Салим (приключенческая повесть-притча)

Рейтинг:   / 1

ПлохоОтлично 

Подробности

Категория: Проза

Автор: Подгорнов Сергей Елизарович

Просмотров: 5910

2011 год, Выпуск № 3

Глава 11. Остров растет

– Я вижу здесь три очень плохих вещи, – сказал старикашка Хью на другой день.

Он отлично выспался в лодке, свежий и бодрый выбрался рано утром на остров и, шлепая босыми ногами, быстро бегал по нему, успевая размахивать руками и говорить.

– Нет питьевой воды, нет крыши от солнца и негде спрятаться от дождя. Да! Я хочу пить. Я хочу пить каждый день. И я не знаю, что будет, когда я все выпью. Я высохну на этой жаре, как червяк! Как червяк, которого даже рыба не захочет съесть! – Хью стукнул себя по круглому, как шар, животу. – И потом: я терпеть не могу дождей. Мало разве воды под ногами, чтобы она еще лилась мне на голову! На-до-ело!!

– Но ведь ты же не видел здесь ни одного дождя! – вскричал изумленный Салим.

– Ну и что? – возмутился Хью. – Когда я увижу – разве что-нибудь изменится?

– Хорошо, – Салим пошел на попятную. – Хорошо. Я возьму копье и начну разгонять тучи. Я разгоню их все до одной, если они испугаются!

– Сана, ты послушай его. О-о, ты только послушай его! Тебя не боится даже твой пес!

– А зачем ему бояться?

– Как «зачем»? Вчера он... он тяпнул меня за ногу!

Старик выставил вперед тонкую ногу, подумал и выставил вперед другую:

– Вот сюда!

– Тукар не мог тебя укусить!

– Почему?

– Тогда от твоего крика и Тукар, и даже сам остров попрятались бы в воду!

– Ка-ак? Ты решил, что я – я могу говорить неправду??

– У тебя бамбук из уха вывалился.

– Отвечай: ты меня считаешь вруном?!

– Я тебе верю. Хотя не пойму, чего уж в твоей ноге такого съедобного. Одна кость и та кривая.

Хью ловко вернул драгоценность в ухо и сердито засопел.

– Я ж говорю – глупая собака.

– Тукар – самый толковый пес.

– Хозяин у него бестолковый.

– Так что делать с дождем?

– С ним ничего не надо делать. Надо делать с островом. Чтобы на нем могли расти кусты и деревья – из них мы соорудим защиту от дождя. Но для этого надо, чтобы он стал большой и высокий. Хотя бы как я.

– Как ты?

– Да.

– Тогда я согласен. Тогда у нас хватит камней.

– Да! Лагуна широкая. Мы можем брать камни где угодно и привозить их сюда.

– На твоей большой лодке?

– На твоей дхони!

– Нет, так не пойдет. Лодки для этого малопригодны.

– Правильно. Мы соорудим плот.

– Из чего?

– Э-э, юноша, посмотри вон туда.

Салим посмотрел.

Неподалеку за рифом на мелких барашках, лежа на боку, качалось разлапистое дерево. Вдалеке проплывало еще одно.

– Вот так удача! – ахнул Салим.

– Эта удача называется: течение. Радуйся – сейчас оно идет мимо большой земли в нашу сторону. Что в море выносят реки и что волны подбирают с берега – проплывет мимо нас, уж я эти места знаю. Тебя вот тоже, на мою голову, с берега принесло. А когда совсем скоро течение изменится, такого счастья у нас не будет.

– Почему?

– А что может принести с моря? Только тучи с долгими дождями. Да еще разве щепку гнилую с какой-нибудь лодки сдует.

– Скажи: а заминдаровых слуг с берега, случайно, принести не может? Очень я по ним соскучился.

– Я тебя огорчу: вряд ли ты их увидишь. Гостями у нас будут такие, как я, да вот иногда деревья.

– А чего же мы ждем? Можно ли упускать столь славную добычу!

– Эй, юноша! Только уговор: ты отправляешься за тем, дальним деревом.

Хотя Салим проделал вдвое большее расстояние, свое дерево он заарканил и доставил быстрее, чем Хью. Старик так раскричался на Сану – и петлю на веревке она сделала не так, и накинуть на сучок толком не умеет, – что даже дерево перепугалось и никак не хотело даваться в руки. Но, наконец, и оно с воплями и шумом было притащено к островку.

Среди инструментов Салима нашелся длинный и острый нож, и теперь он этим ножом под чутким наблюдением Хью обрубал ветки. Хью то и дело хватался за голову и, призывая в свидетели кружившихся над островом чаек, заявлял, что такого бестолкового работника он никогда в жизни еще не встречал.

Сам Хью оседлал меньшее дерево, тюкал своим топориком и хотя показывал, как надо правильно, дело у него почему-то продвигалось намного медленней.

Как ни удивительно, но к обеду разделка все же была закончена, и ни одной щепочки никуда не пропало. Тонкие ветки поступили в распоряжение Саны – для костра, чуть толще были отобраны для постройки хижины, а самые толстые, включая и стволы, пошли для плота.

Пока строители боролись с сучьями, Сана в лодке отплыла за барьерный

риф и вскоре вернулась с небольшим тунцом-желтохвостом.

Тут даже Салим удивился:

– Женщина ловит рыбу?!

– А что такого? – сказал Хью. – По законам моего племени женщины готовят еду себе, а мужчины себе. Значит, исполняя закон, я должен отложить топор и запекать рыбу. Это хорошо?

– Нет. Но не годится нарушать законы.

– Не годится, – согласился Хью.

– Я стараюсь не нарушать законы, – твердо сказал Салим, но, вспомнив про неуплаченный налог, поспешно добавил, – а Тукар нарушает: рыбу ловить не хочет.

– И я стараюсь. Еще как стараюсь. А дочь моя нарушает!

– За нарушения бьют палками по спине.

– Пусть только кто-нибудь попробует тронуть Сану! – ощетинился Хью.

– Это там, где есть сборщики налогов, – уточнил Салим.

– Я знаю что делать, чтобы было всегда по закону.

– Ничего ты не можешь знать.

– Если ты все время будешь выскакивать поперек, я тогда совсем перестану с тобой разговаривать.

– Хорошо, говори.

– Что говорить?

– То, что ты собирался сказать.

– Я забыл, что я собирался сказать.

– Про законы.

– А – вспомнил! Надо нам придумать такие законы, чтобы они не мешали.

– А разве такие бывают?

Вскоре вверх над островом потянулась струйка дыма. Сана нарезала выловленного тунца на куски, куски насадила на веточки и запекла на огне.

Обед доставил большущее удовольствие. Салиму приелась сушеная рыба.

– Такого вкусного тунца я никогда не пробовал! – сказал он, уплетая свою долю за обе щеки. – Я съем еще кусок.

Когда от рыбы осталась горстка костей, Хью вытащил из лодки три зеленых кокосовых ореха. Взяв у Салима нож, срубил у каждого макушку, и вся компания отведала кокосового молока, блаженствуя и причмокивая, после чего круглый живот Хью стал еще круглее.

Сытый и довольный Салим, спасаясь от солнца, залез в воду, разогнав трех или четырех раира. Хищницы, вильнув хвостами, недовольно уплыли.

– Что за бездельник! – закричал тут же Хью. – Вылезай связывать плот!

Конечно, Салим бы еще немножко поволынил, но знакомый грозный плавник, появившийся невдалеке, заставил его моментально выскочить на берег.

– Хью! Если ты сейчас скажешь, как избавиться от тигровых акул, я навсегда согласен быть самым бестолковым на свете.

Хью, наблюдая за плавником, как-то странно улыбнулся.

– А зачем от них избавляться?

– Но ты же не хочешь, чтоб к тебе подобралась одна из них! Это не Тукар, тут не ногу укусит, а всего проглотит.

– Меня-то уж никогда не проглотит.

– Почему?

Плавник исчез в глубине.

– Видишь ли... – Хью вдруг выпятил грудь и стал необыкновенно важным. – Мы ведем свой род от акул. От тигровых акул – табаба!

Салим разинул рот.

– Да. Чего уставился? Мне известно заклинание, которое может прогнать тигровых акул из этой лагуны, но я не могу причинить им вреда. После смерти каждый рыбак моего племени превращается в табаба. Я когда-нибудь тоже стану тигровой акулой. Да! Так что не надейся – я своих соплеменников не обижу! И скажу даже больше: в этой акуле я сейчас узнал двоюродного дядю, который умер вот таким же молодым, как ты.

От этой новости Салим едва не свалился в воду.

– Погоди, Хью, погоди! Ты объясни мне тогда: зачем твой дядя хочет сожрать меня?

– Как ты смеешь так говорить о моем дяде?!! – неистово завизжал Хью.

– Не сердись, – поспешил успокоить Салим. – Но я сам видел, что у него были такие намерения.

– Нет и нет! Запомни: мой дядя приплывал, чтобы приветствовать тебя.

И в этот момент громадная туша, скользнув к поверхности, разрезала водную гладь шагах в двадцати от острова. Сана вскрикнула, а Хью так и присел.

– Чего ты? – удивился Салим. – Это же твой дядя. Приветствуй его – сунь руку в воду!..

Как связывать плоты Хью понятие имел.

Два бревна подлиннее были уложены посередине так, что передние их концы оказались слегка загнуты вверх. Бревна потоньше и покороче Хью разместил по бокам. Всю эту конструкцию Хью и Салим крепко схватили веревками. Плот был готов.

И вот вооружившись веслами и длинной веревкой, оба умельца отправились подальше от острова – за камнями.

Вода была абсолютно прозрачной и, к радости Салима, двоюродный дядя Хью нигде поблизости не показывался. Глядя вниз, на дно лагуны, легко можно было различить, где колонии живых кораллов, а где – отмерших. Живые кораллы радовали многоцветьем – зеленые, светло-зеленые, синие, красноватые, темно-красные – каких только цветов и оттенков здесь не было. Тысячи мелких причудливо окрашенных рыбешек скользили над коралловыми зарослями, добавляя яркости в общую картину. Там, где колонии отмерли, цветов обнаруживалось только два: белый и желтый. И рыбок над такими участками было совсем мало.

Однако Хью и Салима меньше всего интересовала красота живых колоний – искать обломки там бесполезно, их, как правило, нет, а отбивать по кусочку или по веточке от кустов – дело утомительное и долгое. Зато там, где колонии по каким-то причинам погибли, обломков было достаточно.

Наконец нужное место было найдено.

Салим взял в руку конец веревки и нырнул.

В этом месте, шагах в трехстах от острова, Салим еще не спускался на дно ни разу. Колония здесь, очевидно, погибла давно, так как успела основательно разрушиться – куски кораллов валялись тут и там. И вдруг среди этих безжизненных глыб Салим обнаружил живой куст. Крайне заинтригованный он подплыл ближе. Зеленоватые веточки резко отличались на фоне белых обломков. Веточки были небольшие, толщиной с мизинец Салима, и все покрыты

маленькими бугорками с отверстиями на вершинках. Веточки как бы вспухали изнутри, и из каждого отверстия выглядывал его законный и полновластный хозяин – крохотный полип. Ишь ты, как устроились! Вокруг аккуратных ротовых отверстий венчиком располагались совсем уж ничтожные чувствительные щупальца, и эти щупальца беспрестанно шевелились, и, на первый взгляд, шевеление это могло показаться абсолютно бессмысленным и непонятным, но Салим знал, что таким образом полипы вылавливают из воды еду, заталкивают в рот и, насытившись, растут, растут. А когда растут – окружают себя известковым панцирем, вроде каменной трубочки, у которой очень тонкие пористые стенки.

С другой стороны от куста пристроилась небольшая яркая рыбешка. Желтые и синие полосы чередовались по всему телу, а плавники были красными. У рыбешки оказались очень крепкие челюсти. Не торопясь, она принялась откусывать по кусочку от нежной веточки коралла и круглым удивленным глазом поглядывала на Салима: чего ж он не делает то же самое? Ведь вкусно же! Насытившись, рыбешка вильнула хвостом и важно удалилась.

Веревка в руке Салима сильно задергалась. Это Хью наверху потерял терпение. Да, надо было работать. Салим выбрал подходящий обломок и обвязал его. Обломок подпрыгнул и поплыл вверх. Зацепив второй, Салим отправился следом – глотнуть воздуха.

– Ты не заснул там? – приветствовал его Хью. – Гляжу, гляжу, а он и не шевелится вовсе.

– Заснул, – признался Салим. – Спасибо, что разбудил.

Когда плот был достаточно нагружен и даже слегка просел в воду, Салим взобрался на него, и они вместе с Хью погребли к берегу.

– Хорошо ты придумал с плотом, – сказал Салим.

– Еще бы! – тут же откликнулся Хью. – Голова у меня умная.

 

Глава 12. Замечательное свойство

– Если у нас здесь не будет хижины, то это не остров, а непонятно что, – твердо заявил Хью. – У нас должна быть хижина!

– Может быть, кто-нибудь другой и взялся бы спорить с тобой, но я спорить не буду.

– И правильно делаешь!

– Да.

– Хижина имеет много хорошего. Когда начинаются дожди – в ней сухо. Когда печет солнце – в ней, наоборот, прохладно. Она защищает от ветра и от набегов диких свиней.

– Знаешь, Хью, я не против, если бы на нас сейчас набежали дикие свиньи. Я б не отказался поглодать ребрышко упитанного поросенка.

– Что ты все время поперек выскакиваешь?! – завопил старик, надувая щеки.

– Я хочу знать, как же нам строить хижину.

Хью поскреб ногтями смуглое пузцо и небрежно сказал:

– Да это же очень просто. Надо прежде всего нарубить жердей из бамбука. Жерди туго связать лубом гибискуса, чтобы получился прочный остов. Затем ты заберешься на кокосовую пальму и срежешь листья длиной, примерно, как два бестолковых помощника, вроде тебя, вместе взятых. Листья мы разрежем по черешку, и Сана сплетет между собой обе половинки. Из них мы сделаем крышу. Затем, на уровне колен, из таких же точно жердей укрепим пол. А уж когда покончим со всем этим, тогда как следует размочалим несколько стволов бамбука и сплетем стены и настил для пола. Все.

– Как здорово! – восхитился Салим. – Я пока подыщу место для хижины, а ты сходи, наруби из бамбука жердей. Или отправляйся к гибискусам и надери с них луба.

– А?

– Отправляйся к гибискусам! Давай немедленно приступим к работе! Чего же ты медлишь?

Хью сердито и растерянно засопел.

За неимением бамбука пришлось довольствоваться тем, что оказалось под рукой.

По углам будущего строения были вкопаны четыре корявые палки. Поверху, для большей жесткости, их обвязали поперечинами. На них, с уклоном в одну сторону взгромоздили несколько циновок, благо в лодке Хью обнаружился их изрядный запас. Однако на стены циновок уже не хватило, но выручил кусок серой ткани, который пожертвовала Сана.

Хью обошел вокруг и, довольный, сказал:

– Мне наша хижина нравится! Она такая легкая, что если рухнет, то никого не придавит!

– Это ее самое замечательное свойство, – хмыкнул Салим, с сомнением оглядев кривенькое сооружение.

– Много ты понимаешь! Когда будет у нас из чего делать – сделаем лучше, а пока и эта хороша. Правда, Сана?

– Правда.

– Чего бы нам еще соорудить? – загорелся Салим. – Для удобства жизни и вообще?

– Конечно – земляную печь! Что мы, дикари что ли – на костре рыбу жарить...