1

 

У Кургузикова с сыном все никак толком не наладится домашнее производство. Старший поставил медовуху, и та с первой же попытки получилась вполне приличной. То есть это, конечно, не настоящая медовуха, правильнее будет сказать, медовое пиво или бражка. Но по вкусу она нисколько не отличалась от той, что летом покупали они  у теток на Чуйском тракте. Все бы ничего, только пришли друзья сына, и  с их помощью и непосредственным участием были выпиты  все семнадцать литров (Кургузиковы предварительно померили) за два дня! Ну, и о каком стабильно налаженном производстве может идти речь?

Вершины гор окутал густой туман. В тумане утонули и деревья, растущие по склонам горных хребтов. Клочьями он клубился в небольших ущельях, постепенно сползая к деревянному дому, стоявшему  у  подножья большой горы. В этом доме жила семья шорского охотника. Основным занятием Тадыка была охота, а жена Четак следила за домом и детьми. Их в семье было четверо. Но сейчас с родителями жил только Керат. Старшие два сына и дочь учились в интернате в районном поселке, они приезжали домой только на каникулы. Через месяц Керату исполнится семь лет, и на будущий год он тоже поедет туда учиться. А пока мальчик постигал охотничью науку: отец  иногда брал его с собой в тайгу. Вот и сегодня они вместе собирались поохотиться на рябчиков за несколько километров от дома. 

Всё  утро Андрейка куксился и похныкивал. Хныканье обрывалось на той неопределённой ноте, после которой неминуемо должен был следовать рёв. Но Андрейка вдруг затихал и какое-то время лежал, беззвучно помахивая кулачками. Потом его маленький подбородок начинал подрагивать, личико съёживалось, и хныканье возобновлялось.

Услышав, как сын заходит на новый круг, Санька закусила губу и водрузила на гладильную доску ворох пелёнок, распашонок и ползунков: 

 - Я справлюсь, - сказала она себе, - справлюсь! Всего каких-то три дня.

Пролог
 

Уж если не везет, так с самого начала. А к девчонке жизнь повернулась не тем местом прямо с рождения. Мамка-то ее долго разрешиться не могла. Аку-шерка и так, и этак старалась – ну, не идет! А операций на поселке не делали. Еле-еле выдавили на свет малую. Слабенько так запищала.

- Ох, слава богу! – утерла акушерка пот со лба. – Жить будет! 

При осмотре, наткнувшись на маленькую приметную родинку на ручке новорожденной, сказала:

- Гля-ка! Звездочка. Счастливой, видать, будет! 

 Утром, включив телевизор, я слушаю прогноз погоды, что мне выбалтывает миловидная дикторша с лучезарной улыбкой. Она щебечет о циклоне и антициклоне, воздушных фронтах и потоках, и, конечно, об осадках, что непременно промочат еще раз наш город и его окрестности. Однако, ее улыбка так солнечна, что ее словам никак не хочется верить. Да и кто верит синоптикам? Они постоянно ошибаются. 

 Нет, я против. Я, определенно, против. Неужели коту под хвост еще один день и без того короткого сибирского лета? День на реке, заполненный ударами мяча и детскими криками, горячим песком и женским смехом?

1

Перед вторыми петухами Андрюха Шастин вышел на крыльцо проветриться. Вздрогнув, он потянулся так, что кости затрещали.   

- Синёшенько, почти утро, - в сладком зеве пропел он.

Поддернув кальсоны, постоял, послушал, как хлюпает под крылечной половицей. Дождя уже не было. Отзаривало, но даль¬ним мороком затянуло весь белый свет. Ему с детства мерещилось какое-то эхо в тумане. Теперь он этого не слышит. Мокрый штакетник отсвечивал серебрушками. Мелькнула мысль: «Надо заострить концы, а то  погниют».