Адрес редакции:
650000, г. Кемерово,
Советский проспект, 40.
ГУК "Кузбасский центр искусств"
Телефон: (3842) 36-85-14
e-mail:
Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
и ЗАО "Стройсервис".
Транссиб на перевале двух веков – это не просто рельсовая дорога через весь огромный сибирский материк, который в XIX веке знали почти так же мало, как в XVIII и XVII, но это еще и дорога из столетия в столетие. Только с прокладкой этой дороги, только с «прошивом» Сибири из конца в конец она была наконец-то подтянута к европейской части России накрепко, в одно целое. И только зацепившись этим «арканом» за причальный бок нового столетия, Россия могла чувствовать себя в нем уверенно, и даже обрушившиеся на нее в первые два десятилетия XX века потрясения не столкнули ее в могильную яму, и еще через полтора-два десятилетия она снова встала в строй великих держав. Что было главной опорой страны в Отечественную войну, когда большая часть европейской территории оказалась в руках врага?
Новый театральный сезон открывался спектаклем «Искупление» . Все билеты были проданы.
В день открытия, придя в театр задолго до спектакля, чтобы еще раз, по установленному себе правилу, без режиссёра и партнёров, проговорить, проиграть один из монологов, Анатолий Кутергин внезапно обнаружил: текст на глазах безбожно сыплется.
Эти немудрёные истории с продолжением я записываю уж несколько лет. Кое-какие даже были напечатаны. Началось это, как мой приятель Егорыч, « демобилизованный » с закрытой кемеровской шахты, купил домишко в деревне и стал там жить. Практически бобылём – жена осталась нянчиться с внучатами в городе, только летом наезжает.
Обзавелся хозяйством, подружился с соседями.
Я у него бываю регулярно. Баню истопим, попаримся, а потом пристроимся около бутылочки и разговариваем про деревенскую жизнь. Некоторые наши разговоры я воспроизведу, как могу.
Эту фразу Тамара Васильевна пронесла через всю свою взрослую жизнь. В любой ситуации, о какой сейчас сказали бы « тупиковая » , она в конце концов энергично рубила рукой воздух и говорила: « Всё нормально! » И сама не заметила, как и когда переняла эту привычку у Ивана.
Они познакомились, когда поступили на одно отделение Красноярского строительного техникума. После экзамена по русскому языку письменно Тамара вышла в коридор с полыхающими от волнения щеками. Поделилась сомнениями с такими же, как она, абитуриентами:
– Здравствуй, рак-отшельник! Здравствуй, Камушек! Вот и прилетел я за тобой...
Такими словами встретил астронавигатора Капитан Крокус – его однокашник по знаменитой школе Альфа-Дельта-Пи.
Капитан Крокус весь светился от счастья. Круглолицый и толстый, живой как ртуть, с большими пушистыми чёрными усами на сияющем смуглом лице, он размахивал руками и вертелся на своём капитанском кресле, которое заранее было повёрнуто к выходу из рубки Корабля. Казалось, что вот он вскочит и побежит, но, к сожалению, у Капитана Крокуса не было ног...
В горах Алтая – там, где Чуйский тракт серой лентой взлетает на Семинский перевал, где гружёные машины, одолевая нескончаемый тягун, натужно ревут раскалёнными двигателями, – на замшелой придорожной скале сидел одинокий орёл. Он иногда прилетал сюда и, устроившись в ветвях старой сосны, внимательно наблюдал за ползущими на перевал грузовиками, словно пытался распознать среди них старого знакомца
Проплывало по небу облако. Большое, белое. А на нём находились красивые домики с разноцветными крышами, в окружении фруктовых деревьев.
– Вот бы туда попасть, – мечтал пастух Михаил.
– А чем тебе дома плохо? – спрашивала мать. – Паси скотину да жизни радуйся.
– Там красиво, там счастье, – говорил Михаил, не сводя глаз с облака.
– Ещё один, – качали головами люди. – Пропал парень ...
И действительно, многие юноши, заглядевшись на облако, уходили вслед за ним и исчезали навсегда. Казалось им, что там, у горизонта, где синие горы упираются в небо, можно забраться на облако. Но люди уходили, и никто не знал, добрались ли они до облака или сгинули в болотах и топях.
Старые, сморщенные, все в пыли, они вывалились откуда-то из-под паутинного потолка кладовки, когда она махнула туда, в темноту, веником. Простые резиновые сапоги, черные, некогда лаково блестевшие. Купленные в эпоху, когда Брежнев был красавцем-мужчиной, а не старым маразматиком, каким его запомнили все, они были из натуральнейшего каучука – тогда, в конце шестидесятых, синтетика вообще была внове у нас и в страшном дефиците – все, как дураки, гонялись за нейлоновыми рубашками и болоньевыми плащами...