – всем желающим (за небольшую плату) разрешали сфотографироваться с коброй на шее, погладить её и даже поцеловать в голову. Разумеется, со страховкой: змея находилась в руках двух «факиров».

Вторая часть программы – реклама препаратов из змей. Змея для тайцев – символ здоровья и долголетия. Многие из аборигенов, начиная с трёх-пятилетнего возраста, уже принимают препараты из змеиной печени, яда и жира.

Относительно оздоровительных препаратов существует преимущество «трёх Ж»:  желчь змеиная – как средство для очистки и регенерации печени человека;  жир – змеиный, крокодиловый, акулий – как средство для восстановления иммунной системы организма;  женьшень – как тонизирующее и омолаживающее.

В целях релаксации всем экскурсантам предложили по мензурке (граммов по тридцать) тонизирующей настойки из змеиных экстрактов, настоянных на виски с черносливом. 

                      

Латексная фабрика

 

Таиланд славится на весь мир своими изделиями из натурального латекса, получаемого, как уже отмечалось, из сока гевей, собранного в ночное время. 

Ещё каких-то 15-20 лет назад латекс являлся приоритетом Кореи. Теперь Таиланд по объёмам и качеству продукции из натурального латекса превзошёл не только страны Латинской Америки (родины гевей), но и Корею.

Внешне латекс похож на мелкопористый искусственный поролон. Из натурального латекса изготавливают матрасы, подушки, сиденья для кресел, одеяла, детские игрушки и прочее. Но что отличает его от даже самого лучшего и качественного поролона? А это – три основных параметра. 

Первый: латекс обладает антисептическими свойствами. В нём не живут и не выживают грибки, микроорганизмы, клещи и прочие паразиты.

Второй: натуральный латекс является антиаллергентом. Он не вызывает аллергию; не впитывает в себя запахи, пыль и даже влагу. При этом он «дышит», то есть пропускает воздух. Он не загрязняется и не требует чистки и мытья.

Третий: он обладает свойствами ортопедичности. То есть латекс не деформируется и не «привыкает» к воздействию на него тяжестей (тела, головы, ног и т.п.). Мало того, всякий раз он принимает форму того предмета, которое на него воздействует своим весом. 

Наконец, он долговечен, служит два десятка и более лет!

Сок является лишь полуфабрикатом, сырьём для получения из него латекса. А само латексное «полотно» изготавливают на специальных фабриках, где смолу доводят до соответствующей товарной кондиции. 

Моя Людмила давненько мечтала хотя бы о подушке из натурального латекса. Латексная подушка 50х30х10 сантиметров стоит здесь порядка 2,4 тысячи батов. Однако наш русский человек научился уже  экономии. В рекламных целях и для ускоренного сбыта своей продукции на этой фабрике (как и во многих других местах) предлагают: купишь две подушки, третья – в подарок. Мы скооперировались с ещё  одной покупательницей, которой нужно было всего две подушки. Заплатили как за две, получили три подушки, а общую цену поделили на три части.

                                            

Обед

 

Наш обед состоялся в ресторане тайской национальной кухни.  Всё здесь поставлено на поток, со шведским столом. В огромном зале, мест на сто с лишком, расставлены отдельные столы, на четырёх клиентов каждый. Кроме нашей экскурсионной группы тут оказалось и с полсотни китайцев. А китайцы ведут себя очень непосредственно – шумно и крикливо, тем более, когда их много (а мало их бывает?). Так что звуковой фон зала напоминал сплошной вороний грай.

Я решился попробовать острый красный суп «Том Ям Кунг» на основе кокосового молочка с морепродуктами, набрав его из общей супницы в свою пиалу. На широкую плоскую тарелку наложил горку знаменитой тайской лапши «Пад тай». Помимо неё – рис с жареными креветками, мелконарубленное мясо (похоже, куриное), добавил каких-то тушёных овощей с приправами, что-то ещё...

Что сказать? Вкусно, одним словом. Хотя и действительно остро, особенно суп, из которого я не съел только содержимое двустворчатой зелёной ракушки и какие-то початочки мелкой кукурузы. В моём рту от этого супа словно огонь разводили: жгло и пекло ещё минут пятнадцать, пока не запил изрядной дозой напитков.                                            

 

Пхукет-таун

 

После ресторана наш маршрут лежит дальше, на северо-восток, в так называемый Пхукет-таун. Тут всё цивильно, на европейском уровне: виллы, коттеджи, четырёх-пятиэтажные дома-таунхаусы. 

Строят здесь исключительно для тех, кто желает приехать жить в Таиланд и купить себе жильё – сообразно своим потребностям и, главное, возможностям. А выбор тут и впрямь довольно широкий. 

Помимо того, что мы видели воочию уже построенным и заселённым, нас привезли ещё и в Центр недвижимости (продаж). Выставочные залы этого Центра не такие уж и большие. Но макеты и образцы зданий  с  внутренней планировкой квартир (от однокомнатных «студий» и до шикарных многоуровневых коттеджей и вилл) – весьма и весьма наглядны. 

Стоимость «студии» составляет всего 1 миллион 200 тысяч батов. Стоимость коттеджа или виллы – от 3-х миллионов батов. Мало того, покупателям предлагается даже двухгодичная беспроцентная рассрочка! Ну, и ссуды – не в пример нашим грабительским ипотекам... 

                                            

Крокодиловая ферма

 

Крокодиловая ферма существует на острове не так давно. Здесь разводят в основном небольших сиамских крокодилов, до двух метров длиной. Помимо фермы-питомника на её территории имеется зал-музей, где представлены не только сиамские крокодилы, но и крупные, нильские. Последние – в виде чучел или даже древние мумии этих крупных рептилий.

Тут же  бассейн с зеленоватой водой и с полусотней лениво нежащихся в воде и застывших с раскрытыми пастями, лежащих на бетонном полу рептилий. И лишь куском курятины, насаженной на крюк «удочки», можно соблазнить и вывести из неподвижного состояния какого-нибудь монстра.

А перед входом на ферму – ларьки-кухни, предлагающие отведать всем желающим шашлыки из крокодильего мяса, всего-то по сто батов за шампур. Стало быть, крокодилов не только отращивают, но и «забивают» на мясо для шашлыков, а пуще того на выделку крокодильей шкуры, а также в целях получения целебного жира для медицинских препаратов.

В специальном просторном зале циркового типа туристам предлагают шоу, подобное змеиному. Только тут уже  вместо змей артистами выступают крокодилы. Ловкие парни-тайцы босиком, в одних лишь рубашках и коротких штанах, с небольшими бамбуковыми палками в руках в течение десяти-пятнадцати минут являют чудеса ловкости и отваги. Под комментарии через микрофон русского «шпрехшталмейстера» эти двое тайцев (или, может, даже малайцев) таскают крокодилов за хвосты, растопыренные лапы, пытаются сунуть руки в пасть разъярённых животных. Но гвоздём программы является засовывание полностью головы шоумена в разинутую зубастую пасть неподвижно лежащего на арене пятиметрового чудища. 

                           

Фабрика ювелирных изделий

 

Таиланд – страна с богатыми природными ресурсами, в том числе и месторождениями полудрагоценных и драгоценных камней: сапфиров, рубинов, изумрудов. Здесь добывают в естественных и выращивают в искусственных условиях морской и речной жемчуг. Камни с жемчугами не только добываются и выращиваются, но и доводятся до кондиций  в виде уникальных ювелирных изделий.

Уже в огромном холле фабрики – замечательный аквариум с разнообразными обитателями Андамаского моря, вдоль полукруглой стены, метров до пятидесяти длиной и 3-х-5-ти метров шириной. В нём на удивление соседствуют крупные (до метра) морские рыбы с мелкими аквариумными рыбёшками.

Однако не столько аквариум поражает своей зрелищностью, сколько посещение «Gems Gallery». Туда отправляются туристы в открытых вагончиках по рельсам (по замкнутому кругу). В этой галерее несколько остановок-залов, каждый из которых просто поражает своей оригинальностью. Это – нечто похожее на аттракционную «комнату страха». Только здесь вместо страха получаешь чувство неподдельного восторга от увиденного!

Галерея выполнена в виде пещеры. В первом, полусумрачном зале перед экскурсантами предстают «живые» недра, имитирующие тектоническую и геологическую жизнь миллионнолетней давности. В стереофоническом сопровождении «разверзаются» недра земные, где зарождаются будущие полезные ископаемые и драгоценные камни. Всё это ещё и со световыми эффектами. Не иначе – попали в настоящую преисподнюю!

Следующая остановка-зал показывает, как добывались камни в каменоломнях в прошлых веках, ручным способом: кайлами, лопатами, с примитивными подъёмными механизмами и штольнями. Тут вдруг «оживают» фигуры рудных работников, повторяя, словно заводные куклы, специфические движения рудокопов, погрузчиков, подъёмщиков... А по стенам, в изумительной подсветке, крупные драгоценные камни. И всё это теперь уже сопровождается радиокомментариями невидимого нам гида на русском языке. 

Далее – зал огранки камней. И тоже – с «ожившими» фигурками мастеров каменных дел и приятным голосом микрофонного гида. После следуют залы, показывающие уже готовые ювелирные богатства: начиная с древнеегипетских фараонов и до царей-королей разных стран – убранства, мантии, одежда, короны, тиары, атрибуты власти, шапки, обувь... 

Кстати, не забыли тут и про наших российских императоров. Так, в натуральную величину предстаёт перед зрителями царь Алексей Михайлович (Тишайший) – во всём его великолепном убранстве из каменьев и злата, с ног до головы, и в шапке Мономаха. Есть и имитация короны Российской империи. Роскошные колье, бусы, броши, перстни. Почти как в кино – сундуки и лари с драгоценными каменьями, ювелирными изделиями, пиратские клады...

И таких залов на протяжении пятнадцатиминутной поездки по галерее – порядка десятка. И от каждого – полнейший восторг! Побывав в этой галерее, выходишь из неё не только с чувством восхищения, но и с ощущением некоторой обиды, униженности и досады за... нас, россиян, за нашу Родину. Ну, неужели мы с такими богатейшими природными ресурсами не можем показывать своим людям подобное?! 

 

Пляжно-беззаботный день
 

Почти сразу же после завтрака мы отправились на пляж. Море и пляж практически не отличаются от вчерашнего. Небольшой ветер и не очень сильная накатная прибрежная волна.

А песок... Его тут называют поющим. Когда я впервые услыхал об этом от экскурсионного гида, не поверил, ещё и подумал: так, очередная рекламная метафора. Ан, нет. 

Решил немного прогуляться вдоль побережья. И ближе к береговой, кустарниковой зоне, где песок более мелкий, чистый и сухой, вдруг услыхал из-под ног и впрямь какие-то посвистывающие звуки. Сначала подумал, что показалось или задел ногой что-то скрипучее. Скрип повторялся, опять и опять, с каждым шагом. Ага, так это, значит, и впрямь шаркающая нога заставляет песок, насыщенный сухой морской солью, петь-поскрипывать. И чем сильнее шерканёшь пяткой о песок, тем громче и продолжительнее звук. Даже и высота звука как будто меняется, выводя мелодию или ритм... Эти звуки чем-то похожи на поскрипывания-похрустывания нашего сибирского снега. А ведь напомнила-таки морозная Родина о себе, хотя бы этой параллельной ассоциацией.

 

Плантации

 

Выехали от отеля минивэном, когда на улице было ещё немного свежо и не совсем рассвело. Поехали в северную часть острова в доль всего Пхукета, наконец-то посветлу разглядев его. Вдоль трассы попадается довольно много современных коттеджей, вилл и таунхаусов, перемежающихся кафешками, ресторанчиками и бутичками на первых этажах. Впечатление уже знакомое – сплошного нескончаемо тянущегося одного города, растекшегося двумя-тремя параллельными улицами. По пути нередко встречаются ярко разукрашенные храмы,  в едином стиле, словно под копирку. 

Всё это демократично соседствует с современными кубообразными, из стекла и бетона, строениями европейского образца: торгово-выставочные комплексы с японскими, корейскими, американскими и европейскими автомашинами, техникой и просторными типовыми автозаправками. Минуем площадь с памятником посредине – женщинам-защитницам острова, о которых я уже упоминал.  

Первая остановка – плантация ананасов.  Было желание увидеть: как же растут ананасы?  А растут ананасы вовсе даже не на деревьях, а как овощи, прямо на земле – ровными длинными рядами, в виде кустистых узколистных растений высотой до полуметра. Из пазухи-сердцевины такого куста тянется вверх вихрасто-зелёный, крупно-пупырчатый овальный плод ананаса. Растут они и созревают круглый год, по мере отцветания.  В одном ряду можно запросто встретить и цветок, и только что завязавшийся плод, и совсем уже спелый – золотисто-зелёный, в килограмм и более весом. Мало того, срезанная вихрастая зелёная часть макушки ананаса вполне пригодна для посадочного материала, из неё получается полноценный плодоносящий куст.

Прямо тут же, едва ли не на самой трассе, лежат целые груды только что срезанных ананасов – и совершенно зрелых, и ещё чуточку недозревших – на продажу. 

Наш гид обращает внимание на растущие ровными рядами лиственные деревья. Присмотревшись, видим у каждого из них, на высоте в метр от корней, тёмные полукруглые чашечки. Это  те самые гевеи. Стволы до самого разветвления кроны покрыты медно-зеленоватым налётом, в виде бляшек размером со спичечный коробок. Гевей растёт так много, что невольно думаешь: когда же успевают собрать сок, ежедневно накапливающийся в чашечках-сосудах? Вот это работка! И ведь всё – вручную…

Наш автобус подъехал к мосту через пролив Сарасин. Наконец-то мы воочию разглядели и сам мост с аркообразными фермами, и морской пролив, отделяющий Пхукет от материка. Действительно, он не так уж и широк. Мост через Обь, к примеру, в Новосибирске значительно больше, и река шире пролива. Пожалуй, ширина Сарасина в этом месте вполне сопоставима с шириной нашей реки Томь в период её весеннего разлива.                             

 

Черепашья ферма

 

Мы уже на материковой части Таиланда, и все дальнейшие экскурсионные остановки будут на ней, а не на острове. Черепашья ферма  совсем небольшая по территории. Слева виднеется море, прикрытое от взора людского пальмами. Вдоль дорожек растут деревья, к стволам которых привиты цветущие разноцветные орхидеи. 

Здесь расположился ещё и научный центр по изучению моря и его обитателей, в том числе черепах. Сейчас употребление черепах в пищу строго запрещено. На этой ферме занимаются исключительно разведением и восстановлением популяции морских черепах в районе островов, принадлежащих Таиланду. Больные черепахи, отловленные на островах и в море, проходят курс лечения и реабилитации. По выздоровлении их выпускают обратно. 

Нас проводят мимо прямоугольных ванн-бассейнов из бетона, размером примерно три на полтора метра. В каждой из таких ванн, наполненных морской водой, до двух десятков черепах одного возраста – от небольших, панцири которых величиной с чайное блюдце, и до огромных взрослых особей. На каждом из панцирей черепашьей молоди – с дюжину ярко-бордовых камуфляжных пятен. Чем крупнее и взрослее черепаха, тем бледнее на её панцире пятна. А на крупных, взрослых особях эти пятна практически сливаются со сплошным сизо-сероватым окрасом. 

Чем крупнее черепахи, тем больше и объёмнее для них ванны с циркулирующей водой, искусственно наполняемой кислородом (аэрация). Кормят черепах свежей рыбой, величиной с наших речных уклеек.

                  

Национальный парк Кхао Лак

 

Первым делом мы сплавляемся на продолговатых бамбуковых плотиках по неширокой речушке, протекающей по джунглям. Её ширина  ненамного превосходит нашу кемеровскую Искитимку. Зато вода... Чистейшая и прозрачная! Дно каменистое и порожистое. Местами, на омутках, глубина достигает трёх метров. А иной раз зажатая с обеих сторон валунами вода с шумом проносится, будто на горной речке. И длинный, не очень маневренный плотик едва протискивается, направляемый в нужное русло бамбуковыми палками.

На месте, откуда намечено начало нашего сплава, несколько аборигенных хижин, крытых почерневшими пальмовыми ветвями, вокруг которых миролюбиво бродят поквохтывающие пёстрые курочки и кукарекающие голенастые петухи. Тут же растёт и несколько гевей. Наконец-то мне удалось вблизи рассмотреть эти деревья, увидеть и потрогать липкий, белейший сок, стекающий по короткой трубочке в сосуд-получашу, диаметром сантиметров в пятнадцать. В ней сок уже начинает загустевать, как сметана, превращаясь на солнцепёке в каучук. 

Плотик представляет собой ряд бамбуковых жердей длиной метра  четыре. Ширина плотика чуть более метра, и в ней умещается до полутора десятков тонких жердин, скреплённых тремя поперечинами.  Он едва выдерживает на плаву трёх человек: плотогона и двух пассажиров. Плотогонами выступают местные молодые ребята, пассажирами – туристы. Для них в средней и кормовой части плотика имеются низкие поперечные сиденья, в виде обычных досок. Моряки такие сиденья называют банками. Плотогон с длинным, метра в четыре, бамбуковым  шестом ловко управляет плотиком, направляя его по фарватеру. 

Мы в купальной форме, на ногах  шлёпанцы, на головах кепки и панамы.  Местами плотик чиркает днищем о камни. Тёплая вода временами окатывает наши ноги. 

Я поднимаюсь с банки, беру в руки свободный шест и начинаю помогать плотогону. Сначала неловко, потом всё увереннее. Да так, что мы меняемся с ним местами, я занимаю уже носовую часть. На омутках едва хватает длины всего шеста, чтобы достать дна. Вода и тут прозрачная. Я пытаюсь разглядеть в воде хотя бы каких-то рыбёшек и не вижу таковых. Спрашиваю плотогона, тот объясняет мне, что рыба тут водится, но мелкая. Похоже, он просто не рыбак. Мне не верится, чтобы в такой речке да не было бы рыбы покрупнее. На виражах и узких стремнинах, под угрозой свалиться в воду, приходится поработать шестом, выбрасывая адреналин. Я в каком-то первозданно-дикарском мальчишеском восторге! 

Берега реки - полностью в джунглевых зарослях. В основном это лиственные деревья, перевитые лианами, множество непролазных кустарников. А то и вовсе  бамбуковые частоколы. Встречаются даже банановые пальмы с гроздьями и гирляндами ещё зелёных плодов и какие-то деревья, на которых кучно висят неведомые нам фрукты.

В узких местах речки кроны деревьев с обоих берегов порой образуют своеобразные арки. Проплывая под ними, наш плотогон всматривается и, улыбаясь, показывает то на одну, то на другую свисающую почти к воде ветвь. Оказывается, на них, свившись и слившись с ветвями, прячутся небольшие змеи! Я начинаю активно орудовать шестом, помогая плотику поскорее проскочить это место. Не хватало ещё, чтобы какая-нибудь гадина спикировала к нам... 

Весь наш сплав длится всего-то минут двадцать, а для меня  это, пожалуй, самое запоминающееся и «драйвовое» во всей нашей экскурсии. Эх, порыбачить бы ещё здесь... 

                  

Катание на индийских слонах

 

Около получаса едем на микроавтобусе к следующему пункту экскурсии. На сей раз  это ферма, где содержится дюжина индийских слонов, катающих  туристов. И катающих не просто по какой-нибудь цирковой арене, а по настоящей джунглевой горной тропе.

Уже там, где нас высадили, носы улавливают специфические запахи гороподобных животных и их испражнений. Говорят, что слоны очень умные млекопитающие. Но вот в плане этикета  и  санитарии – они совершенно бесцеремонные хамы. Ничтоже сумняшеся, где приспичит, оставляют после себя зеленовато-бурые колобки, похожие на мячи. Говорят, что это экологически чистый продукт, и из него изготавливают прессованные обложки для альбомов, блокнотов и прочего... То же касается и слоновой малой нужды. Словно из прохудившейся водопроводной трубы, вдруг с шумом захлещут потоки жидкости, образуя растекающиеся лужи.

Что касается еды, то слоны очень даже опрятны. Из кучи пальмовых или ананасовых сочных узких листьев, похожих на рогозовые, слон хоботом ловко захватывает пучок, отряхнёт его раза три-четыре о колено, перевернёт с другой стороны, снова обобьёт пыль и землю и только тогда отправляет в рот.

Со специальной высокой площадки нас попарно рассаживают босыми на спины слонов, в широкие и просторные седла, огороженные по периметру стальными прутьями-поручнями. Спереди, на самую шею-голову усаживается погонщик с острым металлическим крюком, упираясь босыми ногами в широколопастные уши слона. Слоны с седоками и погонщиками идут гуськом  в трёх-пяти метрах друг от друга. Иногда попадаются встречные, едущие уже обратно. И тогда  либо пережидают в удобном месте, либо осторожно протискиваются, едва  не касаясь боками. 

Погонщики слонов – весёлые ребята, знающие не только своё дело, но и развлекающие своих седоков. Они умудряются запомнить какой-нибудь каламбур на русском языке, и довольно чисто. Вроде «Ё-ка-лэ-мэнэ», «Ё-пэ-рэ-сэтэ», «Давай, давай, наливай!» «Ой, мама родная!». И песни любят распевать тоже наши, русские. Особенно эту: «Ой, мороз, мороз, не морозь меня...». А в концовке, искренне заливаясь смехом, «не морозь меня – моего слона!» А то и вовсе напевают «хит» из репертуара Натали - «О, боже, какой мужчина...». 

                

Поющие гиббоны

 

После обеда гид предлагает полюбоваться на семейную пару обезьянок-гиббонов. Это  премилые, с густой коричневой шерстью, опрятные обезьянки, размером со среднюю собаку и с длинными хвостами. Они резвятся в вольерчике, огороженном металлической сеткой.  Протягивают через ячейки сетки свои лапки, надеясь заполучить от зрителей что-нибудь вкусненькое. 

Особо выделяется воображуля самочка. Она – что эстрадная артистка. Так вот, она поет.  Да-да, только об этом её надо хорошо попросить, извлекая самим улюлюкающие звуки. И петь она будет только в том случае, если среди зрителей находится хотя бы один мужчина. Для женщин она выступать не будет, сколько ни проси. Усевшись на пенёк перед зрителями, самочка начинает свои рулады, уходя в верха. Её голосовая сольная ария без слов продолжается около минуты. В завершение пения она ещё и станцует, крутанувшись волчком раз пять, словно в фуэте, на своей заднице.

Получив аплодисменты зрителей и бананчики, артистка прыгает к своему партнёру, и они принимаются нежно обниматься и ласкать друг дружку. Вот бы и нам, людям, так же, да почаще!

                                        

Храм обезьян

 

По плану нашей экскурсии дальнейший путь лежит к Храму обезьян. До него минут сорок езды. Вдоль трассы теперь попадаются уже не  городские коттеджи и виллы, а в основном хижины аборигенов. По обеим сторонам высятся лесистые зелёные горы. Они встают то сопкообразно,  поодиночке, то грядами. А то вдруг возвысятся отдельными скалистыми столбами,  выпирая из земли метров на двести-триста. Такие  же неприступные столбы, но уже островами, взмывают в высоту прямо из воды, когда мы приближаемся к морскому побережью.  

Храм обезьян Ват Суван Куха – оборудованная под храмовый комплекс естественная пещера в огромной скале. По легенде, когда-то тут жил один буддийский монах. В этих местах обитает огромное количество обезьян. Это  длиннохвостые серые мартышки-резусы. Они никого не боятся, бесцеремонно шныряют поодиночке и группками среди людей, на  торговых точках, расположенных на площади перед храмом.  

В храме-пещере  находится пятнадцатиметровая позолоченная статуя лежащего Будды. С потолка второго яруса свисают сталактиты. Здесь специфический запах, множество летучих мышей и обезьян, которых кормить  в храме-пещере запрещается. 

        

SIMON  CABARET

 

Саймон кабаре – это шоу бывших мужиков. В труппе порядка 100 артистов, и нет ни одной женщины. То есть женщины, сотворённой изначально природой. Тут все артисты  «третьего» пола, искусственно, путём хирургических и тончайших пластических операций поменявшие свой природный пол и внешний вид. 

О подобном шоу я неоднократно слышал от многих, побывавших в Таиланде. Даже и в прошлый раз, когда был в Паттайе, нам делались предложения посмотреть это зрелище. Но тогда я, человек нормальной сексуальной ориентации, относился к этому с какой-то брезгливостью мужлана-невежды. А выходит, очень даже зря! 

За десять  минут до начала стали запускать в зал. Мы с женой и ещё одна пара из «наших» оказались на элитно-виповских местах, в самом первом ряду.  И если  входил я сюда с некоторым предубеждением, с всё той же мужланистой брезгливостью, то едва ли не с самого начала представления это чувство стало уходить и покинуло меня окончательно после первого-второго номера. Ему на смену пришли неописуемый восторг и чувство истинного гедонизма!

Открылось представление своеобразным мюзиклом с зажигательными современными танцами, музыкой и песенным рефреном «Саймон, саймон»...  А наряды! Нет слов, чтобы выразить их красоту: с серебристыми объёмными ангелоподобными крыльями, высокими перьевыми головными уборами в жемчугах и горящих каменьях, с роскошными ожерельями и элегантной обувью. Подстать женским нарядам  и мужские.  В составе труппы – и десятка два-три стройных молодых «мужчин», то есть выступающих в роли мужчин всё тех же красавиц. При этом распознать первоначальный пол непосвящённому человеку просто невозможно.

С первого номера, мне кажется, большинство зрителей (и я в том числе) были заняты не столько интересом к выступлению, сколько разглядыванием самих артистов. И всех мучил вопрос: что, неужели и впрямь эти красотки были некогда мужчинами?

Нам, сидящим на первом ряду в каких-то трёх-пяти метрах от артистов, были хорошо видны их лица, фигуры и всё прочее. И если в лицах некоторых просматривались всё же какие-то грубовато-мужские черты, а на бёдрах замечались искусственные накладки, то большинство из них – и впрямь писаные красавицы, хоть на конкурс красоты выставляй! Мало того, что эти лица по-женски безупречны, поражает ещё и фигура! Полуобнажённые полноватые, правильной и привлекательной формы груди, длинная шея, длинные  («от ушей») стройные ноги, талия, бёдра – всё, как из под резца  искусного скульптора. И удивляет, и восхищает мастерство тайских пластических хирургов: это какими же надо быть талантливыми Пигмалионами, чтобы изваять вживую таких Галатей?! Правда, бросаются в глаза несколько увеличенные рты с жемчужными зубами в открытых улыбках,  с алыми губами и языком.

 «Саймон кабаре» - это место, где непосредственно можно испытать на себе два основных жизненных принципа тайцев: «Санук» и «Суай» - эстетического наслаждения и красоты!

Один красочный номер варьете сменяет другой практически без перерыва. При этом на смену сольно-групповых номеров приходят массовые. И в массовых сценах при шикарном оформлении и световых эффектах предстают перед восхищёнными зрителями широкие исторические и этнические полотна и панорамы. В них узнаются то Таиланд, то древний Китай, то Корея или Япония. 

А вот на фоне красочного фараона Тутанхамона – египетские рабы на плантациях и рабыни-наложницы, рядом с которыми и их безжалостные хозяева... Средневековая Европа с напыщенными, закованными, словно в броню, в строгие наряды, надменными дамами и рыцарями их сердец... Красочный Тадж-Махал индийской Агры - во весь задник сцены, с индийскими танцами  женщин и мужчин, облачённых в шальвары и с чалмами на головах, увенчанных яркими перьями султанов... Сцены из жизни пиратов...

А какой бурный восторг у нас, русских, вызвал номер, где сначала маршево вышли на сцену красочно одетые в наряды гусар девицы, а затем под узнаваемую музыку ещё три высокие стройняшки из нашей «Фабрики звёзд». И полилась песня на чистейшем русском языке: «Девочки фабричные иногда влюбляются...». Сольные номера пародийного и комического характера вызывают не меньший восторг, чем массовые. На сцене появляются зажигательно-эмоциональные эстрадные дивы Запада  - то Тина Тёрнер, то Дженнифер Лопес, то Мадонна...

Парочка сольных сценок комического характера с недвусмысленными намёками и выходом к публике буквально взрывала зал! 

В одном из последних номеров полнотелая «дамочка» сначала вышла в вечернем облачении, потом, оставшись в одних трусиках, бюстгальтере и в туфлях на высоких каблуках, под ритмическую музыку пошла по рядам. И первым, кому перепало от её вызывающих намёков, оказался я. Она уселась у меня на коленях и чмокнула своими напомаженными губами в место для индийского тилака... И что удивительно: никакой брезгливости от этой бесцеремонной выходки я не испытал... В финале – опять на сцене в зажигательном мюзикле вся труппа варьете.  И нескончаемые овации благодарных зрителей!

Полтора часа шоу пролетели незаметно, ничуть не утомив, а наоборот, напитав огромной положительной эмоциональной энергией. И я уверен, что даже те, у кого до начала представления было плохое настроение, вышли из зала восторженно-возбуждёнными.

Да, видно и впрямь, настоящее искусство не подразделяется по половому признаку: на мужское, женское и даже «третьего пола». 

               

Крещение

 

Как явствует из Библии, Иоанн Креститель, теперь уже более двух тысяч лет назад,  крестил самого Иисуса Христа в водах реки Иордан. Надо полагать, воды Иордана в тот январский день были не намного холоднее моря, на котором мы теперь отдыхаем. 

И мы, придя на пляж Андаманского моря, искупнулись в «иордани», осенив себя крестным знаменьем. А за ужином  приняли по соточке рома  в честь великого православного праздника.

             

Буддийские монахи

 

Вечером, перед закатом солнца, мы решили сходить к храмовому комплексу Суван Кхири Кхэт, на котором разворачиваются вечерние рынки. Территория этого храмового комплекса и впрямь большая, пожалуй, не менее, чем храма Ват Чалонг. А это – гектаров пять, если не больше. И этот храм выполнен всё в том же ярком тайско-буддийском стиле, что и Ват Чалонг. 

На территории комплекса находятся несколько строений, в числе коих молельный дом (усобат). Через его открытые двери доносилось монотонное пение монаха, читающего мантры. С десяток других монахов в оранжевых одеяниях, замерев в позе лотоса, шевелили губами, вторя мантрам... Звуки молебна наполняли здание, вырываясь наружу...  

  Тут же, на территории расположены и комнаты двухъярусного «общежития» монахов – вроде келий наших православных чернецов.  Как нам объясняли, монахи в Таиланде – особая категория. Их здесь очень много. Через монашество обязано пройти всё мужское население страны, включая короля и его детей мужского пола. Это сопоставимо со службой в армии у нас, в России, особенно в советские времена.  Пусть, хотя бы несколько недель или месяцев, но каждый мужчина должен на себе испытать «шкуру» монаха.  В отличие от христиан у буддистов женщины не могут быть монахинями.

Для тех же тайских мужчин, которые решили посвятить свою жизнь служению Будде и добровольно принять монашество, существует очень много запретов на светскую жизнь. Все они  выглядят одинаково. Носят яркие оранжевые одеяния с оголённым правым плечом. Их головы всегда непокрыты и обриты наголо. Ходят они только босыми.  Не имеют права даже прикасаться к женщинам. Не употребляют спиртные напитки и не курят. И к самим монахам прикасаться простым смертным нельзя. Жить и питаться они должны исключительно за счёт подаяния. И ещё много-много всяких запретов...

Правда, не очень внимательные и поверхностные мои наблюдения позволяют всё же судить о том, что  не всё у них так уж и строго. И к женщинам они прикасаются – это я видел в храме Большого Будды, когда монах повязывал всем желающим, в том числе и женщинам, оберег-нитку на правую руку. А другой монах, в храме Ват Суван, показывал при мне туристке, как нужно гладить руками священный круг, чтобы тот запел... И мне самому довелось миролюбиво посидеть за одним столиком с монахами и даже сфотографироваться с ними, с их разрешения. 

Как и на территории Ват Чалонга, здесь довольно много всяких дополнительных строений, в виде отдельных часовенок, галерей, площадок, со скульптурными золочёными изображениями Будды в разных позах, сидящих «на тронах» скульптур монахов и монархов. 

Чего я не заметил прежде, недалеко от печи-крематория был довольно странный предмет: тёмный висящий жестяной круг, диаметром под два метра. Его сердцевина была выпуклой. А вогнутая поверхность отливала золотистой бронзой, отполированная многократными прикасаниями к ней руками людей. 

Уж не знаю истинного назначения этого круга, но он – поющий! Если ладонями обеих рук поочерёдно начинаешь гладить эту вогнутую часть, то круг, входя в резонанс, начинает издавать звуки нарастающего гула. Показал это нам один из монахов, сначала движением своих рук. Потом мы поочерёдно пытались извлечь звуки собственными руками. Нечто похожее приходилось мне совершать с «поющими» хрустальными тончайшими фужерами или стаканами, водя пальцем по окружности ободка.

.

                        

Поездка на байке

 

Байки в Таиланде, пожалуй, самый распространённый вид индивидуального транспорта. Их тут так много, что ездят на них почти все, особенно молодёжь, в том числе и дамы.

Как мне казалось, до белеющего на фоне голубого неба  храма-памятника Big Budda (Большой Будда) всего каких-нибудь километра три. Вместо одиннадцати утра, как мы договаривались, мой племянник Влад подъехал к четырём часам пополудни. И вот, водрузив на свою голову защитный шлем, уселся я на его байк, обняв Влада левой рукой. Моя правая  намертво вцепилась в металлическую  дужку позади сиденья.

Ну, Господи, благослови! Ездить на такой технике по дорогам Таиланда мне ещё не доводилось. И если бы я знал, что ехать нам придётся по узким улочками и трассам с крутыми виражами, спусками и подъёмами и что до этого самого Большого Будды не три километра, а все пятнадцать,  вряд ли согласился бы на эту поездку!

То, что я испытал на виражах, не идёт ни в какое сравнение ни со сплавом на бамбуковых плотиках, ни со спуском вниз по крутой горной тропе на слоне. Это было гораздо круче! Мне всё время казалось, что вот-вот наш байк буквально ляжет на бок или врежется в какой-нибудь несущийся транспорт. 

А дороги здесь не наши. Во-первых, они очень узкие, и обогнать на них какой-нибудь минивэн, а тем более туристический комфортабельный автобус – задача не для дилетантов. Во-вторых,  здесь левостороннее движение, к которому надо ещё привыкнуть, даже будучи обычным пассажиром. В-третьих, и в самом деле очень опасные виражи и спуски. Ко всему - на этих дорогах довольно интенсивное движение. 

Однако со временем ко многому начинаешь привыкать, и появляется от этой езды даже какой-то восторженный азарт, или драйв, говоря современным молодёжным сленгом.  К моему удивлению, мини-байк Влада весьма легко справлялся как с виражами, так и с затяжными подъёмами. Сгоняв туда и обратно, а это 30 километров, он израсходовал всего-то четверть бензина своего бачка. Выходит, менее литра. 

                                       

Wat  Big  Budda

 

Наконец-то мы на вершине горы, точнее, у подножия храма-памятника Большого Будды. Сказать о том, что это  колосс, значит не сказать ничего. Дело в том, что это не просто самый высокий памятник Будде на Пхукете, это ещё и храмовый комплекс. Его высота составляет 45 метров! Но из-за выдержанных пропорций он не выглядит таким громадным.

Его строительство было начато в 2002 году и до сих пор ещё полностью не завершено. Осуществляется оно исключительно на пожертвования. Пред взором еще предстают полуторадюймовые обнажённые рёбра арматуры – под усиление фундамента. И внутри самой статуи, предназначенной под храм, вовсю ещё идёт отделка. Сам корпус памятника в виде Будды, сидящего в позе лотоса, выполнен, похоже, из бетонного каркаса.  Весь Будда снаружи облицован ослепительно  белой мраморной плиткой.

Откуда-то сверху, будто из головы колосса, разносятся  эхом монотонные звуки молебна, как из мощного радиоколокола. А  извлекает эти звуки монах, сидящий внутри храма на специальном «подиуме» и читающий через микрофон постулаты учения Будды. 

 

Дым Отечества

 

Аэропорт Краби не очень велик. Без особых проволочек мы прошли там все необходимые процедуры. Никого не задержали и не заставили  выгрузить лишнее и расстаться с недозволенным. Оказывается, отсюда нельзя вывозить ни песок, ни морскую воду. Это примерно то же самое, как если бы запретили вывозить из Сибири наш снег. Бутылочку солёной морской воды Андаманского моря мы контрабандно всё же умудрились вывезти – исключительно в лечебных целях. Говорят, что морская вода очень хороша от простудных заболеваний и лечения носа...

Обратно летели ночью, в полной темноте. И лишь к концу полёта с востока стала просматриваться голубеющая полоска предрассветного неба.

Родина встретила нас морозом в минус тридцать два градуса со специфическим кемеровским дымком. Перепад температуры – шестьдесят четыре градуса! Но ничего. «И дым отечества нам сладок и приятен...». 

                                 

 Пхукет – Кемерово, 12 января – 10 февраля 2015 г.