Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail:
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
и ЗАО "Стройсервис".
Через два дня, когда все были полностью здоровы, началась посадка.
Но до этого Хью назначили начальником над Ахметом.
– Ты научился с ним обращаться, вот и продолжай, однако кокосов для воспитания мы тебе не дадим, их беречь надо, – объявил Салим.
Хью страшно загордился, а тут как раз и подошло время посадки.
Прежде всего, подготовили место для хлебного дерева.
За колодцем, на самом краю островка выкопали вместительную яму. В нее насыпали песка, золы от костра и, наконец, земли. А затем туда, как в гнездо, посадили семя хлебного дерева.
Поскольку площадь островка все еще была невелика, решили, что десятка
банановых пальм будет достаточно.
Кроме того, сбылась мечта Хью – заложили огород.
Рачительно используя оставшуюся землю, он посадил таро, посадил какие-то одному ему ведомые травки. Все посаженное было щедро полито.
По всему острову теперь торчали прутики, обозначающие места посадок.
Вот только кур нельзя было выпускать, хотя они и рвались на волю. Бестолковые птицы могли в два счета разгрести все посадки.
Островитяне радовались, как дети. Их взволнованные глаза блестели. Еще бы: с сегодняшнего дня они здесь, на голом песке, не одни. Остров переставал быть мертвым! В темноте земли просыпались сейчас семена, проклевывались корешки травок. Жизнь выбиралась из маленьких склепов, и скоро хлынет она на поверхность и накроет зеленью однообразную желтизну песка.
Новые хлопоты странным образом подействовали на Фатха.
– Придет время, – заявил он, – я построю здесь дворец!
– Зачем?! Зачем тебе дворец? – изумился Салим.
– Я так хочу. Не забывай – это и мой остров. Я тоже возил камни для него.
– Стройте, стройте, – бормотал сам себе Ахмет, – а когда построите, я отвезу вас в большой город и всех продам на невольничьем рынке.
Хороший мальчик бегал от одного прутика к другому. Ему не терпелось увидеть первые ростки. Да и Сана, и Салим с Перо, и Фатх – неуклюжий, как слон, норовили забрести на плантацию.
– Вы мне все здесь потопчете! – вопил Хью. – Я сейчас тут Ахмета поставлю и саблю ему верну! Убирайтесь отсюда!
В этот вечер Салим улучшил момент, когда поблизости никого не было, и сказал дочери старого скандалиста:
– Сана, будь моей женой.
Девушка сильно смутилась, но затем решительно вскинула голову:
– Нет, Салим. Ты очень хороший человек, но – нет.
Даже в густых сумерках можно было заметить, как изменилось лицо Салима.
– Почему?
Сана помедлила.
– Отец столько твердил о нашей свадьбе и о нашей с тобой дальнейшей жизни, что я все это в голове своей уже пережила. И... и не хочу повторов.
И тут Салим понял:
– Ты любишь Перо?
– Да, я люблю Перо... Не сердись.
Прошло семь долгих и в то же время коротких лет.
Лодка Салима держала курс в открытое море.
Величественный остров, откуда доносились сердитые крики торгующихся купцов, стук топоров, лай собак и разный шум человеческого присутствия, был все дальше.
Повзрослел Салим, постарел Тукар.
Старик Хью успел два раза вырастить таро и с воплями порадоваться урожаю, а потом он умер, тихо умер возле своих грядок, и тело его положили на плот и пустили по воле ветра и волн. И там, за далекой чертой, где смыкаются небо и вода, он – человек из племени тигровых акул – возможно, превратился в одну из них и теперь носится в немых сумрачных глубинах, подстерегая добычу. И можно
смело утверждать: если и страдает сейчас бедный Хью от чего-нибудь, то лишь оттого, что не имеет возможности пошуметь и покричать – ведь акулы неспособны к речи, они умеют только челюстями двигать.
Сана вышла замуж за Перо, у них растет маленький зодчий. Он любит складывать камешки друг на друга и если получается красивая пирамидка – громко смеется. Но соленый воздух моря не зря наполняет его легкие: мальчишка часто забирается в старую лодку и подолгу сидит, осторожно трогая борта, до черноты и гладкости отполированные дедовыми ладонями.
Фатх сделался правителем острова, превратил его в бойкое торговое место и гребет деньгу с проезжающих. Не сам, конечно. Сборщиком налогов у него Хороший мальчик. Хороший мальчик выбрал себе имя – ведь не может же сборщик налогов обходиться без имени! Вот только Салим никак это имя не запомнит. Каждое утро Фатх и сборщик обходят остров. Сзади, чуть отстав, почтительно двигаются два стражника. Да ведь и обходить уже есть что – шагов триста пятьдесят в одну сторону да шагов двести семьдесят в другую! И на всем этом пространстве надо охранять порядок от Ахмета. Ахмет на острове первый вор и тянет все, что плохо лежит. Говорят, он набрал уже целую шайку мошенников, но поймать его не могут – прячется он где-то в лачугах бедняков.
А в южном конце лагуны работники возводят еще один остров. Там будет резиденция Фатха. Перо носится, как одержимый – собирается построить настоящий дворец. С далеких берегов везут сюда мрамор и гранит, яшму и сапфиры...
Надоело!
Много народу поселилось уже на острове – ремесленники, лавочники, земледельцы, стражники. И то: зачастили сюда один за другим корабли. Купцы охотно делают крюк к «острову Салима», желая оптом прикупить нужного товара или же выгодно сбыть свой. Нашелся в рифе широкий проход, и каждый день в лагуне стоит несколько судов, идет бойкая выгрузка и погрузка мешков, бочек и корзин, и оборотистые лавочники сколачивают барыши прямо на глазах, важными людьми становятся. Дома строят, склады. Лавки ломятся от товара. Дух наживы въелся в белый песок точно так же, как въелось в него беспощадное солнце. На удобном месте, оказывается, начал поднимать свой остров Салим.
– А кто такой этот Салим? – спрашивают приезжие, полагая, что Салим должен быть сказочно богатым и влиятельным человеком, и страшно изумляются, когда получают ответ. – Ка-ак?! Вон тот оборванец в лодке – это и есть Салим??!..
А Салима по-прежнему не любят деньги – это уж точно. Казалось бы: вози товары с кораблей на берег и с берега на корабли да собирай монеты; но даже столь простое дело дается с трудом. Слишком, говорят, у этого лодочника взгляд гордый – не по чину.
Нет, не любят Салима деньги.
Ахмет не раз уже звал его в свою шайку...
Надоело!
Пусть живут, как хотят.
Пока что-то строишь – оно твое, а как построил – сразу расхватывают чужие руки. Вместе с жадными торговцами появились на острове крысы. А ведь раньше никаких крыс не было.
Он стал лишним на этой рожденной им земле. Он не нужен здесь при развернувшейся купле-продаже.
Его дело строить и ловить рыбу. Видимо, такая судьба...
Салим задремал. А когда открыл глаза – над головой переливалась звездами ночь. Было удивительно спокойно – ни малейшего дуновения ветерка. Вода за бортом не плескалась, а лишь слегка покачивала лодку.
Салим перегнулся, чтобы сполоснуть лицо и – застыл.
Лодку со всех сторон и насколько хватало глаз, окружало белое шевелящееся месиво. Лодка словно въехала в кипящий котел.
Что такое?! Салим вгляделся.
Кальмары!
Они были так близко от поверхности, что Салим, без всякого труда, мог нахватать их прямо руками. Их можно было черпать и черпать, поскольку они отбросили всякую осторожность. У них наступила пора любви, пора продолжения рода. Совсем рядом Салим видел наполненные печалью, нежностью и страстью большие выразительные глаза. Великое множество пар, обвив друг друга беспрестанно изгибающимися, поглаживающими щупальцами, неторопливо парили в воде. Иногда несколько кальмаров образовывали причудливые фигуры – клубки, гирлянды. Белые тела, постоянно двигаясь, словно исполняли торжественный ритуал. Между этими парами и группами отчаянно метались кальмары-одиночки: налетая друг на друга, отскакивая, они лихорадочно искали себе пару. Именно эти несчастливцы и создавали сумятицу и толчею. Тихий шелест разносился над водой.
Это было ликующий, жизнеутверждающий праздник маленького морского народа, невероятное и завораживающее зрелище!
И почти тут же Салим заметил, как в этой плотной массе, на миг разрывая ее, мечутся серые хищные тени – акулы.
Их было немного, но они обезумели от такого количества легко доступной добычи. Рыла судорожно двигались, вовсю работали челюсти.
Счастливые пары, блаженно сплетенные клубки, мятущиеся одиночки – всё исчезало в прожорливых акульих глотках.
Жизнь и смерть были явлены с такой выразительной силой, с такой напирающей простотой, что многое из того, что мучило Салима в последние месяцы, отлетело ненужной и незначительной шелухой.
Надо делать свое дело, чего бы это ни стоило. Не бежать, не прятаться, не ныть и не раскисать. Ты волен выбрать лишь то, к чему ты предназначен. Разве до конца построен твой остров? Разве много на нем сегодня зеленой травы, бананов и кокосовых деревьев? Разве много найдется тенистых тропинок и уголков, откуда бы ни были видны амбары и лавки? И разве не должен преодолеть ты неуемную жадность Фатха? Ведь не для торжества же корыстного сборщика налогов трудился ты эти годы.
Фатх изо всех сил разводит купцов, Ахмет – воришек. А ты разводи деревья! Зелень на острове разводи! Чтобы птицы, все чаще заглядывающие сюда, могли вить гнезда.
Пиршество любви и смерти продолжалось, а Салим уже разворачивал лодку.
Надо было возвращаться.
2009 год