Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Журнал писателей России "Огни Кузбасса" выходит благодаря поддержке Администрации Кемеровской области, Министерства культуры и национальной политики Кузбасса, Администрации города Кемерово 
и ЗАО "Стройсервис".


Салим (приключенческая повесть-притча)

Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 

Содержание материала

Глава 19. Как возникли Земля и Море

Когда на небо высыпают звезды, и тонкий месяц, как крутобокая лодка-дхони, неслышно скользит меж них, загребая веслами темноту, хорошо сидеть возле очага и под равномерный шум моря пить горячий и терпкий отвар из трав. Сезон дождей еще не начался, но погода уже портится. Нет-нет да бывает, что все пространство над головой до самого края моря вдруг затянется тяжелыми угрюмыми тучами, и из их серых провисающих брюх безудержно хлещет нескончаемая вода. Колодец полон, и забыты те времена, когда приходилось беречь каждый глоток драгоценной влаги. Сейчас ее сколь угодно, пей – не хочу! Вот только запах у воды еще не ахти. Да и весь остров заодно с водой как будто насквозь пропах тухлыми яйцами. Это запах коралловых полипов, вместе с обломками, попадающими на берег.

Запах стойкий, и притерпеться к нему – не так просто.

Старикашка Хью иногда впадает в неистовство:

– Мой нос забит проклятым запахом! Сана, не подходи ко мне – я протух!

То ли из-за этого запаха, то ли еще из-за чего дикие мысли лезут в голову Хью. Вчера он сказал Салиму:

– Знаешь, я соскучился по дяде. Я хочу позвать его. Мы с ним немного поболтаем, и он уплывет обратно к себе.

– Нет, нет, не делай этого! – заволновался Салим. В заклинаниях – колдовская сила, и как бы вместо того дяди, чей обглоданный скелет покоится на дне лагуны, не приплыл какой-нибудь другой. – А ты не мог бы поговорить с ним как-нибудь иначе? Мысленно как-нибудь?

Старик заупрямился, и Салиму пришлось долго его уламывать.

– Хорошо, – сказал, наконец, недовольный Хью. – Я поговорю с ним мысленно. Но знай: это совсем не то, что нужно.

Остров все увеличивался, но был по-прежнему гол.

Основная жизнь кипела у кромки воды – во время отлива здесь по-прежнему бегали десятки и сотни «стыдливых» крабов. Особенно бурной эта жизнь в прибрежной полосе становилась с закатом солнца. За неимением других развлечений островитяне часто наблюдали за ней. То, что днем пряталось от хищников, теперь само выходило на охоту. Суета, толчея, непрерывные схватки маленьких вояк не на жизнь, а на смерть. Тысячи клешней и ножек в стремительном, непрекращающемся движении.

– Гляди, гляди! – восторженно кричал Перо и указывал пальцем Фатху на двух сердитых крабиков. Крабики замерли, напряглись, замышляя сойтись в поединке.– Ставлю пять рупий на того, который ближе ко мне! Делай свою ставку!

Фатх, который бесцельно слонялся по острову, презрительно кривился:

– Вот еще – стану я куда попало деньги тратить! Да у тебя их и вовсе нет!

Тем временем вояки, опершись на песок, схватились большими клешнями и ну – кто кого!

– Давай, давай! – подбадривал Перо «своего».

Внезапно «чужой» оторвал противника от песка, размахнулся и зашвырнул его к ногам Перо. Крабик шлепнулся на спину и судорожно засучил клешнями.

– Эх, ты, горе-боец! – вздыхал Перо, отправляя крабика в воду. – Чуть, было, мы с тобой пять рупий не проиграли...

Сегодняшний вечер выдался без дождя.

Несильный ветер, откуда бы он ни дул, он дул с моря, приносил свежесть и прохладу.

Чай из травок Хью был как всегда вкусен.

– Нам надо посадить хлебные деревья, – сказал Перо. Что-то и с ним стало происходить, раньше он о храмах и дворцах исключительно толковал. – Я слышал, что на каждом острове растут хлебные деревья.

– Вот хлебные деревья и не надо сажать, – тут же встрял Хью.

– Это почему?

– Если надо – они и так вырастут.

– Сами?

– Сами!

– Да кто ж их посадит?

– Моя вторая жена была из племени, ведущего род от хлебных деревьев. Ее душа позаботится о нас.

– Невероятно, – пробормотал Перо. – А скажи: нет ли в твоей многочисленной родне людей, ведущих свой род от банановой пальмы? Да чего там – хотя бы от обыкновенной кукурузы? Я бы с удовольствием съел кукурузную лепешку.

– И ничего тут особенного нет, – вмешался Фатх. – Каждый откуда-нибудь да ведет свой род. У меня отец был сборщик налогов, и дед был сборщик налогов. Не мог же я стать поваром. Я тоже стал сборщик налогов.

– Ни разу не слышал о таком дереве, – сказал Салим.

– Это не дерево! – завопил Фатх. – Это образование!

– Будет вам ссориться, – вмешалась Сана.

– Мальчишка! – не унимался Фатх.

– Вы почему мальчишкой обзываетесь! – тут же обиделся Хороший мальчик.

– А ты – молчи! От непочтения к старшим люди не платят налогов!

– Это глубокая мысль, но ее надо аргументировать, – сказал Перо.

– Что-о-о??

– Я говорю – от вас, любезнейший, требуются аргументы.

– Это еще что такое?

– Доводы.

– До... чего?

– Доводы.

От нового непонятного слова Фатх часто засопел.

– А зато ты, зодчий, ты зато...– он налился кровью, придумывая ответ. – Ты считаешь с ошибками!! В последний раз я привез четырнадцать камней, а ты назвал – двенадцать.

– Да как же четырнадцать, когда двенадцать и было?!

Мирный разговор превращался в перепалку. Как ни странно, помирил всех ворчун Хью. Он сказал:

– Я знаю, как появились Земля и Море.

Островитяне, сидящие вокруг очага, притихли.

– Давным-давно, когда не было Неба, Земли и Воды, в мире была одна Пустота. В этой Пустоте атуа Тангалоа гонялся за рыбой Тунец. Несколько раз он почти хватал ее за плавники, но она в последний момент, вильнув хвостом, вырывалась. Совсем обессилел атуа Тангалоа и решил: сделаю-ка я Воду. В Воде рыба Тунец будет не так ловка, и я наверняка ее поймаю.

Однако рыба Тунец быстро приспособилась к Воде, а Тангалоа окончательно изнемог. Тогда он подумал: создам-ка я Землю и буду ловить рыбу Тунец с Земли.

Создал он Землю и выбрался на сушу, но хитрая рыба Тунец уплыла глубоко в море.

Тогда Тангалоа выточил рыболовный крючок и построил лодку.

И тут рыба Тунец испугалась. Она поняла, что теперь ее можно поймать. Она быстро сделала много тунцов, похожих на себя.

Когда Тангалоа вытащил на крючок первого тунца – он страшно обрадовался. Он подумал, что это и есть рыба Тунец. Однако неподалеку от лодки увидел еще одного тунца и еще...

Он все понял. И понял также, что теперь ему самому вряд ли удастся поймать рыбу Тунец и что надо сделать людей.

Из рыболовного крючка он сделал рыбака Илу, а из паруса лодки – его жену Мамао. Затем атуа Тангалоа создал Девять Небес, возложил на Небесные Опоры, а сам устроился на Девятом Небе.

С тех пор прошло много лун. Праправнуки Илу и Мамао выходят в море.

А уставший Тангалоа спит в небе. Но иногда он просыпается и заглядывает к рыбакам в лодки: не поймали ли они рыбу Тунец?

Может, он когда-нибудь увидит нас и нам поможет...

Все легли спать и только Хороший мальчик неподвижно сидел на берегу. Лицо его было запрокинуто в небо. Тихо подошел Салим и сел рядом. Оба молчали. Звезды над головой бойко перемигивались друг с другом. На недальних рифах волны кувыркались через торчащие у поверхности зубья. Смутно проглядывалась в темноте белая пена. Легкими порывами налетал ветер и шевелил волосы. Вода подбегала к самым ногам и щекотала пальцы.

– О чем ты думаешь? – после долгой паузы спросил Салим.

– О том, как поскорее удрать отсюда...

 

Глава 20. Сезон дождей

Наступил сезон дождей.

Ливней извергалось так много, что, казалось, они ждали каждый своей очереди, чтобы изо всех сил прополоскать островок.

И время теперь измерялось от ливня до ливня.

Все промокло насквозь, все пропахло сыростью.

Тукар в непросыхающей шерсти, больше похожий на мятую тряпку, часто

выбирался наружу, задирал голову и обнюхивал тучи. Было непонятно: нравится ему дождь, или он терпеливо ждет, когда тот прекратится.

Зато Хью вся эта погода решительно не нравилась. Выпятив пузцо, он свирепо поглядывал в небо и бормотал заклинания. Дождь от этого почему-то усиливался.

На Фатха напал могучий сон. Забравшись под навес в лодку Салима, он спал днем и ночью, и только призыв Саны к столу вытаскивал его из-под навеса. Он ворчал от любой работы, однако безделье не шло ему впрок – лицо его осунулось, нос заострился, неопрятная бороденка клочками дыбилась в стороны.

Хороший мальчик возился с Тукаром или раскладывал перед собой раковины каури – их он находил в лагуне множество: и желтые с серыми полосками, и серые с желтым кольцом. А несколько крупных – коричневых «змеиных голов» и впрямь напоминали голову змеи.

Перо оказался замечательным резчиком по дереву. Он изготовил три полки для кухонной утвари и выстрогал еще много разных полезных вещей, в том числе и новую удобную рукоять весла для Хью, чем сразу покорил старика и даже ненадолго примирил его с ненавистной погодой. А из половинок кокосовых орехов сделал удобные чашки, заявив, что выхватывать куски из общего котла нехорошо и что так есть гораздо приятнее. Хью, как водится, поднял крик, но Сана быстро его успокоила, встав на сторону Перо. Чашка у каждого была своя, помеченная каким-нибудь особенным рисунком. На боку чашки Фатха был вырезан большой кошель для денег, но и так его чашка отличалась – она была самой грязной. Фатх упорно отказывался споласкивать ее после еды, заявляя, что только последние глупцы, чей ум много меньше ума самой маленькой коралловой рыбешки, способны выплескивать в воду оставшийся на стенках жир. Кроме чашек из тех же половинок кокосовых орехов, но размером поменьше, были изготовлены сосуды, куда Сана определила разные порошки да пряности.

Салим выходил за риф добывать рыбу. Сана теперь не рыбачила, лишь иногда собирала на мелководье некрупных крабов, ей помогал Хороший мальчик. Она и пищу готовила, и следила за порядком.

Самые причудливые занятия находил для себя Хью, причем переход от одного к другому сопровождался громкими воплями. Так, он внезапно обнаружил, что бамбуковая штуковина, торчавшая в мочке уха, непомерно длинна и портит его вид, а все островитяне, вместо того, чтобы немедленно указать на это, тайно смеются над ним. Салим напрасно клялся, что никто и не думал смеяться. Три дня Хью укорачивал и отшлифовывал свое сокровище. Кончилось тем, что оно совсем перестало держаться в ухе и при любом резком движении вываливалось. Однако истинным удовольствием для Хью было вытачивание рыболовных крючков из крупных рыбьих костей. Притулившись в уголке хижины и зажав коленями шершавый камень, Хью с любовью обрабатывал каждый крючочек.

Фатх, которому усидчивость в любом деле была абсолютно непонятна, едко подсмеивался над стариком.

– Эй, Хью! – задирался он. – Чего ты мучаешься? На такие корявые крючки все равно ничего не поймаешь!

Старик неожиданно соглашался.

– Правильно. Если сейчас, после твоей болтовни, отправиться с ними на рыбалку – ни одна самая захудалая рыбешка не клюнет.

– Вот!

– Разве что для приманки твой язык нацепить...

Фатх сердито сопел:

– Свой нацепляй! Он у тебя длиннее, не зря на чашке твоей язык вырезан, – и убирался в лодку Салима досматривать сны.

Хью веселился, довольный.

– Никчемный человек – никакого толка от него нет! А я вот обточу мои крючочки да скажу над ними самое верное заклинание, тогда – да!

– Неужто рыба заклинаниям верит? – простодушно удивлялся Перо.

– Вот еще один глупец свалился на голову! – кричал Хью. – Да я знаю такое заклинание, какое никто в целом свете не знает! Рыба сама ловиться начнет!!

Уже Фатх храпел в лодке, уже Перо выскакивал под ливень, как ошпаренный, а крики Хью все сотрясали и сотрясали хижину.

И все-таки чем бы ни занимались островитяне – основная работа почти не двигалась, остров не рос. Вода, поливавшая с неба, не давала. Мало-помалу все погрузилось в тупое оцепенение. Ждали окончания дождей.

Салим полюбил смотреть на руки Саны. Они постоянно были заняты – то

готовили еду, то чистили посуду, то латали циновки.

Старик Хью не мешал этим взглядам. Крепился он долго. Но однажды, когда дождь ненадолго прекратился, и все выбрались из хижины, отложил в сторону недоконченный крючок и громогласно объявил:

– Этот юноша так часто пялится на мою дочь, что скоро придется устраивать свадьбу!

– Я и не пялюсь, – смутился Салим. Он-то полагал, что его взглядов никто не замечает.

– А кого ты пригласишь на свадьбу? – сразу спросил Перо.

– Всех. Всех приглашу.

– Это будет ненастоящая свадьба, – сказал Фатх.

– Как «ненастоящая»? Очень даже настоящая!

– Для настоящей свадьбы нужно соблюдать все обычаи, – упорствовал Фатх. – А как ты тут собираешься соблюдать обычаи? Никак не собираешься!

– Это я-то не собираюсь соблюдать обычаи?! – Хью от гнева затряс головой, и оттянутые мочки ушей заплескались, как волны. – Я не собираюсь? Я очень даже собираюсь их соблюдать! Первым делом я забью свиней и быков, испеку лап-лап, а потом начищу огромную кучу кокосовых орехов.

– Где ты возьмешь тут свиней и быков, несчастный лгун! – завопил Фатх.

– Какая тебе разница? Разве ты не можешь вообразить, что они у меня есть, и что я их забил?

– Не могу!

– Почему не можешь? Все будет, как положено! Первым делом начнется

вручение подарков семье жениха от семьи невесты. Поскольку семьи жениха здесь нет, то я сам вручу и сам приму все эти подарки. Тут будут, само собой, и таро и ямс, и глиняная посуда, и циновки, и свиньи. Как отец невесты я вслух перечислю все дары, а как родственник жениха я подтвержу их наличие. Потом все в точности повторится, только я теперь буду, кто я есть – отец невесты, а за родственника жениха будешь ты, Фатх.

– Это почему?

– Но не могу же я все время быть родственником с той и с другой стороны. И теперь уже ты начнешь дарить мне подарки. Причем, как и полагается, подарки семье невесты во много раз превысят число подарков семье жениха.

– Несправедливо!

– Ты подаришь намного больше свиней, циновок и глиняной посуды. Мне ты подаришь свой халат и чалму.

– О, Боги!! Таких наглецов нет даже среди сборщиков налогов!

– А еще ты приготовишь для молодых специальный подарок. Это будет кабанья челюсть с загнутыми клыками. Ты сплетешь для нее красивую корзиночку и украсишь пальмовыми листьями.

– Зачем я буду дарить какую-то челюсть?

– Как – зачем? Невеста должна сломать ее, так принято! Затем ей придется зарезать поросят к свадебному пиру. А Салим будет держать поросят за ноги.

– Постой, постой, – вмешался Перо, – но ведь ты сказал, что бычков и поросят уже зарезали до того!

– Мало ли что. На пиру должно быть много мяса. Затем Сана в кругу семьи – в моем кругу – сядет за последнюю трапезу. Во время еды ей надо зорко охранять священную ветвь. Эту ветвь она посадит возле дома, где будет жить.

– Можно подумать, что кто-то из нас захочет воровать какую-то ветвь! Да когда я до отвала наемся свиного мяса, я свалюсь где-нибудь в тени, начну отдуваться, вытирать губы и мне ничего не будет нужно.

– Не обязательно воровать. Священную ветвь ты можешь раздавить своим брюхом. Да. Но самый важный момент, он вам запомнится на всю жизнь – это перенесение невесты к месту бракосочетания. Причем, несут лишь счастливые тетки жениха, чтобы всем сразу стало ясно, что их родственник – малый не промах и выбор делать умеет.

– А-а, я понимаю, куда ты клонишь! – завопил Фатх, вскочил и отбежал в сторону. – Нет уж! Теткой жениха я не буду! Свинину, значит, ешь в воображении, а неси, выходит, натурально! Не надейся!!

– Согласен, – смиренно сказал Хью. – Какая из тебя тетка? Ты будешь женщиной из семьи невесты.

– Это еще зачем?!

– Чтобы показать, что женщины из семьи невесты исключительно сильны и храбры.

– Как это – показать?

– О – совсем просто, – успокоил Хью. – В банановую рощу я запущу двух или трех змей, а ты возьмешь палку – ты умеешь ею пользоваться, убьешь их, разорвешь на куски и швырнешь счастливым родственникам.

Потрясенный Фатх не издал больше ни слова.

– И тогда я начну танец. Называется он сава. Я буду двигаться по кругу, петь песни и хлопать в ладоши. И ко мне присоединятся все родственники. И после этого у молодых начнется богатая и веселая жизнь! У них будет много таро и ямса и народится куча здоровых ребятишек...

Салим склонил голову вниз, сердце его колотилось. Перо печально и задумчиво смотрел вдаль. Вздыхал Фатх. Хороший мальчик пересыпал песок из ладошки в ладошку.

А ливень стучал и стучал по крыше.

И море шумело...

Прокомментировать
Необходимо авторизоваться или зарегистрироваться для участия в дискуссии.