Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Литературная студия.№3-2012.

Рейтинг:   / 8
ПлохоОтлично 

БЫТЬ  ЧИТАЕМЫМ

 

Литературная студия «Мастер-круг» начала свою работу в феврале 2008 года в Доме творческих союзов г. Новокузнецка. Наверное, просто назрела необходимость «гренадёрам» 80-х, не оставившим литературное творчество за годы перестройки, собраться вместе, вспомнить ту – нашу – «Гренаду», порадоваться встрече, посмеяться от души, погрустить по поводу положения дел в писательской среде сегодня и принять решение воссоздать ту – нашу – литературную студию.  Назвали мы её «Мастер-круг».

Инициатором этой встречи была Галина Бондаренко, а откликнулись на инициативу Т.Николаева (Карманова 80-х), В.Угрюмов, Г.Шемелин, С.Долгов, С.Озеров, К. Мальцева. Когда родилась идея создать Новокузнецкий литературный альманах (НЛА), то мнения разделились (мол, у нас уже есть «Кузнецкая крепость»). «Мастер-круг» вынужден был «переселиться» в Центральную библиотеку им. Н.В.Гоголя, сформировался актив, и началась настоящая литературная работа – поиск материалов для НЛА. Благодаря поставленной цели наши занятия целый год были не только очень насыщенными обсуждением произведений, но и богатыми открытием новых авторов.

В редакционную коллегию и в актив «Круга» вошёл президент клуба фантастов Николай Калашников; незаменимым отв. секретарём стала Татьяна Костерина – не только интересная поэтесса, но и знаток российской поэзии. Со временем наработались и основные движущие творческие силы «Круга»: поэт и литературовед Владимир Угрюмов; преподаватель английского языка, поэт и художник Виктория Трегубова; поэт Руслан Сидоров; поэт Сергей Богачев. Когда на занятии присутствуют эти авторы – так сказать, в полном комплекте, – разговор о литературе не оскудевает, потому что нас связывает любовь к поэзии, поиск новых современных её тем и форм.

Молодые авторы, которым интересна такая постановка занятий, стали постоянными участниками нашей литературной мастерской, восходя в новую меру мышления. И это, думаю, – главное.

Читка новых произведений традиционна для серьёзных школ, она – и радость услышать новые стихи собратьев по перу, и оселок, на котором ой-ой как легко обломаться. До сих пор, вынося на суд друзей свои новые стихи, я внутренне очень волнуюсь и даже боюсь, хотя внешне могу преспокойно ляпнуть: «Меня прошу шерстить построчно. Если стихотворение не получилось, так и говорить: не торкает».

Так странно видеть, что на «неполучившиеся» стихотворения Вика, например, расстраивается больше самих авторов. Последнее время она даже придумала забавный ход: «Вот за эту строчку – пять! А остальное… что-то делать надо.» Я работаю в «Круге» филологоанатомом. Жалко, конечно, но не могу преодолеть отвращение к стилистическим безграмотностям. Крест такой, наверное. Сергей Богачев – наше коллективное чувство юмора: «Какая строчка! Я такого ещё не слышал, вы только вдумайтесь…» – и декламирует так «ляпсус», что все начинают хохотать, в том числе и автор.

Владимир Угрюмов даже в самом слабеньком стихотворении способен увидеть душевное движение и обязательно об этом скажет, не давая нам впасть в формоедство. Он слухом «видит» произведение: закрыв или опустив глаза, вслушивается в образы. Когда на занятиях присутствует Руслан Сидоров, – держись, графомания! «Так хорошо началось стихотворение… и чего тебя опять понесло в глобализмы? За-чем?» – это мне. Или: «Да. Это стихотворение. Даже зарифмовано. Ну и что? Это не Поэзия» – дрожащему от волнения новичку. И прочтёт, подняв взгляд к потолку, отчеканивая строки, пару любимых стихов любимых поэтов: «Вот это Поэзия! Разницу чувствуете?» Мы все разницу чувствуем, поэтому нередко на занятия кто-нибудь приносит книжку или распечатку из Интернета выуженного нового поэта, и мы начинаем читать тех, «кто в море».

На авторов, пришедших к нам впервые, я лично смотрю как на героев, с уважением: что, мол, тебе не сиделось в своём уютном мирке? Потащило же на баррикады… Шучу, конечно. Но внутреннее чувство остаётся всё тем же – уважение и сострадание. На первой встрече мы предлагаем новенькому просто почитать свои стихи, без обсуждения, – познакомиться. Пусть послушает, как мы обсуждаем друг друга, – и это не для слабонервных. А там, если хватит дерзновения, может и свои стихи поставить на суд собратьев по перу. То, что собственное творчество (при любви к поэзии) порой не дотягивает до планки наших требований к себе и друг к другу, – это уже дело чисто профессиональное, и судить нас за суровость критики нет смысла.

Да, литература – для всех. Читающих. Но быть читаемым, быть писателем – это для тех, кто не только свыше одарён творческим словом, но и прошёл «огонь и воду, и медные трубы» литературной школы. Уголь ведь тоже для всех, всем тепло нужно. А вот добывают его не многие… и хлеб растят…

С такими авторами нашего «Круга», как Руслан Сидоров, В.Угрюмов, Т.Николаева, Т.Костерина, В.Трегубова, В.Зотчик, читатели «Огней Кузбасса» уже знакомы. Сегодня мы хотим познакомить вас с теми авторами (в основном – молодыми), которые читателю «Огней Кузбасса» не известны, или известны мельком.

Татьяна Николаева,

руководитель «Мастер-круга»,

член Союза писателей России.

 

 

                                                  Сергей БОГАЧЕВ

 

                             Абсент

Вечер был как шаманский бубен

отупляюще колдовским…

Стриптизёрша стекляшкой в пупе

освещала оскал тоски…

Согласуясь с законом Гука

напряжённо пружинил шест…

Из колонок скулила скука,

совершая с тоской инцест…

Озабоченным взглядом кореш

по девчонкам стрелял как Телль…

Бармен к скуке с тоскою горечь

тонкой струйкою лил в коктейль…

Рядом пил мужичок без уха,

откликавшийся на «Винсент»…

Был убийственнее базуки

террорист-пацифист абсент…

Он излечивал и калечил,

душу скручивал в бигуди…

Слава Богу,

что в этот вечер

я из дому не выходил…

 

               ***

Я решил сколотить богатство, –

основательный капитал.

Небожители,

я устал

с неустроенностью бодаться.

Разведённый в воде аммоний

подносите в сердцах

к носам…

Не наступит в душе нисан.

Я намерен служить мамоне.

 

Непростым оказался выбор. –

Из неизданных жизнью книг,

издавая животный крик,

я стихи свои с мясом выдрал,

посчитав,

что довольно низко

золотого клеймить тельца,

денег магию отрицать

и вчинять олигархам иски,

не испробовав,

не изведав

плод запретный на запах-вкус…

 

И теперь я меняю курс!

Прочь – из царства добра и света,

где к спине прилипает пузо,

зуб неймёт,

что увидел глаз!

Пусть к достоёному мчит Пегас

Выкрутасы-капризы музы!..

 

Вам же

сдам

за бесценок

оптом,

всё,

что кровью своей писал!

До свидания,

небеса!

Я…

устроился на работу!

 

 

   Не умею, не могу...

Не могу я – о нежности,

всё – какие-то резкости.

Мне бы – каплю онежности,

мне бы – чуточку ленскости…

 

Не могу – о желанности,

Не поэзия – новости.

Мне бы – страсть донжуанности,

мне б – изыск казановости…

 

Не могу – о коитусе,

всюду – строчек неровности.

Мне б – немножко лолитости,

малость декамеронности…

 

И нелепы до странности

оды слёзной жилетности.

Без изольдотристанности,

без ромеоджульеттности…

 

Я о мудрой несчастности

вою в бешеной адскости

полный экклезиастности

пополам с едкой чацкостью…

 

 

 

                                     Владимир ЗОТЧИК

 

        Осенняя рыбалка

В час, когда участок дачный

тонет в утреннем тумане,

лунный луч в углу чердачном,

очертив меня, поманит:

в поле, полное росою,

к речке с красною косою,

чтоб в протоке карасиной

любоваться красотою.

Как прекрасны эти всплески,

рыбий блеск под тонкой леской!

Тихий плёс, лесная просинь,

пробудившаяся осень!

 

       Во время ледохода

Там, где мы по тропам топали,

по опавшим листьям тополей,

вновь весной, водой затопленный,

истомлённый стынет лес.

В длинных льдинах, в лесе скопленных,

отражается особенно,

средь деревьев древних, сгорбленных,

голубая глубь небес.

Опленённа птичьим пением,

оплетённа тонко тенями,

ждёт природа с нетерпением,

чтобы лес проснулся весь.

Скрыто медленным течением

то, что мы зовём с почтением,

что томится в зоточении:

мир – растений, мир – чудес.

 

        Ночь в лесу

1

Перепела уже пропели,

пропеллером спустился лист…

Стал лес пустым. Лишь слились тени,

лишь две растерянные ели

в лиловом облаке свились.

Луна реку заполонила,

по перекатам уплыла…

И ночь, спускаясь, распустила

над нами чёрные крыла.

 

 

        Ночь в лесу

2

Громадный рог горбатых гор…

Гроза. Разгромный, грозный гром…

Густой порог реки гремящей,

среди оскалов скал кипящий.

Костёр, горящий в гуще чащи,

как будто ящером шипящий…

И губ горячих – чище, чаще,

отчаянней – порыв манящий.

 

 

Я шёл по опавшей листве…

Как странно… вот осень опять

дождём задрожавшим полита…

Твою ли сейчас расплескать

под кистью, природа, палитру?

 

В альбом безымянный вместить

какое-то чудно-простое…

чтоб в нежных тонах воскресить,

что жизни и красок достойно!

 

Мне хочется верить лишь в дни –

последние, лучшие, эти…

Они так хрупки, что моргни,

и… всё растворится на свете.

 

 

 

                                       Сергей АНТОНОВ

 

                     ***

Размокшие тетрадные листы
И кружка кофе, перевернутая настежь.
Распахнутые звездами мосты –
Ночному небу каменное «здрасти».

Курю. Смотрю на мокрые слова,
На очерки о питерских прогулках.
Там букв моих осмысленная тьма,
Боится тени собственного звука.

 

 

                   ***

Рассыпаны огни в немой Неве.
Я медленно шагаю по проспекту.
Пишу стихи, конечно же тебе.
Пишу стихи. Читаю вслух по ветру.

Запахнуты объятья у мостов,
И звезды прекратили в нас глядеться,
И в скомканности будущих стихов
Я вижу, как простукивает сердце.

 

                      ***

Есть сотни, может, тысячи вопросов,

Которые мне хочется задать,

Покуда тлеет эта папироса,

Покуда я могу ещё писать.

 

Но нет, зачем же портить снегопадом

Тот вечер, когда хочется дождя,

Когда приходит осознанье спада

Температуры после октября.

 

Переболел, и вроде бы нормально,

Но кашель не проходит до сих пор.

Терзаешься брезгливою моралью.

Стреляешься вопросами в упор.

 

Когда – один, то много легче мысли

И в рассужденьях, стоя у окна…

…А за окном снежинки так зависли,

Что даже и не падают. Зима.

 

А ты стоишь и, лбом стекла касаясь,

Считаешь их, сбиваясь вновь и вновь.

И с каждым новым счётом, улыбаясь,

Осознаёшь, что всё это любовь.

 

                      ***

Весенний лад. Из холода в капель.
А из капели в лужи. Мокнут ноги.
Второоктавная – мажорная – свирель
Заставит оглядеться по дороге.

Весенний пар. Под солнцем в облака,
Ну а затем дождём первейшим в лужи
Вернется безответная тоска,
Вернется то стандартное – «не нужен».

Смотрю вперед и в запахе дождя
Я наконец услышу вдохновенье,
И ветер мне прошепчет, уходя,
Одно из слов не моего творенья.

                        Ольга ДУДАРЕНКО

         Предзимнее

Анастезию. Хватит...

Ноябрь в сером халате

Метет дождем по палате

И комьями лепит лёд.

Жар у стёкол: вспотели.

Белье железной постели

Из тела тепло пьет.

Не тает корпия снега

В руках. Бессонного бега

Часов заглох пулемет.

Луна в проталине неба

Размокла крошкою хлеба

И тоже весны

                        ждёт.

 

 

              ***

Ты, верно, герой легенды,

А я – откуда-то из,

Где кухонные моменты,

Стекло и ржавый карниз.

Где джинсы и «до зарплаты»,

Что можешь урвать – лови.

А ты оттираешь латы

Травой от чужой крови.

Тебе – драконы и версты,

И быть под тридцать седым...

У нас не восходят звезды:

Они проступают сквозь дым

Гнилушками на болоте.

Дворы по ночам пусты,

Рассветный дым в Камелоте

Окуривает посты.

Моим заклятиям вторили

Болтливые стаи птиц...

Мы – строки одной истории,

Но разных ее страниц.

 

 

            Мы

Как описать нас

Без  пафоса, лжи и позы?

Мы сложны для стихов

И слишком просты для прозы.

 

               

                    ***

Здесь точка бытия. Часы молчат,

Ведь неизвестны времени названья

Кузнечикам, которые кричат,

Как оглашенные.

Ни встреч, ни расставанья

Для малахита теплого травы

Нет. Вечное Произошло. Свершилось.

День седьмой творенья.

И режут птицы клочья синевы

Скользя по ней на кромке оперенья.

Пью кожей свет, и больше не нужны

Ни зрение, ни легкие, ни руки:

Впитать бы кожей эту тишину,

Еще не разделенную на звуки.

 

 

                        Сергей ЕРОФЕЕВ

 

                       ***

Старый парк… Осенняя аллея…

Желтые блокнотные листы…

И, в объятьях призрачного хмеля,

Блёклая личина красоты.

 

В каплях отражаются рассветы –

Неземная летопись времён,

И царей скульптурные портреты,

И Венеры дивной сладкий сон...

 

Чувствуется слабое дыханье –

Ветерок ласкает ветви лип, –

Это он, тревожный дух созданья,

К парапету древнему прилип.

 

И, шепча забытые поверья

В рифмы ненаписанных баллад,

Он разверзнет каменные двери,

Что доселе затворяли ад,

 

И очистит музыку от скверны,

И пройдет по лужицам босой,

Совершив возмездие неверным

Лютою морозною косой.

                    

                     О жизни

Уильям, ты был прав…

Что жизнь – театр, а люди в нём – актёры

Сказал однажды «дедушка Шекспир»...

Не важно, скоморохи иль жонглёры, –

Костюмчики проношены до дыр,

 

И из прорех выглядывает сущность:

Душа и тело, тело и душа...

Сплетенье нервов – трепетная кучность

Сквозь призму неуклюжих антраша...

 

Зимой в театре полная отдача,

И артистизма неизменный рост...

Вы думаете – сложная задача?

И ошибаетесь – секрет до боли прост:

 

Нам холодно в рванине и обносках...

Нам холодно... и всё, и в свой черёд

Выходим мы попрыгать на подмостках...

Пускай движеньем не растопишь лёд,

 

Пусть не сойдут пупырышки на коже,

И за кулисами запляшут зубы вновь...

На сцене мы становимся моложе,

На сцене вновь движение, и кровь

 

Послушно зажурчит в трубопроводе

Средь мёрзлых вен и ржавых стояков.

Пришла зима – актёр погряз в работе –

Противник я фатальных отпусков.

 

                     Прелесть

Мы ощущаем прелесть жизни, господа,

Когда коса занесена над головою,

И лики ангелов проходят чередою –

Последние отворены врата...

 

А ведь могли бы счастливо прожить

Нам отведённые судьбою годы жизни

И не корить радеющих на тризне

За упокой неправедной души.

 

Но почему так глупо тратим годы

И сами создаём себе невзгоды,

Сбывая истину за пригоршню монет,

 

Когда б любить могли, не ведая тревоги,

И счастие найти в едином Боге?..

Быть может, веры нет?..

 

 

                     Вадим МАЙДАНОВ

 

           ***

Мне тебя не хватает,

лягу на дно.

Память, не будь попугаем –

станешь едой.

 

Сны из дома под утро –

голый вокзал.

Это смерть камасутры,

полный сезам.

 

Важно в муху обратно

схлопнуть слона –

гнутся булавки. Соратник

плача – луна.

 

Вытащу душу под небо –

глубже дышать.

Вдаль, чтобы жадно и слепо, –

взгляд малыша.

 

Ты обижать не хотела –

ты далеко.

Осень, пожалуйста, сделай

сердцу укол.

 

                                         ***

Расскажи мне, чего ты от небес ожидаешь: солнца утром

или дождя натощак – разговоры сводятся к поясненью погоды…

И обсудим, какова у коробка из под спичек масса брутто

с шмелем внутри, почему бывают глупы так твари из рода

 

человечьего. Мни сознанием чувства в комочки тонких ниток,

смей говорить мне о том, что тебя волнует невнятно, близко боли.

Может быть, пустота наполнит нас, навсегда нам станет сытно,

и попадём в океан на себя извечно похожий и с общей волей.

 

Что-нибудь говори, приятель, нравится мне звучанье речи.

Так доверяю тебе, не могу расслышать, но, кажется, понимаю.

Нам дано небольшое счасье – смешивать души в общий вечер.

Так на кухне отогреем память, заварим крепкого чаю.

                           

 

 

                           ***

Не делай мне одолжений, прими ультиматум –

засни и не заставляй меня крыть благим матом

всё то, что должен оставить, все те баррикады,

что строил из всякого хлама в защиту от ада.

 

Ну что же ты всё бормочешь о прошлом и смотришь

в глаза мне, будто желаешь оставить свой оттиск

в сетчатке. И, кажется, ты из особой породы

предчувствий – не ясно чем станет карманный зародыш.

 

Я знаю, в силах твоих выжить птицей великой,

способной солнце крылом заслонить, выбить криком

оконные стёкла – и вот, людям некуда деться.

Сейчас же глаза закрывай и не думай о смерти.

 

Тебя хочу уберечь от искусства примеров –

давно родных известил, что опасна карьера

готовящих душу мою к неприятному миру.

Любовь, засыпай, не храпи, не тревожь мою лиру.

 

 

                                Виктория ТРЕГУБОВА

         Зима

Белая крысавица

На сердце глядит.

Зимушка-затейница

В душу мне летит.

Помелом серебряным

Тлен во мне гребёт

И звенит кристаллами,

Будит Новый Год.

Ёлочка садовая –

Душенька моя.

А на ней Иванушек,

Разного зверья

Ай да понавешано,

Фонарей хурма.

Всех ослепит холодом

Зимушка-зима.

Всех осилит хохотом,

Мишурою льнет

Зимушка сыпучая,

Раскудрявый лед.

И к тебе целующе

Липнет страшный хлад.

В ящичке подвешан ты

Со скелетом в ряд.

И трещат все косточки,

Яблоки-шары

На морозе яростном

Ядерной жары.

                ***

Облака не посещают.

Вышел месяц из дурмана.

Думай только о хорошем,

Совершенном харакири.

Сердце скомкано бумажкой

И отброшено на ветер.

Облака не посещают,

А приходят после смерти.

После смерти-момолетки.

Вот прошла, а ты осталась.

Сердце скомкано и сжато,

А на нем лежит усталость.

Облака не посещают.

Сердце – только боль от жеста,

Сильно недоумевая

В мире, полном совершенства.

 

                   ***

Комедия окончена. И титры

Спускаются снежинками на город.

Полуслова кружатся в танце быстром

И тают, пав на голову, за ворот.

 

И в небе чёрном белыми стихами

Бесчисленные имена кружатся

Тех ангелов, что погрались с нами

И плачут, и не могут напрощаться.

 

 

                                         Сергей ОЗЕРОВ

 

          Красная трава

Выбираю велосипед,

Мечтаю о красном автомобиле:

Или музыки во мне нет –

Только мелодии на мобильном.

Измеряю тебя под себя,

Изменяю себя под пространство,

Вроде искренне любя,

Я надеюсь на постоянство.

И как сорванный белый цветок,

Я без почвы и нежности вяну

И к тебе обращаюсь: за что

Ты терзаешь меня постоянно.

Почему эта пропасть пути,

Почему воздух душу режет:

И в разлуке кувшин не найти,

И изжулькать себя как одежду.

Эти триста земель, десять царств

Изучил я уже по картам.

В голубеющие небеса

Для меня уже след накатан.

Пронеслась моя мысль-горбунок,

Запыхалась от спешки-надсады,

Улеглась, как котёнок у ног,

В кустик маленькой рассады.

У крылечка сажаешь цветы

И за баню курить уходишь,

Только красная травка, как стыд,

Расцветёт на твоём огороде.

 

          Тень

За домами захожу

В утреннюю тень,

Под ногами разложу

Свой последний день.

Под ногами расстелю

Как половичок

И возможно сотворю

Что-нибудь ещё.

И возможно в этот день

Только для меня

Существует эта тень

Солнечного дня.

 

                       ***

По лыжне, до абсурда заснеженной–

То бураном, а то пургой,

Виноватый, уставший и нежный,

Нервно руганный, битый тобой,

Я куда-то качусь не за деньгами

И несу свою блажь-судьбу.

Пусть считаешь меня бездельником,

Но тебя обойти не могу.

И в сугробе постель мою прячешь.

Как в снегу одолеть поворот?

И ещё. И ещё один мальчик

Нас с тобою на облаке ждёт.

 

 

                                   Надежда ШИШКИНА

 

                  ***

Хотела сказать – прости.
Хотела сказать – забудь.
Пожалуйста, не грусти.
Пожалуйста, сильным будь.
Но, глядя в твои глаза,
Я вижу – ты не поймешь.
Опять заблестит слеза,
И жалость – как в спину нож.
Заставить себя уйти?
Остаться, подумав – пусть?..
Хотела сказать – прости.
Сказала – еще вернусь...

 

 

               Ветер

   Ветер. Бесшумные крылья последних мгновений тепла.

Оступившийся, падавший вниз без надежды вернуться.

Нам осень под ноги ковром побелевшим легла,

Предлагая прилечь. И уснуть, чтоб потом не проснуться.

   Ветер. Усталый бродяга небесных дорог бесконечных.

Без права свой дом обрести и усталость оставить другим.

Зима опускает ладони на хрупкие плечи.

Нам бы сперва до весны дотянуть, ну а там – поглядим.

   Ветер. Стучится в окно, умоляя впустить отогреться.

Холод и ночь безраздельно царят на земле.

Впусти его, дай ему выпить пьянящее сердце,

Дай крылья слегка просушить и забыться в тепле.

 

 

                В это время

Не влезать в долги. Не терять рассудок.

Красками не мазать белых простыней.

До чего безумно в это время суток

Темнота за окнами пропасти страшней.

Не искать забытого. Не терять полезного.

Не было заботы вырванным страницам.

В это время суток до чего болезненно

Хочется кричать не рожденным птицам.

Не смотреть на небо. Не ругать погоду.

Не теряться в массах латексных людей.

До чего ужасно в это время года

Хочется быть тверже. Жестче и сильней.

Не влезать в долги. Не читать пророчества.

Не смотреть на небо. Заповедь проста.

В это время жизни нестерпимо хочется

Отыскать пожарище своего моста…

 

 

 

 

 

 

 

 

                 

 

 

 

 

 

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.