Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Олег Яценко. Освобождение Донбасса

Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 
Предисловие
 
Без этой предыстории из событий происходящих сегодня на Украине многое будет неполным, а иному человеку только нынешние события покажутся необъяснимой и шокирующей неожиданностью. Изначально так отреагировал и я, не веря своим глазам, увидев в передачах телевидения, горящие автомобильные покрышки среди любимых мною каштанов
, да еще и на Крещатике, где я несколько десятилетий назад прогуливался и не слышал не то что матерных слов, а даже грубости среди проходящих мимо меня людей. И вдруг, на моих глазах падают от пуль люди, наворочены баррикады, ряды милиции, защищающие себя, заслоняясь металлическими щитами. В них кидают бутылки с зажигательной смесью. Горят живые люди! 
В 1977 году я был командирован нашей областной больницей на два месяца в Киевский НИИ урологии для прохождения учебы в сильном и известном на всю страну институте. Времени было достаточно, чтобы изучить и насладиться красотами Киева. На улицах в основном русская речь. Разговоры на украинском языке можно услышать только в электричках, да в вагоне метро при объявлении очередной остановки. Эти слова я хорошо запомнил,- «Наступна станция Крещатик», т.е. следующая, или «двери зачиняются», что означает, закрываются. Приятно прокатиться из района Дарница в метро через Днепр. Однако, увидев события, которые происходят сегодня на Украине, я невольно всколыхнул свои воспоминания, достал из архива газеты того времен, обложил себя стопками писем однополчан отца и начал работать. Почему так произошло? История моего посещения Украины не столь далекая. Последний раз я был на научной конференции в Киеве в 1998 году. Увидел грязные и замусоренные улицы. Конференция была посвящена проблеме захватившей всю Украину, в основном заболеваемости СПИДом. По улицам бродили паяные молодые люди. Слышен был со всех сторон наш русский мат, а разговоры на украинском языке. При пересечении границы в Россию украинские таможенники, перетряхнув всех и все, обвинили меня, что я ворую из их страны научные работы. Доказываю, что я и автор двух из них в найденном при обшаривании моей сумки сборнике работ ученых. За меня заступились едущие в купе пассажиры, и в конечном итоге они отстали. Глубокое разочарование в сравнительной характеристике с прошлым охватили меня. Все мысли, и память  углубились в воспоминания не столь далекой истории, анализируя собственные переживания, впечатления из детства, хотя все мои предки в нескольких поколениях родились и выросли в Сибири, а именно в селе Кузедеево Кемеровской области, а когда-то Томской губернии, Кузнецкого уезда. Для подтверждения моих убеждений я привлек многочисленные мнения очевидцев, которых удалось застать в свое время живыми, и беседовать с ними. Все фамилии героев и очевидцев событий реальные.
 
 Глава 1. Наше сибирское послевоенное детство
Многие люди забыли, а молодежь и незнает, что в наши края после войны было выслано много семей из Западной Украины причастных к бандеровщине. Казалось бы, причем детские, школьные и последующие годы учебы сибирского паренька, и украинский национализм? Предвзятости у меня нет, но я привожу достоверные факты из того времени. Мне повезло во многом. Родился в послевоенные годы, когда было много людей с живой памятью на недавние трагические и триумфальные события. У меня была возможность живого контакта с интересными людьми, но по ветреной молодости прошелся я по их истории, как бы краем, оставляя в памяти наиболее интересные для меня в том возрасте события. От случая к случаю вошел в память родственников о В.О.В, прочувствовал всю тяжесть перенесенных ими тягот, но молодость увлекла в кузедеевский сосновый бор, и все предыдущее временно забылось. Мы, пацаны, играли в войну, и никто не хотел быть немцем, а о полицаях мы не задумывались, тем более каких-то неизвестных украинских националистах. 
Родился я в семье врачей, на территории районной больницы среди вековых сосен. В здание еще несколько лет назад во время В.О.В. располагался госпиталь, где в глубоком сибирском тылу на свежем воздухе восстанавливали здоровье после ранений бойцы Советской Армии. Мальчишкой я невольно вращался среди белых халатов и воинских шинелей. Рассказы участников В.О.В., одетых в шинели намного глубже врезались в детскую память, чем беспокойные хлопоты людей в белых халатах. Беспредельное уважение к орденам, и медалям, которые так хотелось потрогать, и при этом рука даже и несмела, из-за уважения к этим людям, прикоснуться к наградам. Я знал, что есть Кузбасс и Донбасс. Что я живу в Кузбассе, а в Донбассе работают такие же шахтеры, как и у нас. Что во время войны Кузбасс из всех сил работал для фронта и победы над врагом. На войне погибли многие мои земляки и родственники. Я знал, что в освобождении Донбасса участвовал мой отец, а под оккупацию немцами попала моя мама с родителями, сестрами и братом. Она родилась, выросла в большой семье донбасских шахтеров. В послевоенное время у нас дома почти не вспоминали события тех лет, кроме как пережитого за спасение жизни моего старшего брата Вадима. Он родился в начале 1941 года, еще до войны, но естественно ничего не помнил из тех ужасных для его лет событий. Семью могли расстрелять каратели в любое время.
Мы, послевоенные мальчишки смотрели фильмы, и основной зверь для нас был фашист. Иногда показывали полицаев, пособников гитлеровцев, которые вызывали не меньшее отвращение. Пока мы не посмотрели фильм «Молодая Гвардия» С.Герасимова. До этого представить себе, что эти нелюди использовали самые изощренные пытки мрачного средневековья, мы не могли.
Я стал вспоминать, как же происходило ответное формирования психологии поведения людей, особенно подрастающего поколения, подрастающего далеко от тех ужасных событий, которые действительно представить себе мы не могли. Мы небыли свидетелями того, на какие зверства способен украинский националист?  У нас, их назвали бандеровцами, и даже родившихся и подрастающих определяли, - «так он из семьи бандеровцев». Это что-то определяло! Но принципиально, для нас, мальчишек, это не о чем не говорило. Сибирь из века в век принимала ссыльных всех национальностей. У нас жило много немцев, семей с украинскими фамилиями, которые задолго до войны поселились в Сибири. Было несколько семей репрессированных болгар, которые были вполне контактны с местным населением. Многие остались жить в селе, имея фамилии, со времен восстания Косцюшко, давно забыв, а то и вообще не зная, а что там натворил их дед, или прадед, а вот отец участник В.О.В. Мать от рассвета и до сумерек труженица тыла. Все равноправные граждане великой страны – Советского Союза. Национализм далеко не характерное явление для Сибири. Продолжительная зима. Слишком много надо успеть, и обществом, в одиночку и даже большой семьей не справиться к началу заморозков. Иначе лютая зима заморит голодом и холодом проберется в дом. Несмотря на тяжелые последствия невиданного нашествия, послевоенная сибирская деревня поднималась, ибо на Руси всегда считалось, что сила государства не от городов, а от сел идет, В деревне, а не городе, сила людская набирается, которая не подведет на ратном поле.
Послевоенное тяжелое время, но устремленное к лучшей жизни в духовной радости, и обнадеживающих ценностях в гордости за свою Родину. Насыщенно родным воздухом Победы дышали мы все. От малого мальчишки и девчонки до сгорбленного и опирающегося на палку старика, без сомнений вера в светлое будущее нашей Родины. Работали все. Искалеченные войной мужики, старики, женщины и дети. Нам некогда было ходить в детские сады. В дошкольные годы работа на благо Родины. Пройдут годы и идеологические спекулянты заблеют в средствах массовой информации, что в Советском Союзе шла эксплуатация детского труда. Мы свою рабочую лепту вносили добровольно, а не под палкой, чтобы всем нам стало жить лучше. Что я только не делал: возил копна, садил глазки картошки, а по осени таскал тяжелые ведра с овощами в погреба больницы, копал картошку промокший до нитки под непрекращающимся дождем. Любимым местом была кузнеца, и можно считать, что в пять лет я уже кое-что понимал в кузнечном деле. Раздувать кузнечные меха, запрячь лошадь, завести в стоило, и помочь подогнать подковы только что кованными с твоей помощью гвоздями, да это для пятилетнего пацана того времени было не только пустяшным, но и весьма увлекательным делом. У всех моих друзей детства подошвы ног с ранней весны и до глубокой осени так задеревенеют, что становятся непробиваемы. По камням, носишься как по ковру, сберегая обувь, а именно кирзовые сапоги, намазанные дегтем, хранящиеся на холода в темной кладовке. Там же висит твоя заветная фуфайка. Пусть изношенная, но есть возможность подлатать. Мы формировались под девизом, - «сделал дело, гуляй смело». Смертность среди детей была, конечно, высокой, особенно от туберкулеза.  Но и эту беду победила наша сильнейшая в мире советская медицина. Мальчишкой меня привезли к родственникам по материнской линии на отдых в Никополь. Вокруг красота. Вдоль улицы розы цветут, и плоды всех сортов зреют. Но вдруг на меня обрушился шквал оскорблений, не принятия в свои компании. Изначально только и слышал, - «Тю…Тю… кацапчук приехал». Я ожидал, что меня камнями закидают. По пацановски драться я научился еще в своем родном сибирском селе. Но попытаться начистить нюхальник особо нахальным провокаторам конечно побоялся. Изобьют! Кто-то из взрослых со временем остановил их, но изгоем я так и оставался. «Москаль и кацапчук». С сильной душевной обидой я вернулся в Кузедеево, в котором никто не обижал детей сосланных к нам когда-то националистов украинцев, хотя разговаривали они между собой на понятном только им языке. Скажу, что и мыслей на такое не было, и не у кого, чтобы унизить кого-то из прибывших к нам на поселение. 
Для учебы в первый класс государство обеспечило нас гимнастерками фиолетового цвета, штанами, и нашей всеобщей гордостью, которой не было у девчонок, ремнями с пряжками на которых был знак  в виде большой буквы «Ш». С началом перестройки, что означает в переводе с греческого «катастрофа» бандеровцы незаметно рассосались из деревни в сторону своих единомышленников, где вновь появилась свобода маршировать под знаменами УПА, и глумиться над памятью наших воинов. Исчезли они из нашего села тихо и незаметно, и ощущение, что они у нас и не жили, и не было никаких сосланных в наши края украинских националистов. Столько национальностей в селе, а мне вспоминаются порядочные люди, что я не могу сказать обо всех украинцев националистах, прибывших в наше село, и сделать исключение для кого-то. У меня был друг цыган, когда Н. Хрущев решил расселить цыган на постоянное проживание. Учился он на отлично, но более всего преуспевал в футболе, играя центральным нападающим. Ему цены не было, а собравшиеся поболеть, увидев, что мяч у него, начинали кричать, - «Чара…Чара…давай…давай….!». надеясь на очередной гол. Мать у него работала в парикмахерской, а отец в совхозе, как и другие цыгане. Проблем с ними не было, но как только развеялись законы об их оседлости, то они уехали. И где мой друг детства Чара, отличник, способностям которого не могли нарадоваться учителя, не знаю. Ушел вместе с табором кочевать, но может, судьба привела его способности к великому делу, и стал Чара генералом. Хорошие друзья были в моем детстве. Поэтому мне так хочется говорить о добрых людях, оставивших в памяти след благодарности им.
Глава 2. Моя любимая учительница немка. 
В школе, по окончанию четвертого класса, нашим руководителем стала немка Роза Антоновна Гаусс, по национальности немка. Прекраснейший человек, по воле судьбы попала из Поволжья в далекое сибирское село Кузедеево. Многих из нас она научила не только языку, дисциплине, но и  своеобразному произношению, что в последующие институтские годы умиляло моих преподавателей иностранного языка. Знание немецкого языка мне очень пригодилось. Особенно в ориентировке на картах Германии, по которым мы учились военной тактике на военной кафедре. Обучение военному делу было обязательным для медицинских институтов. Сегодня я не могу себе представить, чтобы врач не был знаком с военной медициной, но и мог в критической ситуации принять на себя решение общевоинских задач. Не иметь знаний врачу по военной медицине? Такое положение возмущает меня, ибо я воспитан на других, достойных глубокого уважения, традициях. При подготовке материала по военной подготовке врач учится работать с документами, имеющими прямое отношение к военному искусству. Считаю, что, данные когда-то мне знания, позволили достойно осмыслить по каким дорогам войны прошли наши отцы и деды. Почему избиралась именно эта тактика, а не иная. Расшифровывать хитрости войны, чувствовать замыслы тех людей, что разрабатывали планы на картах, захватывающее ум занятие. Потом проводили учебные тренировки, и вновь возвращались карте, чтобы внести необходимые коррективы, решая сложные задачи.
У моих родителей к учительнице немецкого языка Розе Антоновне было уважительное отношение. Я это видел и чувствовал. Соответственно и вел себя. Спустя многие годы Роза Антоновна рассказывала мне - врачу, что у не периодически возникали мысли о самостоятельном уходе из жизни в долгие годы послевоенного времени. Положение, в котором она находилась среди педагогов, отношение окружающих, оценивалось ей как катастрофическое. Жаловаться не кому и бессмысленно. Находятся на правах репрессированных немцев, хотя русские  немцы и их предки родились и выросли в России, и еще жаловаться. Она прекрасно понимала, что желание добра обернется против нее. Однако, случись ЧП на совхозном дворе, и обыватели зашепчут, что все это немцы виноваты. Про бандеровцев молчат, а вот немцы «вредители», хотя уверяю вас, никто из них на плохое дело способен не был. У немцев аккуратное отношение к работе и чистоте рабочего места. Невольно, но получалось, что семьи бандеровцев, не находились под  психологическим прессингом ненависти, чем грамотная немка. В непорочности украинских националистов я не уверен. Дома они такие, а на работе другие. Это были враги, но слишком хитрые и наносящие вред очень скрытно, чтобы НКВд  не сумело предъявить обвинения. Однако примеры, хотя село у нас было многонациональным, не только их антисоветской деятельности, но и ловко скрываемое нанесением вреда здоровью людям, особенно детям у меня есть. И это доказанные факты, а не слухи. Одна из них получила среднее образование стоматолога. Записала во все амбулаторные карты, что всех детей села пролечила. Дети попадали и к моему отцу, и он первым обнаружил, что ни один ребенок не был пролечен. Как ходили с кариесом, так и продолжали болеть. Был скандал, но по каким-то причинам дело замяли. Я узнал об этом позже, когда у меня заболел зуб, и чтобы не беспокоит знакомых в Новокузнецке, пошел к ней на прием. Улыбаясь и мило разговаривая, она засверлила его мне и запломбировала. Сказала, что все в порядке. Трудно передать, что она делала с моим зубом, но досталось боли мне. Запомнились ее глаза при наличии улыбки на лице. Глаза, наполненные ненавистью и злом ко мне. Я уехал в Кемерово, и пошел к стоматологу. Тот пришел в шок. Зуб оказался забит обычной ватой, а сверху замазан пломбирующим гипсом. Врач задал вопрос, - «И кто же тебе такую подлость сделал?». Я рассказал об этом отцу, а тот мне случай обнаружения им обмана по лечению нашей сельской ребятни. «Она отомстила тебе, как моему сыну за то, что я раскрыл ее преступление». Особую антирусскую активность националисты стали проявлять ко времени перестройки. Возможно, почувствовали в Горбачеве близкого им человека. В конечном итоге немцы, побившись за поднятие разваливающегося огромного совхоза, после предательства Горбачева и безумных реформ Ельцина, направленных на развал всего хозяйства страны, уехали из сибирского села в Германию. Мне жаль, что мы потеряли  знающих и трудолюбивых людей, которые действительно смогли бы как-то остановить развал кузедеевского совхоза, нанесенный глупыми реформаторами, загребающими только под себя. Любыми путями, но не позволили осуществиться их планам по восстановлению хозяйства!
С приступом острого аппендицита Роза Антоновна попадает в хирургическое отделение Кузедеевской больницы. Неожиданно, к презираемой малограмотными обывателями женщине, которая в мыслях уже обеспокоена, что придет строгий хирург фронтовик и возьмет да и зарежет ее на операционном столе за своих погибших на войне родственников. Стремительно, со строгим видом, заходит в палату хирург Яценко, но неожиданно преподносит, свежую алую розу больной немке, и говорит, - «Розе – роза». Это был мой отец! Прошли десятилетия, но Роза Антоновна не могла передать те чувства, которые охватили ее тогда. В моей семье, на удивление окружающих, насколько помню с раннего детства, родители постоянно занимались цветами. Увлеклась цветоводством, по совету моего отца дабы не страдать от самосудов, и Роза Антоновна. Они подружилась по цветам с моей мамой, и через некоторое время цветник Розы Гаус стал лучшим в селе. Я наблюдал со стороны. Впечатление, что цветы сами тянулись к ее добрым трудолюбивым рукам. Со стороны обывателей вновь зависть, вплоть до заочного обвинения, что учительница среди цветов вредителей огородов разводит. Это бездоказательное высказывание я услышал в нескрываемой от окружающих попытке взрослой женщины, родители которой были бандеровцами, что полностью во всех бедах нужно обвинить немцев. Она бегала по селу и трещала, что наши кузедеевские немцы вредители. Население на такие, и подобные заявления, не реагировало. Смотрели на нее, как на дурочку и не связывались. Роза Антоновна говорила мне, что цветы спасают ее от выпадов в ее сторону негодяев, что она немка и оскорблений ее родственников людьми далекими от каких-либо задатков ума. Я полностью согласен с ней. Розу Антоновну очень уважал преподававший немецкий язык в старших классах бывший разведчик Александр Петрович Чистяков. Потом я узнал, что дядя моей учительницы антифашист, и был разведчиком. Его, как и Александра Петровича, забрасывали в тыл врага, но ведь не будешь каждому идиоту объяснять, что у меня дядя разведчик и работал против гитлеровской Германии. 
Нашей любимице строгости в учебе Розе Антоновне психологически было очень тяжело. Она немка. Обыватель мог оскорбить, унизить ее прилюдно, как и других трудолюбивых и порядочных немцев. Работали они на совесть. Изощрялись недалекие ученики, которых иначе, повторюсь, но как «идиотами» не назовешь. Стоило отвернуться преподавателю к доске, как из дальнего угла могло зловеще прозвучать, - «фашистка». Из этих, способных на оскорбление беззащитного человека, одноклассников приличных людей не вышло. Не блистали успехами в учебе, учившихся в разных классах нашей школы, дети украинских националистов. Умерла Роза Антоновна, прожив большую часть в России, но уехав после  90 лет, в Германии, из которой в давние времена приехали ее предки в Поволжье по приглашению Екатерины Великой. На последнем пути она легла в землю ее отцов. Роза Антоновна до конца жизни, продолжая принимать активное участие в работе муниципалитета по озеленению немецкого города. Вечная ей память! Возможно, я долго рассуждал, но без этого было нельзя. Иначе переклички эха времен не получится. Благодаря Розе Антоновне я овладеть немецким языком, и возможно другими незамеченными мною качествами. С Розой Антоновной у моей мамы шел обмен небывалыми для наших мест сортами роз, пионов и т.д. К разведению цветников стали подтягиваться и другие люди. Кузедеево из коровьих шествий стало превращаться в парад цветников. Учителя у нас были, особенно по литературе, истории, математике, географии, не говоря о физкультуре и уроках труда, мужики, и в подавляющем большинстве фронтовики. Проводились олимпиады по физике, химии. Писались конкурсные сочинения. Почти весь наш класс поступил в высшие учебные заведения.
Вспомнил школьные годы и обучение военному делу. Нам выдавали из комнаты с железными дверями карабины, пусть расточенные, но настоящие потертые на фронте руками наших солдат, и с каким удовольствием мы маршировали с ними, ходили в атаку. Вот это была подготовка! Настоящая оборонительная доктрина у школьника в фиолетовой гимнастерке. Где это сегодня? В достойном прошлом идеологического воспитания будущего защитника Родины!
На военной кафедре дорогами, обозначенными на картах, мы шагали по Европе, как шли наши отцы, деды и прадеды, т.е. по их следам, беря города и села. Русские пришли! Преподаватели на военной кафедре были исключительным примером для нас: выправка, чистота и повышенное воспитание чести русского офицера! Особенно запомнились: майор Глебов – общевойсковик, с требовательностью к студентам при душевном отношении к ним. Интеллигентность не только в поведении, но и безупречно поставленной русской речи, старший лейтенант Жоров – военврач, тактично требующий чистоты внешнего вида и исполнительности задания и многие другие несущие молодежи примеры подражания в поведении достойного звездочек на погонах советского офицера, а самое главное военного врача. Печально, но в период «катастройки» военные кафедры медицинских ВУЗов были закрыты. Нас учили военному делу, обязательны были сборы, и вручение при выходе из стен ВУЗа врачебного диплом и офицерского звания, дав присягу на верное служение Союзу Советских Социалистических Республик. 
В Кузедеево, на месте деяний Розы Антоновны, где она почти постоянно копошилась с пионерами у памятника в честь Победы, поставленного погибшим односельчан в В.О.В., поднимался с весны и до глубокой осени, благоухая бесподобные цветы, охватывая огромное поле возле памятника и спускаясь в низ к центру села. А в цветнике у моего дома цветут летом из года в год клематисы подаренные ей. А время неумолимо бежит. Сочится сквозь пальцы, оставляя в памяти доброту людей. Уехала немецкая Роза, а  место цветника затянуло русским бурьяном. И никому нет дела, что место это святое и требует особого внимания. Многие и не вспомнят, что когда-то Роза Гаусс поддерживала в этом месте пышный цветник. А может быть это из-за того, что мы не видим сегодня группы пионеров, и работающих на благо села комсомольцев? Следовательно, нет той торжественности, радости и веры в будущее поколение? Когда-то все это очень радовало наши глаза. Выкорчевать хотя бы занесенные ветром клены, да скашивать траву закрывающие имена погибших односельчан никто не удосужиться. Впечатление, что руководству села и до фамилий погибших с их судьбами дела нет. А я скажу, - «никто не забыт, и ничто не забыто», а вас бездельников помнить не будут. Отвели приказное высшим начальством, и думаете, что с рук вон. Подойдет время и карьерных временщиков отодвинет в сторону сама жизнь. Вновь зацветут цветы, когда другие, и порядочные люди займут достойные их места. Роза Антоновна была истинным интернационалистом. Любила людей, уважая их ум, и считала, говоря мне, - «Если бы не появлялись на земле как Гитлеры и Сталины, то все народы жили бы в мире. Война никому не нужна». Это говорила старая немка, прожившая тяжелую жизнь, и понимающая ее ценность в человеке, на что способен далеко не каждый.
Глава 3. Незабываемые встречи от Кузедеево до Украины
Удивительно, но играющие на улице местные ребятишки не бегали по деревне, не оскорбляли, встретив на своем пути детей бандеровцев. Такое же отношение к ним и в школе. Их никто не трогал, и учились они равно, спокойно со всеми нами. Держались не обособленно кучками, а каждый сам себе на уме. Также и расходились в одиночку из школы. С нами дружбы нет, и от земляков откатывались. В спортивных играх участия не принимали. Тем более в так любимом нами футболе. Что-то уже происходило? Возникло необъяснимое состояние отчуждения нас друг от друга. Инициатива не вступать с нами в контакт исходила от них. Какая то затаенность с изворотливым избеганием общения с коренным населением. Что творилось в их домах, какие разговоры велись, мы не знали. Бандеровские семьи жили среди нас, но вели закрытый образ жизни. Рядом с Кузедеево было много староверческих семей, о которых рассказывали всякие затворнические небылицы. Но эти бородатые люди были доступны и контактны. Могли научить столярному делу. Помочь срубить сруб дома атеистам соседям. Порою, мы считали, что дети из бандеровских семей какие-то особые люди, и весьма странно отличающиеся от основной массы населения. Также, ребятней мы знали всех «стукачей», работавших на НКВд. Они внедрялись в педагогический состав, но и нашу больницу не обошли стороной. Была внедрена фельдшер, которая занималась постоянно доносами. НКВД выбрало удобный путь: выведать у школьников разговоры родителей, а медицинскому работнику проникнуть в сокровенные мысли больного. Родители строго внушали нам, чтобы мы подальше держались, как от стукачей, так и бандеровцев. Ослушаться родителей в то время было не возможно. На высоте было чувство послушания из уважения к старшим и чувство стыда, если не успел выполнить какую либо заданную работу. Воспитание в семьях репрессированных националистов закрытая от посторонних людей тема, но несомненно, что ценности, которые прививались детям в среде большинства западников, несли антирусский характер. Уверяю Вас, но мы, подрастая, чувствовали это, но не проявляли никакой агрессии. Могли подраться между собой, но этих тихих, выходящих и исчезающих в тень, не трогали.
В олимпиадах они не участвовали, как и общественной жизни села. Никто из них не попал, как одаренный ребенок, в Новосибирский Академгородок. 
Любого моего односельчанина спроси, кто он по национальности? Ответит. «русский». Хотя давно, обогащая генофонд, в них смешались польская, украинская, татарская, мордовская, чувашская, немецкая и другие гены. Среди моих кровных родственников есть смесь шорцев с русскими, и идет это с конца 19 века, а возможно и намного раньше. Родились в этой семье потомки. Две девчонки выросли светлыми, а одна черная как смоль, т.е. по виду настоящая шорка. Сибирь со смешанными корнями родов, как единая семья. Людей ссылали в Сибирь, либо они шли искать себя в свободе и самостоятельности. Немцы уехали в Германию. Россия оказалась для них мачехой, а с русскими фамилиями остались смешавшиеся, когда-то с немцами деловые люди. Украинские националисты в брачные отношения с местным населением не вступали. Были исключения, что мужчины женились на местных женщинах, но как только появилась возможность, то они бросали семьи и уезжали на Западную Украину. Живя у нас, как я заметил, для националиста западной Украины, даже его сортирные отходы особую ценность имели, и от его «я» неотделимы. Но если рядом почитаемые места и поляны будут заляпаны коровьими лепешками, то это уже не их дело. Не они же эти кучи наложили. Главное достаток в доме. Как правило, во дворе таких хозяев, свалка нужных и необъяснимых, притащенных от куда-то железяк, сломанных оглоблей и т.д. Живут по принципу, что в хозяйстве все может сгодиться. А вокруг окружающее их домов людей, беспомощных одиноких старух, пусть хоть все г….. обрастет. Мы этого не понимали! У них для оказания помощи в голове лопаты нет! В уборке территорий, субботниках, как и общественной жизни, они не то что не участвовали, а как бы избегали их. Появится, махнет пару раз метлой, и пропал, но если кто-нибудь скажет, что не был, то в ответ получит злобное шипение, - «А я был. Люди подтвердят».
Я пришел на кладбище, чтобы навести порядок на могилах отца и бабушки.  Да и рядом захоронения родственников, что всю свою жизнь, как говорят у нас в Сибири, мантулили в колхозе. Тяжелейший труд. У многих женщин были выкидыши. Другие стали бесплодными, как жена моего дяди баба Марфа. По национальности мордовка, но исключительно добрый и чистоплотный человек. Осип Матвеевич Перевалов, родной брат моей бабушки на войне, а она в зернохранилище переворачивает тонны зерна. Наследников не осталось. Вспоминаю послевоенные годы моего детства, прибираясь на могилах. Вспоминаю, что каким добрым человеком была Марфа Прокопьевна Перевалова. Работать до изнурения пришлось, особенно во время В.О.В., когда мужики были на фронте. Все легло на женские и ребячьи плечи. Я знаю, что за работа на току и перелопачивание зерна. Если не перекидывать постоянно, то может загореть зерно, и пропал урожай. Неожиданно возле меня появились три тени. Я с ними никогда не был знаком, но что это живущие у нас в селе украинские националисты знаю. Один старый, второй моего возраста, то есть послевоенный, а третий подросток. Смотрят с ненавистью на могилу с памятником моему отцу, где его портрет с наградами Родины. Старик бандеровец говорит, - «жалко, что мы его не убили в те годы». Мой же ровесник подталкивает молодого, у которого топорик и нож, - «убей тогда этого», показывая на меня. Страха у меня нет. За мной пусть на памятнике, но мой отец. За меня родная земля встанет. Для наведения порядка на могилах я захватил с собой обычный садовый скребок. Положил его на столик, а сверху куртку на случай дождя. Мысли работают быстро. Нет, сволочи, так вот просто вам убить меня не удастся. Да и не нападете вы на меня, а на испуг берете. Кого? Меня! Мои предки все Россию защищали, и предателей среди них не было. Когда старый бандеровец увидел в моей руке скребок, а от удара его металлическими с острыми концами граблями мало не покажется, то я заметил в его глазах испуг. Но так просто уйти, не сдаваясь, он не мог, - «Вы русские не понимаете, что чем дальше на запад от вашей Сибири, тем жизнь краше». Я спокойно ответил, покачивая в руке мое оружие защиты, - «несмотря на то, что место это святое, и здесь могилы моих предков, я вас этими грабельками причешу. И так причешу, что сроку вам не Запад, а на Север на долгие годы хватит. На Севере вам тоже красиво жить будет». Тени вмиг исчезли, а я еще долго не мог прийти в себя. Ярость охватила меня, и что я оказался в ситуации, что не смог выполним долг перед памятью отца. Они сбежали, оскорбив моих предков, которые отдали за Россию жизнь. Троицу бандеровцев я больше не встречал. Они исчезли из села. По сей день знаю в Кузедеево людей, которых относились к бандеровцам, проявляя льстивое уважение. Особенно и явно это появилось в них с началом перестройки. Впечатление, что они приваживали бандеровцев к себе, подстраиваясь под их образ жизни. Были попытки навесить националистам правительственные награды, что в конечном итоге не удавалось. Но создать для некоторых большие социальные блага для жизни, чем кому-то истинно заслужившему почет и уважение из коренного населения, неоспоримые факты. Такие люди, считающиеся по национальности русскими, продолжают жить в селе и сегодня, но их единицы. Они научились слащаво ласковому подходу, чтобы проникнуть в душу человека, а затем тактично обобрать его, при этом опять же ласково жалеть его, не дай Бог, запившего с горя, что его обманули, и он ничего не докажет. Подобострастная льстивость их очень напоминает мне бандеровскую. При этом камень за пазухой и желание наплевать мерзостями в самое дорогое для человека. Особенно игра на ложной доброте, проявляется, когда им что-то нужно для личного хозяйства. Если обывательская ситуация будет складываться не в их пользу, то появится такая изобретательная изворотливость в поведении, что человек может и не заметить с какой стороны, и как к нему прилетела подлость от пробандеровцев. Коренные жители села прямы, просты, больше с юмором, а если и хитринкой, то не злостной. Ради собственной корысти украинские националисты, как я давно заметил и неоднократно убеждался в жизни, способны на хитрости, которых порядочный человек и не допустит у себя из-за чувства стыда.  Хотя в семье, как говорят в народе, не без урода, и среди других национальностей встречаются подобные людишки, но чтобы массово, как у западников, такого у нас в Сибири не было и нет. Наблюдая за поведением украинских националистов, давно понял, что работать они не любят, льстецы, подхалимы, со стремлением к низменному карьеризму. На последнее их толкает желание поживиться за счет чужого труда. Ум их не способен понять высшие человеческие ценности, с открытой ненавистью к другим национальностям, и прежде всего русским. Тем более если запас сала в кладовой истощается, и горилки в запасе нет. Присмотритесь в глаза националисту и вслушайтесь в обманчивые, льстивые речи. Слишком уж масленые, бегающие у него глазенки и разговор учтивый, а внутри лютая злость в сторону жителей России, тем более Сибири. Раз они побыли в этих краях, то это же их земля! «И это должно быть нашим». Противоправных действий, когда зимовали у нас, они не совершали, и местное население относилось к ним ровно, хотя в душе у каждого невольно возникало в душе презрительное чувство «этот из бандеровцев», т.е. пособников фашистов. Во время перестройки они завопили, что их ложно обвинили, и стали реабилитироваться, жалуясь, что какая им тяжелая жизнь досталась из-за этих русских. И начали издалека и исподтишка проводить по Украине тактику национализма. Обнаглевши и благодаря попустительству, проникли во властные структуры Киева, Харькова, и многих других городов Украины., причем, не встречая особого сопротивления. Получили они сегодня, как говорили у нас в селе «по сопатке» сунувшись на Донбасс, где население русско-украинское, и там совсем другая психология. Украинский националист в шахту работать не полезет. По его психологии лучше на рынке торговать, либо милиционером стать, а еще краше пусть маленькую, но административную должность занять. И не надо удивляться, почему-то народ Украины пропускал их всюду, несмотря на дурь, которую они несут народу, повторяя свою гадливую историю. Пропуском в столь сложной ситуации становится кусок изначально кусок сала, а уж потом обман, нажива на жизнях других людей. Невольным свидетелем разговора я стал, находясь рядом с компанией подгулявших молодых людей, и не где-нибудь, а в Киеве, и еще в 70-е годы. «Мы сделаем свои праздники, а не кацапские и не комунячие». Тогда меня удивило, что их никто не останавливает и не задерживает для выяснения. Что это за люди? У нас, в Сибири, они не смели говорить такие слова. Неволен вывод, что велось давнее попустительство национализму на Украине.
О начале зарождения бандеровшины и распространение национализма с Западной Украины известно, и многое написано. Какие они творили зверства по отношению к своему населению, военнопленным Красной армии, соседям полякам описывать не стал, хотя материала по переписке отца, капитана медицинской службы, предостаточно. Тем более муж двоюродной сестры отца был одним из руководителей НКВД города Львова. 
Как он рассказывал, то бандеровцы казнили людей через повешение, и даже не расстреливали, а резали людей, получая удовольствие от мучений жертв, полосуя их ножами. Медленным в муках уход из жизни изуродованного человека приносил им наслаждение. Им было не свойственно чувство жалости к старикам, женщинам и детям. Обо всем этом мы узнали намного позже, и став почти взрослыми. Прощения, для тех, кто совершал преступления против мирных людей, нет. Нет для них и их потомков. Хочется надеяться, что вырванная с корнями идеология национализма, да еще пропитанная кровью садизма, никогда не возродится. Социопсихология национализма известна, но бандеровщина, это особая, отдающая зверствами тень о(у)краины России. От притягательной ласки и обмана с целью убийства людей. Своих же украинцев, что мыслят не как они. И давняя ненависть к русским, как будто мы у них кусок сала когда-то взяли, и до сих пор не отдаем, а они уже огромные проценты на это сало накинули, и считают русских на века их должниками. В принципе вся их идеология, чего бы она не касалась, но сводится к крохотному кусочку сала.
Глава 4. Опасное сближение обывательского иждивенчества
Я говорю пока о сближении, а не о сращивании. Последнее более страшно, и может принести много бед. Нужно согласиться с тем, что русским больше всех досталось бед в 20-ом веке. Войны. Репрессии. От одного раскулачивания, сколько делового мужика сгинуло. Генофонд русских людей, и, прежде всего сельского населения, значительно ослабел, да еще пресловутая перестройка разобщила людей, подтягивая не к работе, а пьянству, наркомании, и занесенному сору в мозги  спекуляции «это мой бизнес», отчуждая людей, друг от друга. Люди постепенно разобщились. Стала стираться самое важное среди русских людей - понятие общности с потерей необходимой взаимопомощи. А значит обязательного чувства стыда при отказе при участии в общем деле. Нужно понимать и поднимать село. Там родятся и вырастают настоящие мужики. Из наших деревенских парней формировались надежные сибирские дивизии для победы над фашизмом. Городским бытом демографию не улучшишь. В каменных джунглях люди с трудом размножаются, да и дети ослабленными рождаются. Россию нужно поднимать, восстанавливая деревни и села, создавая условия для людей. Когда мерилом ценности человека становится его труд с малых лет.
Можно попытаться облагородить все в селе, но сегодня боязнь, лень и нежелание у многих, что стащат, вырвут с корнями, и посадят у своего крыльца. «Мое… мое… не тронь!» Вижу в цветнике у женщины красиво цветущий куст. Спрашиваю, - «А где вы такое чудо взяли?» Мне ответ в спокойном тоне и без угрызения совести, - «А возле памятника Победы откопала». Я повернулся от этой улыбающейся в бесстыдстве откровения женщины, и как контуженный пошел домой. Почему так все дозволено? Народ, некогда строго придерживающийся общественного мнения, стал развратен, и не понимает своего состояния. Не понимает, что она совершила варварский поступок. Но почему же никто не посягал на цветники Розы Антоновны? Порою мне приходит мысль, что в нашу деревню рыхлость в отсутствии общности, бездушное отношения к бедам ближних пришло от украинских националистов, и людям готовым перенять у них опыт жизни. Хотя не отрицаю, что многие факторы повлияли на образ мышления и поведение многих людей. Украинские националисты долго жили рядом с домами моих односельчан. Я  не говорю об алкоголизме, воровстве, безответственности к семейным проблемам, тем более наркомании. Это «подарки» Европы не только моему селу, ударившие по всей России, и вовлекшие молодежь в разврат. А ведь они потомки тех сибиряков, что защитили Москву, освобождали Донбасс, и пол Европы прошагали, не принеся, домой не нужную нам заразу западной идеологии. Европе нужна наша земля, а не сибиряки. Уничтожить всех наркотиками, разорить, и занять освободившиеся богатейшие пустоты. Уверенность в том, что русская общность исчезнет, и никто уже всем миром помогать  молодой семье, строить новый дом не пойдет. Замечаю, что некоторые мои односельчане, при наличии силы и здоровья,  почему-то чистоту перед своими домами затрудняются держать? Или стыдно соседу замечание сделать? Либо теперь это мое, а на других плевать. Не было раньше такого в селе. Избранный народом староста из уважаемых людей каждый день дворы обходил. Он представитель всего сельского сообщества. Если замечание сделал, то тотчас наведи порядок, иначе общество осудит, а это какой стыд на весь мир.
В психологию поведения некоторых представителей местного населения, наверное, и внесли вирус меркантильности поведения по отношению к окружающим людям те, что присланы были к нам с Запада на перевоспитание. Незаметно заразили некоторых слабых духом именно бандеровцы, и смотались к западным границам России, чтобы чихать во всю силу и плевать в сторону России. Но это, как всегда, тупиковый путь. Однако бед от него много, и время нужно, чтобы чистые поляны от мерзкой грязи очистить. Велика Россия. Велик ее многонациональный народ. Вся история нашей страны говорит о том, что еще никому не удавалось справиться с непонятным для окружающих Россию стран с многонациональным народом в целом для Запада называемым - русским.
 
Глава 5. От ползучего национализма к явной агрессии  
Спустя многие годы, став врачом урологом, меня командировали на научную конференцию в г. Львов. Тем более мне очень хотелось встретиться с Розалией Георгиевной Ивановой, одной из трех оставшихся в живых после В.О.В. санинструкторов отца. Очень радушно встретила женщина однополчанка отца. Ее муж, Иван Максимович, как и она сама, передвигались после ранений на войне с помощью костылей. Мы съездили на холм воинской славы, где похоронен убитый бандеровцами наш знаменитый разведчик Герой Советского Союза Николай Кузнецов. Авторитет для меня огромный. По кругу на холме памятники высшим офицерам нашей армии. В могилах  лежат останки полковников и майоров. На некоторых плитах человеческие испражнения. «Это бандеровцы»,- объяснил мне Иван Максимович. Годы гибели наших офицеров указаны, и относятся ко второй половине 40 и первой 50 – х годов. Узнаю от Розалии Георгиевны и Иван Максимовича, что русские офицеры погибли после войны от рук националистов. Банды выслеживали, и выбивали высший офицерский состав, и по сей день продолжают глумиться над могилами.
 Мои спутники, супруги Ивановы, жалуются мне, как нелегко живется им в Львове. Повсюду бюрократические преграды и ненависть к советским людям. Тем боле передвигающимся на костылях, воевавших под красными знаменами. «А награды Родины боимся носить. Могут плюнуть в спину, или оскорбить. Но я прилетел на научную конференцию в начале 70-х годов. Минули военные годы, прошли 50-е, 60-е, наступили 70-е. Кругом тихо. Все чем-то заняты. Казалось бы, все должно уравновеситься. Чего людям не хватает? Но, оказывается, работа по созданию для населения Украины еще большего кошмара исподтишка не прекращалась. Использовались опробованные когда-то методы провокаций националистами: «маскали», «кацапчуки - наши враги», и оголтелая антирусская пропаганда набирала обороты. Придет время, и националистическая (нацистская) идеология заработает в полную силу, вовлекая молодежь, и цепляющихся за кусок сала людей далеких от представления об истинных человеческих ценностях. Фашистская  идеология набирала обороты, а моховик ее начинал молоть все, что шайке бандитов атаманов, назвавшими себя сотниками, станет не по нраву. Далеко зашли. Сотник он казак, пусть и предки из Запорожской Сечи, но чтобы бандюга и стал «сотником» уму не постижимо.
Розалия Георгиевна, можно считать, осталась, чудом жива дважды. На ее теле сплошные глубокие рубцы, и искалечены ноги на фронте. Вытаскивала на себе раненого, а осколками мины перебило ноги. Как-то, но справилась в госпитале с гангреной.                
Она рассказывает мне кошмарную историю, что они с подругой учительницей поехали в конце 50-х годов навестить родственников в деревне под Львовом, попросить помощи продуктами. Возница согласился за небольшую плату представить им для поездки телегу. Быстрое его согласие уже тогда насторожило ее. Она фронтовичка, подруга учитель. По дороге мужик свернул в лес. Далее она помнила только то, что ее полосовали ножами. Очнулась в больнице и вновь выжила. Подругу националисты убили. Издевались и резали ножами. Зачем им русская учительница, когда они своих учителей не жалели? Слова фронтовиков: санинструктора и ее мужа мне, - «Бандеровцы это не люди. Они хуже, да и не сравнишь со зверем». Искать у них человеческие чувства бесполезно. Убийцы, звери, врожденные садисты, но при всем этом трусы. Они способны убить двух беззащитных женщин, тем более одна передвигается только с помощью костылей, но упрячутся со страха в норы, если увидят и почувствуют приближающуюся силу. Все это я видел и испытал здесь на львовщине, когда воевал, и гонял  по лесам  гадов, фашистских прихвостней. Подорвались мои товарищи на мине. Они погибли, а меня искалечило осколками», - рассказывает Иван Максимович.
Собираюсь на научную конференцию, но чувствую беспокойство Розалии Георгиевны и Ивана Максимовича за меня. Стараюсь успокоить, что в Львовском мединституте собираться будут врачи со всего Советского Союза, а между врачами национализм неприемлем. На что получаю ответ, - «что западные врачи это далеко не советские, а уж тем более не сибиряки. В любом случае русскому в лечении откажут, а если согласятся, то специально с целью навредить здоровью так, что потом не исправишь их деяния». Для меня слышать такое, то и в голове не укладывается. Это же врачи? Болезни не спрашивают национальность, вероисповедание, и вообще какого у тебя цвета кожа.
Итак, я в зале научной конференции. Выбрал место в средине, и ближе к проходу, чтобы видеть  корифеев. Никого не знаю, а знаком только по литературным источникам. За председательским столом профессура Москвы, Ленинграда и руководитель украинской школы урологов профессор Иван Федорович Юнда. Все говорят на русском. Ближе к президиуму восточники, а на задних рядах группируются западники. От них исходит непонятный мне говор. Тишина! Началась конференция. Все выступают с докладами на русском языке. Есть единицы с Киевского региона, которые смешивают русскую речь с украинскими словами. Во всяком случае, понятно, о чем идет речь. Выступление западников демонстративно и только на украинском языке, который воспринимать не возможно. Я не понимаю, о чем они говорят? В зале появляется легкий гул недовольства. В регламенте конференции было указано, что доклады будут произноситься только на русском языке. Несмотря на протесты членов президиума, недовольство слушателей доклады на непонятном языке, сопровождающиеся ораторским пафосом, продолжаются. Останавливает их только регламент. Доклад не более 15 минут, но и этим недовольны «большие» ученые с Западной Украины. Несмотря на протесты председательствующего, продолжают свои пафосные речи. Это провокация. Такая мысль естественно пришла мне в голову. До вечернего банкета, а мне интересно, чем же он закончится, если на научном заседании не было единодушия, иду на знаменитое Львовское кладбище. Розалия Георгиевна предупреждала, чтобы не заходил в глубь. Отдаю дань почтения могиле Ивана Франко, памятник которому расположена сразу же за входом на кладбище. Сделал несколько шагов в левую сторону и остановился напротив могильной плиты. На камне выбиты слова, что здесь похоронен знаменитый украинский писатель и журналист Ян Галан. Узнаю, что его убили бандеровцы в 1949 году. В квартиру писателя тихонько зашли убийцы. Размозжили топором голову, когда писатель увлеченно работал над рукописью за столом. Если эти звери тайком убивают неугодных им писателей, журналистов, то, что говорить о простом украинском народе, который можно агитировать на самостийность, говорить что русские это второсортные люди, подлежащие уничтожению, а своих, что не держатся за трезубец, не привыкать уничтожать в одиночку, затем сотнями, если понадобится, то и тысячами. Вечером, на банкете сижу в компании киевлян. Западники объединились в сторонке в своей компании. Они узнали, что я из Сибири. Делают попытки заговорить со мной. Изначально на украинском языке, а потом переходят на понятный мне русский язык. Думают, а вдруг я тоже из их когорты. Интересуются, как с украинской фамилией в Сибирь попал. Говорю, конечно, на русском, так как их язык мне не знаком. Объясняю, что мои предки уральские казаки и русские переселенцы. В конечном итоге демонстративно отворачиваются, и уходят с презрением ко мне. Москаль с украинской фамилией к ним во Львов проник. Что же вы доклады на русском языке не делали? На душе противно от их панского поведения. Поэтому вечер провожу, беседуя с киевлянами, харьковчанами, одесситами и конечно с ребятами из Луганска и Донецка. С ними всегда находил общий язык и взаимопонимание. Общаемся мы конечно только на русском языке.
Мне улетать. На душе неприятный осадок, и опять же от этих бандеровцев. Посмотрел западную жизнь, и как белой окраски польские машины с красивым, но порочащим имя автора «Полонез» Огинского раскатываются по нашу сторону границы с Польшей. Для них эта страна под названием Украина, окраина, как поляки считают, их государства, где ведут они себя как хозяева, торгуя западным тряпьем. Получается, что по эту сторону границы Советского Союза катаются паны, а уж по ту сторону все паны. А сколько же людей здесь на Западной Украине стремится в паны. А если еще не стали ими, то называют друг друга не иначе, как «пан». Психология не для моего сибирского понятия отношения между людьми. У человека, что называется ни кола, ни двора, а он уже «пан».
Иван Максимович предупреждает, что при взятии билета на Москву в Львовском аэропорту, - «ты лучше молчи, но не говори по русским с кассиршей». Надо что-то придумывать. Не будешь же мычать кассирше, или пытаться сказать какое-нибудь украинское слово. Огромная толпа за билетами в Россию. Билетов нет!? Осторожно протискиваюсь среди людей, сую в окошко кассы паспорт с фамилией Яценко, и говорю со свойственным моему любимому педагогу Розе Антоновне акцентом и в приказном немецком тоне, - «in Moskau». Молча получаю билет. От кассира слышу какой-то лепет на их мове, что мне желают счастливого полета. Уважают, оказывается в этих местах, помимо своего и немецкий язык, но не выносят русского языка. Немецкий язык видимо малороссийские мозги издавна приучил, как надо быть послушными. Иначе в петлю. Может опять трезубые ждут на своей окраинке - украинке, чтобы им помогли раздуться, как мыльному пузырю до великой и несокрушимой самостийности, и с помощью чужих рук поддерживать, чтобы не лопнул немцы, поляки, американцы. Но только не братья славяне – русские. Чужое одеяло на слабый пузырь не натянешь. Лопнет, и накроет все зловредные потуги, а мокрые места заплесневеют. Впечатление, что скучают к приказной немецкой дисциплине западники. Разбаловали их при строительстве Львова в котором они участия не принимали. Красивый город, а их неведомое слово «пан» как магнитом тянет в Европу. Особенно тех, что мечтают о самостийности. Сколько национальностей со всего Советского Союза участвовала в послевоенном строительстве прекрасного города Львова. Какие красивые кварталы по сторонам дороги ведущей в аэропорт. И что? Он все равно для националистов самостийный Львив!
 После Киева начиналась моя повзрослевшая творческая биография. Украинское научное сообщество любило проводить научные конференции, с обязательным приглашением ученых из всех республик единого Союза. Научный потенциал Украины был очень силен. Поговорить, поделиться опытом, обменяться мнениями. Работа не проходила напрасно. Получил возможность на два месяца усовершенствования в знаменитом Киевском НИИ урологии. Везде слышу русская речь, как и на заседаниях в НИИ. Редко в вперемешку с украинской, но даже приятно. Иногда их слова казались смешными, как и фамилии многих жителей на почтовых ящиках в подъездах многоэтажных домов. Приятна спокойная украинская речь. Был на научных конференциях в Ужгороде, Луцке. В этих городах Львовский вариант делал попытку реабилитации. Безупречна во всех отношениях была командировка в Ворошиловград (Луганск), где и речи не возникали о каких-то националистических превосходствах. Впереди аэропорт Борисполь. Затем Москва и до Кемерово. 
Мне нравится Украина: бродить по улицам городов, ходить в театры и слышать шумы из оркестровых ям, Своеобразие запахов в каждом театре и разнообразие женских духов настраивает на истинного театрала. А какие музеи? Весь день посвятил осмотру Полтавской битвы и хождению по историческим местам. Все кажется настолько все в моем окружении чистым, ровным, и пристойным, где бы я не встречался с простыми людьми. Возможно, что автор «Мастера и Мргариты» увел Воланда и его компанию, как истинному киевлянин М. А. Булгакову от красот Крещатика, и не захотелось селить злоумышленников в квартире над каштанами, а выслал он их в Москву погулять по шумному Арбату, и устроить грандиозный бал для столичных обывателей. Если это так, то он гениально пошутил, предвидя, что Киевская власть подвергнет его отчуждению, Возможно, то Михаил Афанасьевич сговорился с Николай Васильевичем Гоголем и они вместе наполнили своими любимыми персонажами нынешнее правительство самостийного голого пузыря. Вы присмотритесь. На балу нынешнего правительства собралась вся нечистая сила, которая виновного ищет в России. Там есть все. От Ноздрева, Хлестаковых, Бегемотов и даже панночка из «Вия». Но, а каков персонаж Городничего?  Так приведите вы Вия. Поднимите ему веки, и он укажет перстом, - «Вот он. Я его вижу». Может он окажется даже другого цвета кожи, возможно шоколадного, а поискать, так и за хвостик ухватиться можно. То-то визгу будет на весь мир. С великого страха, крутящиеся вокруг русского храма европейские и американские бесы застрянут среди старых бревен при первом же кличе русского петуха. И все, наконец, кончится. Исчезнут с ярмарки свиные рыла, и разбросанные куски красной свитки. 
Я обратился, несмотря на известные исторические факты к авторитету словарю В.Даля, а есть ли у него определение такой страны, как Украина. Прочитал, что украйна это область на краю государства, т.е. его окраина. Ныне Украиной зовут Малую Русь. С тех пор прошли века, и человек из 50-х годов скажет, - «так он из Малороссии». Подмечу, что так место, а не определяют его как государство. С таким же успехом можно пытаться оболванить народ и назвать отдаленные города в нашей Сибири – «Украиной». Высказывания мы уже слышим. Например «светлые» умы, каких на Руси не мало, назвали в Кемеровской области город Дивногорском, хотя до известного тупого решения, место это веками сказочно называлось Кия-Шалтырь. Удивляться уже не чему. И ныне какой-нибудь очередной «умник» и переименует дивный город среди сибирской тайги – Украина. Наверное, возможно оступился сразу же на берегу и утопнет в красивейшей реке Кузбасса Кие. Окружающие, если и не скажут, то всем миром подумают, - «да и Шалтырь с ним»! Мы и так знаем, что желающих наложить лапы на нашу Сибирь «атаманов» во всем мире полно. Хвостатых и бесхвостых. Да мошкара и комары наши русские на Кия - Шалтырь такого не позволят! Может обозлиться и клеш энцефалитный, а медведей лучше даже из-за океана не стоит дразнить.. Закидают кедровыми шишками. Больно они бьют по лбу, но говорят, что при полном отупении мозга ясность ума может появиться.
 Меня очень заинтересовал трезубец на шапках самостийных «героев», способных убивать мирных жителей, и даже детей. Дьволиада какая-то? Уж больно неприглядный знак принадлежности к националистическому, но отнюдь не к патриотическому движению. Вспомнил книгу Героя Советского Союза, командира  партизанского движения на Украине Д.Н. Медведева « Сильные духом». Вопрос командира к разведчикам, - «Так вы что их не расстреляли этих сволочей? Они же полицаи!». Ответ на фоне понурых фигур облаченных в награбленную со своих же односельчан» одежду нацепили, а на нее трезубец. Поникшие фигуры сдавшихся националистов, поднявшие руки от плеч над головой напоминают действительно трезубец. Всеобщий хохот партизан, - «Да они же, как трезубец от команды им «стой, стрелять будем», и смотрите «до сих пор трезубец держат». Искренний смех на то, что над туловищем по средине головенка безмозглая, а руки с согнутые в локтях с растопыренными пальцами выше головы». Можно сравнить с раками, которых в этих местах полно водиться. Но только раки пятятся назад, спасаясь от угрозы. Так и эти мерзавцы, привыкшие грабить свое же население и убивать безвинных людей способны убегать с места преступлений только раком. Продолжается это движение, и по сей день. Убивать безоружное мирное население «храбрецы», а на случай ближнего боя с партизанами пятиться в безопасную сырую балку. С тех недавних пор и идет смеховая характеристика, - «Сделали трезубец», т.е. сдались в страхе за свою жизнь. Большинство националистов попятилось до канадской границы, и заселились в этой стране. Многие, бывшие преступники из УПА, устроились в США. Тех, кого миновал суд народа, притихли и затаились, воспитывая своих детей на выдернутых словах против москалей из обожествленного ими Т.Г. Шевченко. А, он считал своим учителем А.С. Пушкина. Длительно дружил с К. Брюловым, узнав из его библиотеки мировую литературу. Все передовые люди Петербурга, того нелегкого времени для России времени, передали его украинскому таланту знание музыки и живописи. С помощью авторитетных русских петербуржцев Т.Г. Шевченко был высвобожден из ссылки. Он безгранично преклонялся перед декабристами. И когда из стихов великого национального поэта выдергивают неграмотные люди нужные им строки, и начинают националистически спекулировать ими, то над любимой поэтом Украиной солнце закрывается черными тучами нацизма. Мне же по душе сказочный Лель прогуливающийся среди тихих лесов, наполненный сказочными персонажами украинской писательницы Леси Украинки, чем с горечью и обидой глядящий на мир в украинских хатах, убранный рушниками портрет Тараса Григорьевича. Он был народным поэтом бедняцкой Украины, и питал ненависть к надменности и безжалостности помещиков и панов, независимо от того, кто они были – украинцы, поляки или русские.
Находясь в ожидании прихода немцев в начале нападения гитлеровской Германии, как рассказывали мне старые люди, то «многие из них считали, что немцы принесут порядок, который позволит националистам, построят самостийную Украину». Это до тех пор, пока немцы и свои полицаи не стали грабить, убивать и угонять, как скот местное население в Германию. Девушек насиловали. Малолетних девочек увозили в Германию, а там стерилизовали, готовя их для немецких публичных домов. Измывались и вешали неповинных жителей для устрашения «войны» УПА. Но, когда немецкий «порядок» кончился, то большая часть трезубцев разбежались по всему миру. А те, что не успели, выставили руки чуть выше головы, но, затаив злобу, остались в душе националистами. Прошенные, или оставшиеся незамеченными бандеровцы поднялись, и воспитали своих детей с ненавистью к русским. Кто казнил молодогвардейцев? Как известно, полицаи националисты. В лагерях военнопленных убивали беспомощных красноармейцев украинские фашисты, как и всех других неповинных? Невозможно посчитать, сколько людей погибло в шахтах от кровавых рук пособников фашистов? Немцы грязную работу сваливали на них.
По дорогам западной Украины колесили с виду неприметные машины, которые назвали душегубками. «Работу» по удушению людей поручали выполнить бандеровцам из подростков. Вознаграждение сало с хлебом. Нужно выбросить тела из душегубки в овраг, и прикопать. Иногда они этого и не делали, а подыскав  подходящее болотце сваливали трупы туда. Судьба сводила меня с теми, кто мальчишками сидели за рулем машин для убийства. Они были сосланы после войны к нам в Кузбасс. Кто выполнял задания по мученическому убийству? Немцы? Нет! Те отдавали приказы. Националисты бандеровцы были исполнителями. 
Донбасс, да и как вся Киевская Русь исконно русские земли. Я врач, а не политик, но когда на моих глазах гибнут дети, старики и женщины, то определяю четко свое отношение к происходящему сегодня на украинской земле. Считаю, что в свое время не додавили мерзких гадов, а в дальнейшем ослабили наблюдение за их деятельностью. И вновь Гуляй Поле, Маруси, и всякая прочая нечисть провозглашает себя самостийными батьками: петлюровцы, махновцы, скоропадские, и вся нечисть, что нагло ведет себя, никаких различий не имеют, а только разрыв во времени. Будем ориентироваться на официальные данные. В 90-е годы во время предательского правления Горбачева получаю письма от коллег из Одессы: «на Украине избивают монахинь», «они были готовы были растерзать патриарха всея Руси». Привожу дословно выписку из газеты »Труд» за 1990 год, под № 265 «…в мирной Одессе, где многонациональный уклад традиционно оберегает от экстремизма, разгромлена штаб-квартира «Мемориал», раздаются призывы к погромам, сделана попытка осквернить памятник В.И.Ленину…». По всей Украине начинала активно, и изначально без особого шума проникать идеология украинского национализма. 
В 1991 году я сопровождал в Харьков на празднование 40 –летия окончания мединститута маму. Она закачивала 2-ой Харковский, лечебный факультет. Присоединились оставшиеся живыми бывшие врачи военфака и еще мобильные из 1-го Харьковского и военного факультетов. Запомнилось на всю жизнь, как на трибуну поднялся старый еврей, однокурсник мамы, и стал рассказывать до чего дошел Харьков. Ему, старейшему и уважаемому врачу измазали дверь белой краской и нарисовали звезду Давида. По щекам старика скатываются слезы. А мне, в этот момент, вспомнилась галерея памяти героев летчиков в Ростове - на - Дону. Большинство памятников с еврейскими фамилиями. Все они Герои Советского Союза. Повторили подвиг Гастелло, единственного сына легендарной испанской антифашистки Долорес Ибаррури. Эти люди не брали с собой парашюты, зная, что их ждет в случае плена. По примеру Николая Гастелло направляли свои подбитые самолеты в скопления войск и техники противника. Их героическая гибель бессмертна. Русские евреи гибли за Россию. Нет оправдания тем, кто опоганил двери старого врача, но ясен вывод, что в Харькове, бывшем второй столицей Украины, близко к границе с Россией, начался антисемитизм, следовательно, и без сомнений, фашизм. Все было запланировано заранее. Несомненно, были те, кто  это националистическое движение финансировал и готовил долгие годы. Уж много фактов собралось у меня одного, но почему молчит власть? Где она? Провокаторов готовили и не только против харьковских евреев и русских, а против всей России. При явном попустительстве связанных между собою олигархических групп, не признающих национальности, но могущих спекулировать допустили руководители государства и спецслужбы, как в России, так и на Украине, да и во многих других окраинах моей страны они на что-то надеются. Никогда не поверю в уверения, что в Грузии это касалось только грузин, на Украине только украинцев, как и в других местах. Во все времена вороги шли на нас, как только чувствовали ослабление государства. Однако их чувства всегда подводили их. Очередным батькам, согласно Гоголевской истории бесконечно долго придется жариться на сковороде, что нарисовал кузнец Вакула в «Вечера на хуторе близ Диканьки». История повторяется, но ни чему остерегающему одурманенных политикой национализма людей почему-то не учит? Но! Возможно, что среди банд бандеровцев  есть потомки тех, что тихо ходили по моему родному селу Кузедеево.
Глава 6. Назидательный урок повторения истории для тех, кто ее забыл
ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО
«ИЗ ОПЕРАТИВНОЙ СВОДКИ ЗА 2 СЕНТЯБРЯ 1943 ГОДА. В ДОНБАССЕ НАШИ ВОЙСКА ПРОДОЛЖАЛИ УСПЕШНО РАЗВИВАТЬ НАСТУПЛЕНИЕ И ОВЛАДЕЛИ ГОРОДАМИ: ЛИСИЧАНСК, ВОРОШИЛОВСК, ЧИСТЯКОВО, НОВЫЙ ДОНБАСС, РАЙРННЫМ ЦЕНТРОМ СЛАВЯНОСЕРБСК И КРУПНЫМИ НАСЕЛЕННЫМИ ПУНКТАМИ НИЖНЕЕ, ЧЕРКАССКОЕ, РОДАКОВО, ПЕТРОВО-КРАСНОСЕЛЬЕ, КРАСНЫЙ КУТ»
Идет война на Донбассе сегодня, а я изучаю материалы прошлой войны. Провожу оценку прошлых событий, присматриваюсь к настоящим. Прихожу к непоколебимому выводу, что фашистам и националистам Донбасс не взять. Силы духа не хватит, и правда не на их стороне. На моем рабочем столе, и по всюду, разложены пачки писем однополчан отца, вырезок из газет от участников тех боев. Шла бурная переписка в конце 60-х, и по 80 е годы участников тех сражений, что вошли в историю. Приходят письма капитану медицинской службы Яценко К.Р., бывшему  старшему врачу 1003 стрелкового полка 279 дивизии от начальников штабов, командиров батальонов, разведчиков, и тех санинструкторов, которые остались живы после В.О.В. За все годы войны уцелели только три, из прибывающих в полк девчат, которые пришли заменить погибших. Ито, эти три героические женщины сумели побороть смерть после тяжелых ранений в госпиталях. СПРАВКА. 279-я стрелковая дивизия была сформирована в июне 1942 года. В нее вошли 1001-й, 1003-й и 1005 стрелковые и 831-й артиллерийские полки. За боевое отличие при освобождении города Лисичанска приказом Верховного Главнокомандующего от 8 сентября 1943 года ей присвоено наименование «Лисичанская».
Тяжкий закон войны, что всех молодых девчат, спасающих наших раненых на поле боя, выбивают безвозвратно при первом попадании на простреливаемую местность для оказания неотложной помощи нашим раненым и выноски их с поля боя. Конечно, и на войне между смертью и жизнью были удивительные исключения, но почему-то для избранных. Я знал офицера, который был другом нашей семьи, жил в Новокузнецке после войны. По собственной глупости молоденький лейтенант попал командовать штрафбатом, и за всю войну не получил даже царапины. Все его друзья из ускоренной подготовки и выпуска лейтенантов, как и он отправленные командовать штрафниками, погибли уже в первый месяц боев. Самое продолжительное время продержаться, и это исключение из правил, в штрафбате и остаться живым в течение месяца везло некоторым счастливчикам судьбы. Другим немножко больше. Ранение, возвращение звания и наград. Если признан годным к военной службе, то обратно на фронт, но уже командовать подчиненными, но не чувствовать за спиной заградительный огонь своих же пулеметов. 
 Сколько молодых девчонок, потенциальных матерей, легло безвозвратно на полях жесточайших боев за Родину? Сколько их осталось лежать в земле сдавшейся без сопротивления фашистам Европы? Учета у меня такого нет, но представить, что их очень и очень много полегло на полях сражений нетрудно. Вечная  память и слава санинструкторам В.О.В. Память о них должна быть дополнена на века памятником женщине санинструктору, выносящей раненого с поля боя.
В письмах, открытках, вырезках из газет, насыщенное содержание. Порою спор, чей взвод взял ту или иную высоту. Необходимо сопоставить данные и мнения многих людей воевавших за нашу Родину. Но самый главный вывод из всего прочитанного, дополненного воспоминаниями от встреч с однополчанами отца, прежде всего то, как, собрав воедино, и, прежде всего силу духа советский народ, многочисленных национальностей, смел фашистов и их пособников.  
После сокрушительного разгрома под Сталинградом жалкие остатки потрепанных немецких частей и их сателлитов, спешно подкреплялись свежими силами, чтобы сохранить за собой Донбасс. Строились мощные укрепления, прибывала техника. Для проведения карательных операций, борьбы с партизанами, были подтянуты националистские пособники из Западной Украины. На Донбассе, как нигде на Украине было развито подпольное движение, и партизанская война. Бои за освобождение Донбасса, борьба за донецкий уголь, который до войны называли «Всесоюзной кочегаркой», предстояла жаркая. Немцам, после сокрушительного поражения под Сталинградом нужно было крайне сохранить за собой уголь и пользоваться им во всех направлениях, отправляя эшелоны в Европу. В это время шахтеры Кузбасса, поднимающиеся металлургические заводы работали без отдыха. Все силы для победы над врагом отдавал и Урал. Вся страна работала круглые сутки и изо дня в день, ночь в ночь. 
Вопрос об освобождения Донбасса в ставке Верховного Главнокомандующего стоял очень остро. Лисичанск издавна называли «золотыми воротами» Донбасса. Условия местности, подвозные пути с железнодорожными узлами в регионе можно нужно срочно отбивать у немцев, но для этого необходимо изначально освободить Лисичанск. Оккупантов необходимо лишить возможностей использовать уголь в сталеплавильных печах Германии, и всей захваченной ими Европы. Донецкий уголь в реалиях становился золотым.
Налеты вражеской авиации на город начались в августе 1941 года. В октябре линия фронта проходила уже всего в 3-5 километрах от Лисичанска. В активную оборону Лисичанска, преградившему путь врагу в направлении Северного Кавказа и Волги взяли на себя 230 стрелковая дивизия, 6 кавалерийский корпус и гвардейская минометная группа «Катюш». Встретив невиданное сопротивление и со стороны жителей, среди которых подавляющее большинство были шахтеры добровольцы, гитлеровское командование бросило для прорыва 80 дивизий. 10 июля 1942 года, оставшиеся живыми наши воины и добровольцы шахтеры были вынуждены покинуть город Лисичанск, уступая его явно превосходящим силам противника. В Лисичанске и окрестных населенных пунктах начали хозяйничать  гитлеровцы и привлеченные ими с запада каратели УПА. Среди жителей Донбасса немцам трудно было найти людей согласных служить полицаями. В этих местах народ другой закалки. Несмотря на то, что в разрушенном городе практически не осталось населения, немцам нужно была рабочая сила для добычи угля. Старались бандеровцы, обшаривая окружающие села, хватая людей, а немцы эшелонами подвозили из лагерей пленных на все шахты Донбасса. Бандеровцы гнали в шахты обессиленных красноармейцев, случайно схваченных людей, подростков, женщин способных поднять и перенести кусок угля. Попавшие на работы в кромешную тьму, люди не возвращались. Каратели добивали их на месте, заставляя оттаскивать мертвые тела в отработанные забои, забивая их погибшими. Работу по уничтожению наших людей в шахтах выполняли исправно каратели из националистов, не затрудняя себя уносом мертвецов в отдаленные штреки. Сваливали неподалеку от работающих.  Отсутствие света, невыносимая духота шахтовых пустот быстро заполнилась и тлетворным запахом гниющих тел покойников. Немцы в шахты не заходили. Они исправно вели документацию, поставив исправных учетчиков, из числа имеющих считать и писать бандеровцев. Сами же складывали бумаги добычи, и подгоняли полицаев на большую выгонку угля. Их интересовало количество и качество угля. Действовал немецкий прагматизм. Те люди, что грудами лежали в заброшенных забоях, их несколько не интересовали. Отработанный материал. Больше беспокоил подвоз новых партий живой силы, ибо шахты ежедневно поглощали неимоверное количество людей.
В 1991 году, мы с мамой, посетили дальних родственников в городе Красный Луч (Криндачевка до 1920 года). Там я познакомился с ее дядей, которому было за 80 лет, но он был живым свидетелем зверств «героев» националистов. Иван Лукич старый человек и столько пережил, но как он считает, что ему повезло в жизни. Был в окружении. Вышел. Добрался до родного города. Переоделся, и вдруг на улице хватают, так как нет документов, и прикладами гонят в шахту. Старик говорит мне,- «мы немцев меньше боялись, чем этих пришельцев зверюг с западной Украины. Для них оборвать жизнь человеку, как работа с удовольствием. Для них это наслаждение, удовлетворение какой-то внутренней и обязательной потребности». Воды нам в шахте не давали, а слизывали мы влагу со стен. О кормлении и слов нет. Могут бросить пучок гнилой брюквы, или свеклы. Пьют самогон и закусывают салом, при этом могут убить любого из нас. Все у них организовано просто. Очередная партия должна отработать и уйти в мир иной. Я выбрал время, пока полицаи замешкались, кинулся в темноту шахты. Сколько я шел по этим выработкам, плутал, прощался с жизнью, вспоминая Бога, молился, хотя и верующим не был. Не помню, но, кажется, последнее время мог только ползти, периодически теряя сознание. Перевернулся с бока, и стал пробовать передвигаться на спине, отталкиваясь ногами, и вдруг вижу полоску света. Изначально решил, что почудилось, но полез наверх из последних сил. Скатывался с россыпи породы, и снова вверх. К светлому небу. К жизни. Оказалось, что я попал к старому завалившемуся вентиляционному колодцу. Вылез ночью. Долго лежал, облизывая росинки с трав. День переждал, прячась в кустах. Вижу свой город, но он далеко. Плутал я видимо километров больше десяти. Дождался ночи, и ввалился черным мертвецом в родной дом. До прихода наших войск, прятался, как мог. Затем воевал, и опять везение, даже ранен не был. Посмотрел я их заграницу. Ничего интересного. Так, место для прогулок, а не для дела. С нашими просторами не сравнишь. Это не Россия, а то гитлеровцы решили пощеголять и у нас, как по соседней Польше. Мои предки таких щеголей еще века назад поганой метлой с земли нашей гнали». Иван Лукич показывает мне медаль за взятие Праги. Через несколько лет Лукич ушел из жизни на покой. Его не стало. Видимо бродят тени безвинно убиенных людей по Донбасским завалившимся штрекам. И он среди них, добродушный, простой русский мужик.  Сколько их там? Никогда не будет известно! Вечная им память!
Летом 1943 –го немецкие войска были вынуждены вновь отступать под ударами Красной Армии. Придавая огромное значение Донбассу, немцы тщательно укрепляли его рубежи. Они превратили весь правый берег Северного Донца в мощную оборонительную полосу, которую германское командование считало непреступной. В нее вошли некоторые населенные пункты: Лисичанск, Пролетарск, Верхнее и т.д. Сталь, бетон, минные поля и траншеи. Ряды колючей проволоки начинались от глинистого обрывистого берега Северного Донца, занятого противником. Задача не из легких, хотя на войне легких задач не бывает. Однако, это немцам не по Елисейским полям гулять. Река Северный Донец заросшая камышом, затянутая травой с илистым дном и обрывистым берегом у противника, а пологим на котором укрепились наши войска. «Не сунутся русские, если и пойдут, то на дне Донца и останутся», - успокаивают надеждами себя и солдат немецкие офицеры. Действительно, по карте, западный (правый) берег Северного Донца значительно возвышался над оборонительными позициями наших войск.
План взлома ворот в Донбасс разработали в то время генерал 3-ей гвардейской армии  Д.Д. Лелюшенко (на фото справа) и командир 279 стрелковой дивизии генерал-майор В.С. Потапенко. При планировании операции, направления ударов по противнику решили, что 105 стрелковый полк форсирует Донец и удалит в лоб врагу, и наделает более всего шума. Этому полку и освобождать Лисичанск. В это время, но южнее, 1001 полк также форсирует Донец в районе поселка Боровское, и, прорвав, по данным разведки более слабую оборону противника, будет охватывать Лисичанск с юга, одновременно ведя наступление, и освобождая населенные пункты двигаться в сторону Ворошиловграда (сегодня Луганск). С тыла, с северной стороны, не вступая в затяжной бой с близко расположенными позициями противника, охватит неприятеля 1003-ий стрелковый полк. Задача, соединившись с 1001 с.п. взять город Лисичанск в клещи. Совместно укрепить оборону для уничтожения немцев в городе, а двигаться освободившимся основным силам 1003 полку в сторону Луганска с целью его освобождения. 1003 полку ставилась задача подвижного, усиленного резерва, чтобы была возможность 3-им батальоном преследовать противника до Луганска и войти в город. Намечены сроки артподготовки, и наступлений каждого из полков. Бои местного значения заканчивались. Всем бойцам было зачитано письмо, переданное из Донецка (ранее до 1961 года Сталино, а до 1924 года Юзовка) от отца славного командира Красной Армии Пархоменко А.Я. подло убитого махновцами. Отец Пархоменко просит командование Красной Армии ускорить наступление, так как в городе Сталино  идут массовые убийства мирного населения. Письмо, да еще от отца легендарного Пархоменко подняло патриотический дух воинов. К моменту штурма врага все заняли свои места, четко представляя поставленную перед каждым задачу. Тем более, не смотря на то, что все рвались в бой, предварительно проводились постоянные тренировочные учения.
1003 с.п., под командованием В.А. Архипова ставилась задача смять слабую оборону противника овладеть в первую очередь Новодруженском и Пролетарском. Но оказалось, что именно в этом направлении немцы ожидали основной удар Советской Армии, и успели подготовиться. Усиленный 1003 с.п. вступил в схватку с противником, и бои за освобождение населенных пунктов Новодружеское и Пролетарское  превратились в кровавую бойню с большим количеством безвозвратных потерь с нашей стороны. На пути наступающих оказались амбразуры дзотов, на которые кто-то ложился грудью, минные поля с колючей проволокой. Но, через все эти преграды приказано пробиться. Так как это дорога на Луганск. Поэтому для содействия 1003 полк был усилен 176 гвардейским стрелковым полком из 59 стрелковой дивизии. Командование, из разведки, знало, что более всего достанется 1003 полку, говоря, что большая нагрузка по выполнению поставленной задачи ляжет на 1005 полк. Бойцам этого полка брать в лоб Лисичанск. Причем после форсирования Донца, но получилось несколько иначе. При форсировании Донца более погибло и утонуло ранеными в его водах красноармейцев из 1001 полка. До начала боя не дремали бойцы 1003 - го полка, хотя и находились в резерве. Рота автоматчиков лейтенанта А.А. Шальнова пробралась в тыл врага, захватила три орудия, четыре миномета и на пути в случае отхода неприятеля взорвала мост. Справка. Лейтенант Шальнов начинал войну рядовым, стал начальником штаба 1003 с.п, а закончил военную карьеру генерал-майором Советской армии. Будущий генерал-майор А.А. Шальнов пользовался среди однополчан особым уважением за храбрость и смекалку. Когда он стал начальником штаба 1003 с.п., и получил звание майора, то кто-то из солдат сочинил о нем стихи (стихи о нем я взял из газеты «Звезда»).
«От рядового до майора
Нелегок путь, тернист, суров,
Но за войну довольно скоро
Прошел его майор Шальнов.
Желаем земляку (а мы с Урала)
Когда-нибудь быть генералом».
 
Солдаты были правы. Так и сложилась судьба рядового с Урала. Разведке с трудом удалось взять «языка», который не развязывался. Упросил командира сплавать к немцам в «гости» опытнейший разведчик из 1005 полка Ф.И. Шевченко. Человек храбрый и неповторимой отчайности. Среди своих, к нему и обращались, - «сибиряк». Деревенский, и любитель таежной охоты с детства. Боец разделся до гола. Для него вода теплая. Намотал на голову ветки. С собой взял любимый охотничий нож. Ночью, тихо и спокойно переправился на вражеский берег. Совершенно голый мужик атаковал заставу противника. Перебил пять фрицев и захватил пулемет. Дал условный знак. Его примеру, оголятся в предстоящей схватке с противником, последовал пулеметчик Николай Грачев, а следом и вся рота, а за ней и батальон. Плацдарм был взят. Наступление на Лисичанск можно развивать. Можно представить, как из кустов высовывается покрытая листвой голова, а за ней появляется совершенно голое тело в предрассветном тумане. Немцы, пившие спокойно кофе обомлели, что, не видение ли это, али святой к ним прибыл. Этот «святоша» по имени Федор их и отправил на Божий суд. Разговоры пошли по всей дивизии. Некоторые не верили. «Голый, и даже без подштанников, пять человек уложил, а за собой целый батальон заставил голыми плыть. Вот, немцы, перепуганные, и драпанули. Ничего себе! Русские у них по позициям, как по европейскому пляжу голые гуляют? Выходит и оружия не надо. Другой снастью фрицев пугануть можно». Солдаты долго шути по поводу голой атаки. «У нас не получится. Это только Федька из разведки 1005 полка имеет прибор для бесшумного оглушения противника. «К фюреру бы его голого заслать. Может и войну он один закончит». Солдатский юмор, а через несколько минут многие из них лягут навсегда на родную землю. Потом их примет для хранения памяти потомкам донецкая земля. Плацдарм для дальнейшего наступления был создан отважным русским разведчиком, а главное без шума и грохота орудий. Поэтому, без значительных потерь, удалось форсировать Северный Донец 1005 с.п.  Переправили и артиллерию. Быстро подавили огневые точки противника. Приказ о форсировании Северного Донца был датирован на ночь с 1-го по 2-е сентября 1943 года. С утра 2 сентября части 279-й стрелковой дивизии под командованием генерал-майора В.С. Потапенко, преодолевая упорное сопротивление противника, овладели колыбелью Донбасса городом Лисичанском, а затем стремительно населенными пунктами Пролетарск и Верхнее, поселком Новодружеское. Потери ранеными и убитыми, что не предполагалось, но самые большие пришлись на 1003 с.п. На пути наступающих бойцов оказалась небольшая речушка, а за ней сильные укрепления противника. Полк оказался под ливнем огня. Выбиты были все офицеры. Полковой медицинский пункт не справлялся из-за потока раненых. Прибыли врачи из МСБ и других полков. В замешательстве солдаты залегли на открытой местности, у села Белая Гора, неся еще большие потери. Раненые все больше и больше прибывали на полковой медицинский пункт. Солдат, оказавшихся на ровном месте, фашисты просто расстреливали в упор. И в эту критическую минуту раздается звонкий девичий голос: «Лежите? Всех перебьют. У нас одно спасение – вон та траншея»! Комсорг роты санинструктор Таня Иванова, высокая стройная девушка, указав рукой на вражескую траншею, вскочила с возгласом «За Родину! За Сталина!» и бросилась вперед. За ней устремились все бойцы. Из моей личной беседы с генерал-майором А. А. Шальновым, бывшего начальником штаба 1003 с.п.- Мы познакомились с ним, когда я был на усовершенствовании в медицинском институте города Ростова-на-Дону. Рискнул посетить однополчанина отца, который стал военкомом Ростовской области. Встретил самый радушный прием. Напомнил ему стихи о нем из газеты «Звезда». Генерал крепкий, статный и без признаков генеральского живота улыбается и говорит мне, - «А ты как думал. На войне о нас всех командирах солдаты байки сочиняли. Сейчас про твоего отца найду, а ты пока смотри. Дает мне подарочные книги, подписанные самим М. Шолоховым Алексею Андреевичу Шальнову. «Слушай, что о твоем отце говорили», открыв свои давние записи, генерал и читает мне, - «он и стрелок, он и связист, он и врач, и артиллерист, и артист!». Мы смеемся вместе. «На фронте так. Успеет недолго повоевать новый командир батальона, а ему уже солдатская характеристика готова. С Шолоховым Михаилом Александровичем мы друг друга давно поняли, и дружим. Хочешь, так познакомлю. Он знаменитость мировая, а по характеру простой и доступный наш мужик». Про себя думаю, что на встречу к Шолохову я не рискну. Меня более интересуют освобождение Донбасса. Алексей Андреевич предлагает, - «А давай прокатимся на Дон. Там и поговорим» Генерал вызвал машину военкомата, и на белой «Волге» мы поехали осматривать места боев 1003 с.п. Сели на берегу Дона. Ласковым ветерком тянет в лицо с его просторов, и солнце к закату. Красота неописуемая. Можно сказать шолоховская ширь бескрайняя. Слушаю рассказ генерала «Тяжко нам пришлось. Я прихватил с собой вещевой мешок и наполнил его гранатами, а боец Дубинин едва успевал вытаскивать их и подавал мне. Одна за другой они летели на головы гитлеровцев. Нередко приходилось идти на риск – брошенные немцами гранаты с деревянными ручками мы перехватывали на лету, и отправляли их обратно к ним. Стремительным броском мы достигли траншеи и в рукопашной схватке овладели ею. За освобождение родного села Белая Гора самоотверженно дрались совсем еще юные войны-добровольцы: П.И. Вороненко, А.П. Безволенко, В.В. Малюга, И.Я.Иващенко, П. Ковриженко. Они горели желанием освободить родное село. Я их всех по имени и отчеству помню. Начались уличные бои за каждый дом и по огородам села. Потери у нас огромные. Снарядов и мин враг для нас не жалел. Пыль, гул, звон в ушах. То есть мы попали в кромешный ад. Командование оставшимися бойцами берут на себя сержанты. В конечном итоге оказалось, что из офицеров живыми остался я, комсорг лейтенант Хуснулин, да твой отец с ранеными на полковом медпункте. Долго не могли восстановить связь с командованием, продолжая продвигаться в сторону Луганска. Жалко очень, но раненая санинструктор Таня попала к гитлеровцам, которые замучили ее. Имя Тани Ивановой золотыми буквами вписано в историю нашей Лисичанской дивизии. Она служила санинструктором в 1003 с.п. Ее командиром был твой отец, капитан Константин Яценко».  Когда, я, вернувшись с учебы, рассказал о наших встречах с Шальновым, я не знал в то время, что они переписываются, то со слов отца, -  «Таня Иванова была очень красивая, обаятельная и женственная девушка. Главное, что умела придерживать языки мужиков, удерживая глубокое уважение со стороны мужчин к ней. После ее гибели наши солдаты немцев и полицаев живыми не оставляяли. Так ее все любили». Вечная ей память и слава русской женщине сумевшей своим примером открыть дорогу для освобождения Донбасса от фашизма и их прислужников. Из записей старшего врача 1003 полка капитана К. Яценко. «Раненых очень много. Осталось две девушки санинструкторы: Н.Ф. Витушняк и О.И. Живенко. Они ушли вместе со стрелками на поле боя. Из рассказа о том страшном, но победном бое Ольги Ивановны Живенко, - « Мы внимательно следили за ходом боя. Быстро бинтовали тех, кому нужна была помощь, и эвакуировали их вкладывая остатки сил. За день Нина Витушняк вынесла с поля боя двадцать семь бойцов, а при отражении атак она уложила из автомата пять немцев. Я вынесла с поля боя двадцать три бойца, оказав под пулями им экстренную помощь, и вскоре была тяжело ранена». Наши бойцы раненые, измученные, голодные, качающиеся от усталости, руководимые остатками младшего комсостава, лишившись санинструкторов, продолжали продвигаться, уничтожая врага в сторону Луганска. Уже не усиленный, а ослабленный, изнурительными боями 1003 с.п. гнал немцев, освобождая пядь за пядью территорию Донбасса. А, предчувствие вступления в Луганск бодрило боевой дух бойцов. В 1003 с.п. влился 1001 с.п., понесший меньшие потери. В это время 1005 полк полностью овладел Лисичанском. Занимался зачисткой и разминированием. Немцы, стремительно бежавшие с Донбасса оставили множество мин, на которых в последствии подрывались ребятишки, несмотря на тщательную проверку местности наши минерами. Из письма разведчика А. Корзинникова, - «В Пролетарске, осмотрев уже весь город, мы обнаружили командный пункт немецкого генерала, дом в котором он жил. Генерал удирал так поспешно, что оставил свой мундир, брюки и даже шпагу. Эту шпагу мы подарили генералу Потапенко. Владимир Степанович долго хранил ее и потом подарил Лисичанскому краеведческому музею». После войны, уйдя в отставку, генерал В.С. Потапенко приехал жить в Лисичанск, где и находился до последних дней своей жизни.
Моя мама, из большой шахтерской семьи, старшая дочь, попала в оккупацию всей семьей и работала врачом в больнице для местного населения в Красном Луче (Криндачевка до 1920 года). Больницу курировал немецкий врач, который с уважением относился к медицине. Но больше проверял, чтобы не было среди больных скрывающихся красноармейцев. При одном из посещений он отозвал маму в сторонку и тихонько сказал, - «Frau Arzt! Мы сегодня ночью уходим. Вам надо спрятаться. Всех погонят на Запад. Кто останется, то погибнет. Прячьтесь где-нибудь, и только в лесу, а не дома». Надо отметить, со слов мамы, что немцы все-таки помогали, хоть символически, но больным мирным гражданам. Вернее немецкие врачи. Всей семьей: отец и мать, три младшие сестры и брат мамы ушли в заросший старый грушевый сад. Залезли на деревья и спрятались в густой листве верхушек. Видели, как немцы взрывали и поджигали дома, слышали взрывы гранат, которые они бросали в погреба и массу криков местного населения сопровождающихся выстрелами. К утру наступила звенящая тишина и вдруг они услышали русскую речь. На тропинке стояли два красноармейца. Один прикуривал у другого. Стали осторожно окликать их, а когда те поняли, что в грушах спрятались мирные люди, то приказали,- «спускайтесь. Мы советские солдаты». Это была наша разведчики. Как говорила мама, то мы буквально, как груши повалились на землю, и без всяких переломов. Бросились к ним и начали целовать. А через некоторое время улицы заполнили наши войска. Жителей в Красном Луче осталось очень мало. Кто-то сумел спрятаться и уцелел. Остальных немцы и полицаи погнали в глубь Украины. Многих убили. В соседский дом просто бросили гранату и убили беспомощную старуху. Соседей они больше не видели, так как они растворились по дорогам Европы, и судьба их неизвестна, но понятно, что печальна. Дом мамы немцы не тронули, так как изначально, она написала на воротах большими буквами Tifus.
Как нигде, но именно на Донбассе нашим войскам содействовали партизаны и подпольщики.
В ознаменовании одержанной победы 7 сентября Москва салютовала освободителям 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий освободителям «Всесоюзной кочегарки».
Немецко-фашистские войска, будучи не в состоянии удерживать натиск Советской Армии, в середине сентября 1943 года начали отходить с левобережной Украины и из Донбасса.
Несмотря на потери 1003 с.п., а основной его боевой костяк: русские, украинцы, грузины, татары и армяне, продолжал свое движение в сторону Луганска по дороге через Артемовск, добивая на пути остатки немецких войск. Полк войдет и освободит Луганск. Справка. Из письма однополчанина, проживавшего в Лисичанске, И.М. Бутяева подполковнику запаса медицинской службы Константину Яценко, - «Уважаемый Константин Родионович! Был на заседании Ворошиловградского горисполкома. Именно наш полк, 1003 стрелковый полк 279 дивизии, признан освободителем Ворошиловграда. Мы первыми вошли в город. Мы 40 лет назад выполнили поставленную перед нами задачу до конца. Вечная память нашим погибшим товарищам».
Войдя в Лисичанск, наши войска увидели руины. Ни одного целого здания. Справка. Из газеты «НОВЫЙ ПУТЬ» издаваемой в г. Лисичанске Ворошиловградской области от 1.09.83 года. В оккупированном Лисичанске фашисты расстреляли: 70 мирных жителей, 2.314 человек угнали на каторгу в гитлеровскую  Германию. Они разрушили предприятия, школы, больницы. Народному хозяйству нанесен ущерб на 319,6 миллиарда рублей. Зверства гитлеровцев и привлеченных ими националистов неслыханны. 8337 мирного населения: стариков, женщин и детей были согнаны в овраг и убиты карателями. Из увезенных в Германию людей почти никто не вернулся. Особо зверствовали националисты. В конце февраля 1943 года специальная комиссия извлекла из карьера кирпичного завода останки 73 человек, замученных пытками, и затем добитых в голову. Удалось опознать 28 человек местных жителей. Остальные неизвестны. 25 апреля того же года под предлогом пособничества Красной Армии бандеровцы арестовали 30 человек. Ведя на расстрел захваченных людей к яру,  изверги избивали их по дороге, а в случайных прохожих, особенно пожилых и детей стреляли и убивали.
СПРАВКА (оригинал хранится в музее г. Новокузнецка). ЗА ОСВОБОЖДЕНИЕ ГОРОДА ЛИСИЧАНСКА КАПИТАНУ М/СЛУЖБЫ  ЯЦЕНКО К.Р. ОБЪЯВЛЕНА  БЛАГОДАРНОСТЬ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО МАРШАЛА СОВЕТСКОГО СОЮЗА тов. С Т А Л И Н А. 
279 - ай стрелковая Лисичанская дивизия после освобождения Донбасса стала именоваться по приказу ставки Краснознаменной дивизией. Короткий отдых. Принятие пополнения, и дивизия двинулась дальше дорогами войны на освобождение Крыма. Снова в бой. Освобождение Крыма тоже не легкая задача, но война легких задач не ставит.
 
Заключение.
Мои далекие предки по линии деда били шведов под Полтавой, встав под знамена Петра Великого. Полюбил и я Украину с ее цветущими каштанами, спокойным украинским бытом. Получал в 70-е годы великое душевное удовлетворение, спокойно прогуливаясь по вечернему Крещатику. При этом состояние душевного спокойствия и радости за тех людей, что живут в Киеве, и когда хотят, то гуляют по этому сказочному бульвару. При взгляде в верхушки зеленых каштанов, почему-то всплывали строки из известного моей юности кинофильма «Прощайте голуби». Молодые ребята, уходящие служить в армию, и едут по Крещатику, и звучит песня - «Мы сегодня своих голубей отправляем в далекий полет. Пусть летят они…летят, и нигде не встречают преград…». Очередная научная конференция в Чернигове. Я послал материалы, и они опубликованы в сборнике работ. Поэтому врач из сибирского города Кемерово приглашен и принят. Не замечаю время, сидя у памятника, стоящего на берегу Десны, писателю М.М. Коцюбинскому любуюсь неповторимой живописью местной природы. Я пришел на берег знаменитой красавицы реки, о которой столь много был наслышан, и отдать дань памяти  великому писателю. Десна, река, которую называют еще Зачарованной. Советский режиссер А.П. Довженко написал в свое время автобиографическую повесть «Зачарованная Десна». Настолько сильное произведение по восприятию пониманию им природы произведение, которое я сравнивал с описанием реки Рось и ее живописных  окрестностей города Белая Церковь К.Г. Паустовским, бывшего гимназиста 1-ой классической гимназии г. Киева.  Россия и река Рось в Малоросии. Корень один. Десна притягивает в свои воды, а нависший, выходящий из воды густой тальник склонил широкие ветки к речной  глади, как бы приглашая, окунутся в бездонную глубину воды. Тальник на Десне обладает особой прочностью и гибкостью. Широко используются его прочные и гибкие ветви для плетения кресел, корзин, и многих других оригинальных изделий. Меня поразил не, столько базар в городе, а разнообразие плетеных изделий сделанных из прутьев тальника Десны. Посещаю Спасо-Преображенский и Борисоглебский. Узнаю, что Чернигов с 1-го века находится в составе русского государства. Да, - «здесь Русью пахнет!». Националистических настроений, и даже русофобских намеков не заметил. Это русская Украина в ее истории. Здесь была земля Рюриковичей. Чувствую себя, как дома. С первых командировок на Украину я стал придерживаться традиции, после возвращения в Киев из очередной поездки в любой город пригласивший меня на симпозиум, что, вернувшись в Киев обязательно прогуляюсь по бульвару Крещатика, среди каштанов, а на прощание и непременно зайду за знаменитый киевский рынок Бессарабку. Это условие отбытия из самого цветущего города Киевской Руси не нарушалась много лет. Миновав, гудящий как улей знаменитый базар, мы традиционно и обязательно должны встретиться с Шолом -Алейхемом. За Киевским Бессарабским рынком этому милому человеку стоит памятник в тихой аллее каштанов. Он каждый раз встречает меня, уважительно приподняв шляпу для приветствия. Я отдаю знаменитому демократу интернационалисту поклон уважения и оба мы уверены что Тевье-молочник не оставит нас сегодня без вечерней порции парного молока. До свидания дорогой сердцу писатель. Пройдет плохое время, и добро как всегда победит зло, и мы обязательно встретимся и скажем в мирном Киеве друг другу, - «Шолом»! Ведь мы оба любим мир и обожаем добрый сердечный юмор. Только просим, - «Люди! Будьте бдительны!».
На вопрос о войне и мире, пожалуй, лучше всех ответил стихами, ставшими всенародно любимой песни поэт Евгений Евтушенко:
Хотят ли русские войны?
Спросите вы у тишины
Над ширью пашен и полей, 
И у берез и тополей.
Спросите вы у тех солдат, что под березами лежат,
И вам ответят их сыны,
Хотят ли русские, 
Хотят ли русские, 
Хотят ли русские войны.
 
Да, мы умеем воевать,
Но не хотим, чтобы опять
Солдаты падали в бою
За землю горькую свою.
 
Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.