Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail:
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
и ЗАО "Стройсервис".
***
Главком знаменитый
Спасён был на трассе.
И снова главком на устах.
А то, что водитель
На месте скончался,
Одна лишь строка в новостях.
И больше ни слуха,
Не он – герой с глянцем…
Так многих на нашей земле,
Как будто бы муху,
Размазали пальцем,
Оставив пятно на стекле.
Такое, возможно,
Пришло к нам из стари.
На новости я не сердит.
Как минимум должен
Быть рядом Гагарин,
Чтоб не был Серёгин забыт…
***
Ни чаща, ни лес и ни садик
На Томском обрыве прилёг…
Средь знойной асфальтовой глади
Усталых берёз островок.
Героем былых песнопений
Был остров тот люб дикарям,
За то, что от всех невезений
Их путь шёл к весёлым столам.
Где скатерть – зелёная травка
С газетой, сырком и вином,
И где за получкою давка
Бригадой забыта давно.
Здесь всяк после третьей – оратор,
В делах всевозможных – талант,
И вновь разливают зарплату
В дежурный гранёный стакан.
И я, словно шут, на арену
Стремлюсь снова к белым стволам.
Застолий тех аборигены
Уплыли к другим островам…
***
Дверь толкнув, на крылечко без тапочек,
Сквозь дверной я проникну пролёт,
Рыжекудрая осень на лавочке
Мне с собой рядом место найдёт.
Приобнимет лучом нерастраченным,
Прикасаясь как будто едва,
И моя на груди её спрячется
Неприкаянная голова.
И слова все знакомые, давние,
Те, что вечно у всех на слуху,
Вновь прошепчет она на прощание,
Согревая дыханьем щеку.
От ручья мне соседка пернатая
Звучно крякнет, бросая свой дом.
Проводить выйду – будет приятно ей,
Благо, аэропорт за углом.
До калитки дойду между грядками
По посадочной я полосе,
Посчитаю – летят все? в порядке ли? –
Те, что яйцами знал по весне.
***
Там, где дремлет июнь на рассвете,
Лишь едва проводивший закат,
Испытаю на велосипеде
Я с иголочки новый асфальт.
На педали нажму до упора,
Сладко думая с первым лучом,
Чтобы мой неразбуженный город
Поскорее исчез за плечом.
У меня полчаса есть в запасе, –
Проскользнуть мимо труб выхлопных
И с зарёй очутиться на трассе,
Что ведёт в мир лугов заливных!
К горизонту бросок… И я – лидер
Велогонки, где приз выше крыш,
И бесценней, чем взял победитель
Марафона Монако-Париж.
Вот уже всех заправочных будки
За спиной с синевою слились,
Вот уже кверху вскинуты руки
Под пернатых болельщиков свист!
***
«На зеркало неча пенять, коли рожа крива…»
Эпиграф к «Ревизору» Н. В. Гоголя
Кривизну осознав как-то в муках
Я лица своего, попросил
У трюмо извинений за буквы,
Что годами на нём я чертил.
Завертелся меж клиник пластинкой,
Всё на выправку рожи отдав!
Мне твердили везде, что овчинка
На порядок дешевле труда.
Обзывали всё жертвой стакана,
Озирая мой профиль и фaс…
Что спасёт технология «нано»,
На таких нет финансов у вас.
Поглядел после дождика в лужу
И решил ничего не менять,
Зеркала для того ведь и служат,
Чтоб на них нам, убогим, пенять…
***
Отложив в сторонку книгу,
Рассказать просил я папку,
Как он Волгу перепрыгнул,
Разбежавшись с длинной палкой.
В скучный вечер, зимний, вьюжный,
На крючки закрыв все двери,
Перед сном любил я слушать
О житье на Селигере.
Под гармошки песнь лихую,
Как он правил сельским стадом;
Без отца семью большую
Поднимал со старшим братом.
В битве без вести пропавший,
В неизвестной брат могиле,
И по счастью не узнавший
Как в село враги входили…
В речи лающей, утробной
(В страхе семеро по лавкам)
Папе врезалось до гроба:
«Матка», «млеко», «брут унд яйко».
К бедам всячески готовый,
Слезы только утирал он,
Как кормилицу корову
Немчура ножом кромсала.
Сам ребенок ещё, школьник,
Чтобы сестры, братья жили –
Полз к картофельному полю,
Где снаряды овощ рыли,
Что со снегом и землёю,
И порезаны осколком,
Картошины прямо с боя
Мальчуган бросал в кошёлку.
Было пострашнее танка
В эту зиму очень злую, –
Дрался с голодом мой папка
За семью свою большую.
А победною весною,
Натянув свой рваный кепи,
Ездил в Ригу за едою
Меж теплушек на прицепе.
А потом в Сибирь вагоны
Понесли тверчан по рельсам;
В оккупационной зоне
Проходило бати детство.
За Урал катил мой предок,
Как когда-то ездил в Ригу,
Чтобы сыну здесь поведать,
Как он Волгу перепрыгнул…
***
Посвящается моим землякам
Дёргал папы штаны и у мамы подол,
Позабыв и машинки и мячик.
До сих пор я ответ на вопрос не нашёл,
Кто же город мой – девочка, мальчик?
Лишь одно знаю точно, что он мне родня,
И над Томью бывает в ударе –
То, как нежная женщина, любит меня,
То в сердцах приласкает, как парень.
А бывает такое, чудить он начнёт,
Научившись у вредной погоды,
Потому-то и кризис любой нипочём
Нам под именем среднего рода.
Пусть в других городах кто-то вновь загрустит
И застонет: «За что так хреново?»
Мой земляк же закурит, колечко пустив,
И протянет: «А мне Кемерово»…
***
Н. Берберовой
Она об этом и не думала мечтать,
Пройдя по жизни круг сквозь тысячу разлук –
Покинуть революционный Петроград,
Чтобы в бандитский возвратиться Петербург…
***
Я с детства не был ни юннатом, ни горнистом,
Моим вниманием Артек был обделен,
Но прозвучавшим неожиданно, как выстрел,
Я словом «слёт» вмиг оказался опьянен.
От горна звучного над задремавшим лесом,
Или от «Зорьки пионерской» по утрам,
Оно пришло ко мне в эпоху эсэмэсок,
Давая пищу ностальгическим стихам.
Костры, палатки, и серебряные струны…
И девочку с косой напомнило словцо –
Всё, чем обязана моя шальная юность
Социализму с человеческим лицом…
***
Отодвинув привычно штакетник,
Голопузый ко мне лезет друг.
Прижимая к груди пять ранеток –
Всё, что дал самый низенький сук.
Между грядок прошли косолапо
Мы за баню малины порвать.
И рассказ он вчерашний о папе,
О подводнике стал продолжать.
Открывал мне военные тайны,
Поглощающий ягоды рот.
О незримом своем капитане,
Прославляющем подвигом флот
Моряком был отец Севки с Костей,
А Валеркин во льдах замерзал.
Только мой, ну совсем не геройски,
У ворот заводил самосвал.
Почему я, имея машину,
Слушал, веруя лучшей из вер,
Как, мою уплетая малину,
Заливает мне юный Жюль Верн?